Ромашка в сердце

Ромашка в сердце
Сергей Саханский

Владимир Константинович Сазонов

Роман «Ромашка в сердце» – книга о любви, верности и о выборе своего жизненного пути, через непростое, зачастую болезненное преображение себя самого.

Ромашка – символ этого пути, выбор в каждом человеческом сердце, связи с Миром, места в жизни и гармонии в душе.

Владимир Юрьевич Сазонов, Сергей Алексеевич Саханский

Ромашка в сердце

Роман

Встреча каждая не случайна,
Назначает ее перст судьбы…

* * *

Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателей запрещается.

© Владимир Сазонов, Сергей Саханский, 2022

Пролог

От окраины Москвы до окрестностей села Качалово любая птица… хотя нет, пожалуй, не любая, а, скажем, чайка с городской свалки или ястреб-перепелятник с крыши многоэтажки могли бы долететь за полчаса. С высоты птичьего полета были хорошо видны березовые рощи, лесные поляны с россыпью цветов, небольшие ручейки, река с чистой прозрачной водой и пересекающая поля и леса проселочная дорога.

В это утро наша чайка или, если хотите, ястреб, долетев до проселочной дороги, увидели бы, как навстречу друг другу двигались серые «жигули» пятой модели и одетый в спортивный костюм молодой человек лет двадцати пяти.

Его короткие каштановые волосы теребил легкий ветерок, пружинистая походка подчеркивала отличную физическую форму. Через плечо у парня был перекинут ремень большой продолговатой, мягкой спортивной сумки, известной в народе под названием «баул». Край застежки молнии баула был слегка приоткрыт, оттуда свешивалась, то и дело развеваясь на ветру, лента спортивной медали. Заметив вьющуюся ленту, путник остановился, вынул из сумки золотую спортивную медаль, аккуратно свернул ленту, бережно убрал медаль в сумку, свернул с дороги и торопливо зашагал к виднеющемуся за березками ромашковому полю.

Вокруг шелестели листьями деревья, зеленели луга.

По проселочной дороге, мимо уходящего к ромашковому полю парня, проехала серая пятерка, из салона которой звучала песня «Ромашка белая» в исполнении церковного хора. За рулем пятерки сидел крепкий бородатый мужчина лет за сорок в черной рясе, на груди его поблескивал наперсный крест. Уходящего в сторону от дороги молодого человека священник не заметил не потому, что следил за дорогой, он знал ее как свои пять пальцев, каждую кочку, каждую промоину… Он мог проехать здесь с закрытыми глазами… Звучащая из магнитолы песня гармонировала с деревьями и лугами, речкой и ромашковым полем. Она пробуждала в нем заветные мечты ясным, почти осязаемым видением, всплывающим перед его мысленным взором.

Ему представлялся стоящий на пригорке, освещенный солнцем величественный Храм, сияющий на солнце золотыми куполами, окруженный деревьями с шелестящей густой листвой. Он представил себя идущим к Храму через ромашковое поле. Ромашки приветливо расступаются перед ним, а он поглаживал их нежные белые лепестки, которые будто взлетали, превращаясь в фигуры людей в белых праздничных одеждах. Он чувствовал, знал наверняка, что это люди разных эпох и сословий сейчас, вне всяких различий, слившись в процессию вместе с ним, шли к своему Храму. А перед Храмом, заполняя хрустально прозрачной водой мраморную чашу, бил родник. Сверкающая на солнце вода, звеня, вытекала из переполненной чаши и, сливаясь в ручеёк, бежала по ромашковому полю.

Машина плавно вписалась в поворот, за которым виднелся небольшой пригорок, окруженный ромашковым полем.

Вдруг ветер донес до поворота какой-то неприятный шум. С каждой секундой шум нарастал, превратившись в гул моторов. Этот гул скомкал и разорвал видения, грубо вырвав священника из страны грез, и бросил его в гремящую дизелями, лязгающую гусеницами реальность. Священник остановил машину, распахнул дверь и решительно направился в сторону шума. Из-за пригорка по ромашковому полю, сминая стальными траками полевые цветы, двигались бульдозер и трактор.

