Измена. (С) меня достаточно

В его глазах много интересного. Они горят вызовом, и они удивительно живые: тёплые медовые в центре, с тёмными вкраплениями и почти чёрным ободком радужки. А на дне зрачка плещется что-то таинственное и мрачное.

Я делаю шаг назад, увеличивая между нами дистанцию. Его энергетика ощущается почти физически: не давит, но мягко обволакивает, и мне хочется выбраться из этих пут.

Неловко перевожу тему.

– Я больше не снимаю.

– Почему? Вам это больше не интересно?

– Нет, сместила фокус внимания на другое. В любом случае, работать с людьми, как Катя, у меня никогда не получалось. Она снимает просто тело, а получается произведение искусства.

– Просто тело. – Усмехается Кирилл. – Каждое тело уникально и прекрасно. Современный мир загоняет нас в рамки, диктует и навязывает стандарты красоты. И люди, способные выйти за эти рамки, всегда будут в авангарде.

– Только вот мужчины редко смотрят на девушек, которые слишком отклоняются от шаблона. – Говорю я с жаром.

Это больная тема, и Кирилл, кажется, моментально всё понимает. Он окидывает меня с головы до ног долгим выразительным взглядом, а потом недоуменно вздёргивает бровь.

– Кто вас обидел, Настя? Кто сказал вам, что вы некрасивы?

– Никто. – Поднимаю упрямо подбородок. – Речь не обо мне вовсе.

– Конечно, о вас. Неуверенную девушку видно уже по походке. По тому, как она двигается, жестикулирует и разговаривает. Вы пытаетесь контролировать каждый свой мускул вместо того, чтобы расслабиться и получать удовольствие от своей молодости и красоты.

Делаю вид, что меня это не задевает, но…

Задевает, да. Потому что это правда и это про меня.

Я стараюсь не прижимать руки к телу, чтобы они не расплывались. Держу спину прямой, чтобы не висела грудь. Животик и ушки на бёдрах – абсолютная норма для женщины, но я не могу принять эту норму.

Марат в начале отношений в шутку называл меня свинкой и забавно хрюкал. Мы вместе смеялись над этим. Тогда я весила на десять килограмм больше, чем сейчас. Вес ушел, ушёл Марат, а вот комплексы остались.

– Знаете что, – говорит Кирилл, вырывая меня из мыслей, – возьмите мою визитку и напишите, если захотите над этим поработать.

– Поработать над чем? – Я правда не понимаю, но забираю карточку из его рук.

– Напишите. – Повторяет он, касается моего плеча на прощание и уходит.

Я глупо смотрю на визитку.

ООО «Слияние»

Добров Кирилл Дмитриевич

Генеральный директор

И что это значит?

Глава 5.

Настя.

– Сегодня мы разобрали большую и сложную часть теории: диафрагма, выдержка и ИСО. Понимаю, многое сейчас не может уложиться в вашей голове, но мы над этим поработаем во время практики. Если вопросов нет, то я вас отпускаю, а к следующей нашей встрече прошу принести с собой камеры – я найду нам подопытного, на котором мы потренируемся.

– А можно нам не просто подопытного, а хорошенького? – Говорит Елена. Остальные смеются.

Елена – приятная женщина лет пятидесяти. Ухоженная, с активной мимикой и очень обаятельная. Мне приятно, что она в моей группе. Такие люди одним своим присутствием разряжают обстановку и делают атмосферу более неформальной.

– Сделаю всё, что в моих силах. – Я тоже улыбаюсь.

Отпускаю учеников.

Они благодарят и потихоньку покидают студию.

Лика набрала ещё одну группу по моей просьбе, и теперь у меня три занятия в неделю. Дополнительная копеечка сейчас очень кстати. В группе на этот раз только женщины, и мы как-то сразу поймали одну волну.

Мне нравится работать с новичками: их головы еще не забиты шаблонами и стереотипами о том, как нужно. Многие из них не собираются заниматься коммерческими съемками, а приходят для того, чтобы научиться работать с камерой и делать просто качественные кадры для семейного архива: снимать посиделки с родными, встречи с подругами или внуков у новогодней ёлки.

Иду в комнату отдыха. Здесь есть небольшая кухня со всем необходимым, мягкий диванчик и два глубоких кресла. А ещё плазма, на которую в рабочее время транслируется изображение с четырёх камер наблюдения.

Лика сидит на диване, поджав под себя ноги. На коленях ноутбук. На глазах узкие очки для чтения.

Вероника – штатный фотограф студии, – крутится у кофеварки, умасливая её комплиментами.

– Думаешь, она разомлеет и починится? – Спрашиваю, насыпая в стакан растворимый кофе. Заливаю кипятком.

– Я эту вашу гадость пить не буду. – Кривится Вероника, глядя на симпатичную пенку в моей кружке. – И вообще, ласковое слово даже кошке приятно. Чего уж про кофемашину говорить.

– Займусь. – Бубнит Лика, не отрывая серьёзного взгляда от экрана ноутбука. – Не до этого пока.

– О, это по мою душу. – Вероника отхлёбывает мой кофе, морщится и, схватив фотоаппарат, убегает.

Я забираю кружку, присаживаюсь на диван к Лике и смотрю в экран плазмы. Изображение не лучшего качества, но суть ясна.

На входе топчется парочка, их встречает администратор. Она указывает рукой на шкаф-купе. Мужчина помогает своей спутнице снять пальто, поправляет её завитые волосы и едва заметным движением проводит рукой от поясницы до выпуклой ягодицы.

Появляется Вероника и приглашает гостей в один из залов – тот, который декорирован под стильную лофтовую спальню, с большой кроватью на выкрашенных в белый поддонах, и кирпичной стеной.

Понятно, будут про любовь снимать.

Опускаю взгляд в кружку и наблюдаю, как медленно лопаются пузырьки кофейной пенки.

Я звала Марата на съемку раз двадцать. Предлагала посниматься в нашей студии или устроить фотосессию на природе. Я даже купила альбом, чтобы в зимние вечера, сидя под пледом, мы могли вместе пройтись по страницам нашей жизни. Но Марат каждый раз съезжал с темы: то настроение не подходящее, то времени нет.

Снова смотрю на экран.

Мужчина остался в белой рубашке и чёрных классических брюках. Девушка в откровенном нижнем белье. Никакого стеснения. Вьётся змеёй вокруг возлюбленного и прекрасно чувствует себя перед камерой.

Мне бы её уверенность!