1812—1814: Казаки. Киноэпопея

Заслышав призыв, джигиты с умноженной отвагой обрушивают на врагов клинки: да разве это мыслимо оставить в беде своего корбашы!.. Вскоре, сомкнувшиеся вокруг майора французы рассеяны, Лачин снова в строю полка и вновь командует.

К этому времени противник, не ожидавший такого отпора, начинает отходить, но в полном порядке, – пехотинцы смыкают шеренги, ощетинившись штыками.

Атаману докладывают: «Французы отступают». Он: «Трубите сбор, чтоб не нести излишних потерь. В конце концов, это первый встречный бой, проба сил… Пусть Наполеон подсчитает потери и поймёт, что затеянная им прогулка по русской земле не состоится: за каждую версту придётся расплачиваться кровью…».

Награждение перед строем Буранбая Чувашбаева, рядового Узбека Акмурзина, есаула Ихсана Абубакирова, хорунжия Гильмана Худайбердина и др.

СТЫЧКА У С. ДОВГЕЛИШКИ

Раскрашенная гравюра первой половины 19 века «Стычка казаков с французами у с. Довгелишки 23 июня (5 июля) 1812 г.» вдруг оживает.

«Стычка казаков с французами у с. Довгелишки 23 июня 1812 года». Раскраш. гравюра XIX в.

Башкир-тептяр с переднего плана гравюры выстрелом из пистолета убивает своего преследователя и смело бросается в сабельную рубку с другими. Первая атака отбита. В 18 часов неприятель открывает артиллерийский огонь и возобновляет наступление. Но русская артиллерия под началом Кутайсова останавливает их продвижение. В это время генерал Орлов – Денисов во главе лейб-гвардии Казачьего, 1-го Тептярского, 1-го Бугского казачьих и Елисаветградского гусарского полков при поддержке нашей артиллерии атакует неприятеля и заставляет его в беспорядке отступить.

«А сам с отрядом своим в совершенном порядке переправляется за реку», – записывает очевидец. Наши войска частично разрушают мост и выстраиваются за рекой под прикрытием 6 орудий. Погребение на поле боя 150 воинов разных национальностей.

АРМИЯ БАГРАТИОНА

Багратион оказался в критическом положении – сказывается нехватка сил. 25 июня (7 июля) Багратион получает с гонцом приказ царя в секретном пакете: «Идите через Минск к Витебску». Но уже 26 июня (8 июля) маршал Даву берёт Минск и отрезает Багратиону путь на север. С юга наперерез Багратиону идёт Жером Бонапарт, который должен замкнуть кольцо окружения вокруг 2-й армии у г. Несвижа. Корпус Даву (без двух дивизий, выделенных против Барклая) насчитывает 40 тыс. человек, у Жерома в трёх корпусах его группы 70 тыс. Багратион же имеет не более 49 тыс. человек. Ему грозит верная гибель (показать это на карте). 26 июня Платов, тоже испытывающий нехватку сил, из лагеря при Мире рапортует Багратиону: « …Генерал-майору Иловайскому 5-му и полковнику Сысоеву 3-му, не прикажете ли Ваше сиятельство оставаться со мною, пока прибудет ко мне генерал-майор Кутейников 2-й с полками, с коим большая часть оных, нежели со мною. Ибо при мне осталось теперь только три сотни полка Атаманского и полки: один татарской, один башкирской (1-й Башкирский) и один же калмыцкой, да вторая рота донской конной артиллерии; а притом и другие команды, в разные места отряжённые, ещё не прибыли».

«Куда ни сунусь, везде неприятель, – пишет Багратион на марше 3 (15) июля начштаба 1-й армии Ермолову. – Что делать? Сзади неприятель, сбоку неприятель… Минск занят, и Пинск занят».

Вестфальский король Жером Бонапарт («король Ерема», как прозвали его русские офицеры), «наиболее бездарный из всех бездарных братьев Наполеона», в 1812 г. впервые был на войне. Молодой (27 лет), легкомысленный, празднолюбивый, он и в походе, несмотря на то, что Наполеон требует от него «величайшей активности», больше отдыхает, чем действует: 4 дня «отгулял» в Гродно. И далее шёл к Несвижу такой поступью, что французы Э. Лависс и А. Рамбо могли только воскликнуть на страницах своей «Истории»: «Он сделал 20 миль в 7 дней!»

В результате Жером, хотя и имел преимущество перед Багратионом на пути к Несвижу в два перехода, опоздал сомкнуть вокруг русской армии французские клещи. Багратион уходит. Наполеон в ярости: «Все плоды моих манёвров и прекраснейший случай, какой только мог представиться на войне, – отчитывает он Жерома, – потеряны вследствие этого странного забвения элементарных правил войны».