Священник бросился через поле к технике. Он бежал, не разбирая дороги, едва не сбив собиравшего ромашки молодого человека с баулом. Тот едва успел отскочить, продемонстрировав отменную реакцию и великолепную координацию движений. Священник лишь краем рясы слегка задел букет ромашек в его руке. Паренек присвистнул вслед священнику, бросил взгляд на уродующую поле тяжелую технику, поправил букет и, весело насвистывая, вышел на дорогу. А священник остановился перед надвигающимся на него стальным ковшом бульдозера и, взмахнув руками, зычным голосом, на несколько секунд перекрывшим рев двигателя, крикнул:

– Что ж вы творите, православные! Как можно по Божьему творению трактором!

Бульдозер остановился. Бульдозерист, молодой парень, высунувшись из кабины, возмущенно произнес:

– Творение не творение, один хрен. Все равно котлован под многоэтажку рыть будем! Уйди от греха, батюшка!

Неожиданно солнце закрыла небольшая темная тучка.

Священник достал из кармана рясы большой эмалевый крест и поднял его перед собой обеими руками. Бульдозерист на секунду поймал решительный взгляд священника, отвернулся, сплюнул на землю и, сделав знак рукой, скрылся в кабине. Бульдозер тронулся с места и выехал на край поля. Трактора послушно последовали за ним.

Опустив крест, иерей благословил отъезжающую технику. Перед бульдозером росла во все стороны яркая полоса солнечного света. Поглядев на небо, священник улыбнулся. Освободив солнце, тучка поплыла дальше. Спасая глаза от нестерпимо яркого света, церковнослужитель оглянулся назад.

От горизонта зловеще надвигалась серо-черная мгла. Она медленно и неторопливо затягивала небо. Сверкнула молния. Раздался удар грома. Священнослужитель машинально вытянул перед собой ладонь. На нее упала первая крупная капля дождя. Батюшка, пригнувшись под тяжелыми каплями, побежал к серой машине.

Часть первая

Глава 1

Дул порывистый ветер, временами донося до слуха прохожих звон церковных колоколов, летнее солнце спряталось за перистыми облаками.

По двору-колодцу из четырех семнадцатиэтажных домов шел молодой человек лет двадцати пяти. Короткая стрижка подчеркивала мужественные черты лица, каштановые густые волосы «держали форму», спортивный стиль одежды хорошо сочетался с такой прической. Загорелое лицо парня было гладко выбрито.

«Представить сложно мне теперь, что я не ту открыл бы дверь, не той бы улицей прошел, тебя б не встретил, не нашел», – вполголоса напевал молодой человек. На плече он нес большую спортивную «сумку-баул», а в руке – букет ромашек. Внезапно «певец» замолчал, с ходу запрыгнул на крыльцо, перескочив через четыре ступеньки, и вошел в подъезд. На лестничной площадке, увидев закрывающиеся двери лифта, он сделал рывок и успел поставить ногу между дверей. Двери распахнулись. Зайдя в лифт, паренек ловким ударом ребра ладони правой руки вдавил кнопку тринадцатого этажа.

Лифт начал движение.

Парень расслабленно развернулся и неожиданно заметил стоящего в кабине старичка. Из-под его потертой фетровой шляпы виднелись толстые линзы очков, сквозь которые доброжелательно смотрели карие глаза. Не новый, но аккуратный костюм-тройка и начищенные до блеска черные ботинки с тупыми носами дополняли его образ. Наверное, никто бы не заметил в облике пожилого человека ничего удивительного, но парню почему-то этот старичок показался несколько необычным.

Мгновенно паренек нажал кнопку «стоп». Лифт с лязгом остановился между этажами.

– Извините, со мной такое в первый раз.

Старичок с лукавой улыбкой спросил:

– Вы первый раз в лифте?

Парень недоуменно развел руками:

– Я всегда даже спиной чувствую присутствие человека… С пяти лет занимаюсь восточными практиками… А вот Вас почему-то…

– Не почувствовали? Ну, ничего, бывает.

– Вам какой этаж?

– Мне выше, сынок.

– Откуда Вы знаете, куда мне? Может, нам с Вами на один этаж?

– Я видел номер кнопки, на которую Вы… хм… нажимали.

– Так все-таки, на какой Вам?

– На последний…

Молодой человек нажал на кнопку семнадцатого этажа. Лифт тронулся.