Вернуть жену. Я тебя не отпускал

В чём я уверена точно – Шахманов сам не отступит, не в его это природе. Поэтому придется мне выйти с ним на диалог и попытаться все словами через рот объяснить. Никуда я с ним не поеду, потому что у меня есть гордость, есть чувства, а еще мне больно до сих пор от его предательства.

Возможно, я смогу донести до Дамира, что меня нельзя, словно куль, закинуть на плечо и унести. Возможно, он даже поймет и отпустит. Но если он узнает про Киру – нет. Ни за что он не уедет без дочери, а при худшем раскладе еще и попытается ее у меня отобрать.

От этой мысли меня бросает в дрожь.

Моя. Моя дочь. Не отдам.

Кире придётся недельку дома посидеть, и это меня расстраивает: она не любит с Олегом одна оставаться, а Олег не любит оставаться с ней.

Но на няню у меня нет денег, а брать ещё один больничный в этом месяце я просто не могу себе позволить – и так полторы недели отсидела дома, что очень ударило по и без того мизерной зарплате учителя.

Мы с Кирой идём домой. Она весело щебечет мне о том, как развлекалась в садике: что в сон-час не спала, а баловалась с Яной и Сёмой, а на обед давали невкусный рыбный омлет.

– Рыбный омлет? Ты его съела?

– Не-ет! Я не люблю выбу.

– Какие извращенцы вообще кормят детей рыбным омлетом? – спрашиваю я больше у себя, чем у Киры.

– Это повав.

– Повар? Ух мы этого повара!

Чем ближе мы подходим к дому, тем грустней становится Кирюха. У меня сжимается от тоски сердце.

Дети очень тонко чувствуют. Считывают откуда-то из глубины. И я знаю, Кира пытается понравиться Олегу – рисует иногда его портреты в садике, неумелые и кривенькие, но с душой.

Олег их принимает без энтузиазма.

Кира расстраивается.

Я злюсь.

Вот такая у нас семья, да.

Прежде чем зайти во двор, я осматриваюсь. Машины Дамира нет, но я всё равно подхватываю Кирюху на руки и бегом несусь к подъезду. И только когда тяжелая металлическая дверь с громким лязгом закрывается за моей спиной, облегченно выдыхаю.

Глава 6

Ася.

Открываю дверь квартиры.

Темно, душно, затхло, и воздух прокуренный.

Чёрт возьми, убила бы!

– Олег! Ты опять куришь дома? – Разгоняю я рукой закрученный в спирали светлый дым. – Почему нельзя на балкон выйти?

Прохожу в зал.

Олег валяется на диване перед телевизором. На табуретке рядом, в пепельнице, тлеет и дымит непотушенная сигарета. На полу пустые алюминиевые банки из-под пива и я тут же вспоминаю, что в своей запаре совсем забыла про магазин.

Ладно, оно к лучшему. Олег, судя по всему, уже успел влить в себя с утра литра два. Думаю, для пятницы этого достаточно.

– Привет, – бросает он мне, не отрывая взгляда от новостей. – Не, ты видала, что творится? Лесные пожары, столько гектар леса горит, а они ниче не делают! Нахрена нам эти пожарные вообще?! Работу бы свою научились работать! Че за бездари! А бабло они получают с наших налогов!

Это любимое занятие Олега – смотреть телевизор и возмущаться, что все живут не так, как нужно. Он один знает, как правильно тушить пожары, ловить преступников, лечить людей и принимать законы.

Я с этим его хобби смирилась, хотя лучше бы он занялся чем-то полезным.

– Ась, купила?

– Прости, забыла, – открываю в зале окно, чтобы проветрить.

– Ты чё, я замерзну!

– Дышать нечем дома.

Цокает и натягивает на себя плед.

– А чё не купила-то?

– Я просто вся в своих мыслях. Вылетело из головы.

– Аа. Ну конечно, вечно у тебя из головы вылетает, когда я что-то прошу.

Кирюха в зал не входит – выглядывает из-за дверного косяка на нас, как мышонок.

– Кушать хочешь? – спрашиваю её.

– Да, сваргань что-нибудь, плиз, – отвечает мне Олег.

– Там же суп был, я вечером варила.

– Так я его съел уже.

– Мог бы и приготовить что-нибудь, – ворчу я себе под нос. – Весь день дома сидишь.

– В смысле? Я мужик, Ась, алло. Готовить – женская функция. Вы в моей квартире живёте, так что давай, дорогая, обязанности честно распределять.

Не хочу начинать перепалку с порога. Молчу вообще про честное распределение обязанностей, потому что Олег уже полгода нигде не работает и денег не приносит. Его, кажется, такой расклад устраивает. За коммуналку плачу я, еду и бытовуху тоже на свою учительскую зарплату покупаю. Он в обмен на это предоставляет нам с Кирой коробку, которую гордо зовет квартирой.

До пяти часов я в школе, потом сломя голову несусь за Кирой в сад, а дома начинается очередная круговерть.

Я будто белка, но не в колесе, а в барабане стиральной машины, работающей на режиме отжима в тысячу оборотов. А стиральная машина, к тому же, горит. И катится с горы в пропасть.

Оставляю Олега наедине с телевизором и ухожу на кухню, Кирюху усаживаю за стол, даю фломастеры и альбом.