Отряд И. С. Дорохова, состоявший всего из двух егерских и двух казачьих полков при 12 орудиях, отрезан противником. Не имея возможности прорваться к своей 1-й армии, он в течение недели идёт с боями по лесам и болотам на соединение с войсками Багратиона. И, потеряв 60 человек, 26 июня соединяется с его 2-й армией.

1-Я АРМИЯ БАРКЛАЯ ДЕ ТОЛЛИ

В лагере под Дриссой при участии Барклая решается наболевший вопрос о том, как выпроводить из армии (разумеется, деликатно и верноподданно) Александра I. Царь всем мешает (Барклаю в особенности), всё и вся путает, но кто может сказать ему об этом прямо?

Барклай-де-Толли М. Б. Неизвестный художник. Первая четверть XIX в.

Барклай-де-Толли Михаил Богданович (1761—1818). Выдающийся русский полководец. С января 1810 по сентябрь 1812 года – военный министр России. В 1812 году – генерал от инфантерии. Ему принадлежит большая заслуга в сохранении русских войск в первый, самый тяжёлый период войны. Командовал 1-й Западной армией. Умело руководя её вынужденным отходом от границы России, Барклай-де-Толли 20 июля (1 августа) привёл армию к Смоленску. 17 (29) августа передал общее командование М. И. Кутузову.

2 (14) июля 1-я армия оставляет Дриссу – и очень своевременно. Наполеон приготовился зайти к ней под левый фланг со стороны Полоцка и заставить её сражаться с перевёрнутым фронтом, но не успел осуществить этот манёвр. Император, осматривая оставленный и разорённый лагерь русских в Дриссе, своему начштаба: «Я не ожидал, что русская армия не останется долее трёх дней в лагере, устройство которого стоило нескольких месяцев работы и огромных издержек».

Государственный секретарь Шишков сговаривается с Аракчеевым и Балашовым и сочиняет от имени всех троих письмо на имя царя, смысл которого сводится к тому, что царь будет более полезен отечеству как правитель в столице, нежели как военачальник в походе. После этого письмо подписывается и 1 июля вручается царю. Александр I, поколебавшись, в ночь с 6 (18) на 7 (19) июля уже на пути армии из Дриссы в Полоцк, оставляет армию. Очевидец сцены Левенштерн слышит, как царь, садясь в коляску, говорит Барклаю де Толли: «Поручаю вам свою армию. Не забудьте, что второй у меня нет». Из Полоцка царь отправляется в Москву, а Барклай ведёт 1-ю армию к Витебску на соединение с Багратионом.

Все заботы Барклая подчинены одной, главной задаче – обеспечить отступление армии в наибольшем порядке и с наименьшими потерями. И русские, и французские источники свидетельствуют, что 1-я армия отступала образцово. «Барклай на пути своём не оставил позади не только ни одной пушки, но даже и ни одной телеги», – вспоминает Батенев. И «ни одного раненого», – добавляет Коленкур. Он не раз возвращается к этой теме: «Лошади и скот – всё исчезло вместе с людьми, и мы находились как бы среди пустыни… Его (Наполеона) удивляло это отступление 100-тысячной армии, при котором не оставалось ни одного отставшего, ни одной повозки. На 10 лье кругом нельзя было найти какую-нибудь лошадь для проводника. Нам приходилось сажать проводников на наших лошадей; часто даже не удавалось найти человека, который служил бы проводником императору. Авангард был в таком же положении».

ДЕЛО ПОД МИРОМ

Платов Лачину у села Мир: – Хочу поймать кичливых французов в волчий капкан. Заманить их в петлю аркана. В окружение!.. И сделаете это вы, башкиры. У казаков свои боевые задачи.

Он по карте разъяснил майору свою хитроумную затею.

– Справитесь?

– Убеждён.

– С богом!..

Вернувшись в полк, Лачин держит совет с Буранбаем и сотниками. Решают: «Первая сотня, самая сколоченная, ввяжется в стычку с аванпостами противника и сразу же отскочит. Джигиты прикинутся струсившими и ударятся в поспешное бегство к селу Мир, где основные силы полка засядут в засаде полукольцом».

– Разрешите мне быть с первой сотней? – спрашивает Буранбай.

– Охотно разрешаю. Сам хотел просить вас возглавить сотню.

Французы стоят в селе Кареличи, пушки на редутах, пехотинцы в строю. Миг, и затрещат барабаны, загудят трубы, и шеренга за шеренгой солдаты зашагают в атаку. 27 июня Буранбай нарочно повёл сотню по открытому полю, чтобы противник решил, что она сбилась с пути и заплутала. Французский генерал Турно попался на крючок, хвастливо вознамерился: «Пленить опрометчивых конников! – Да много ли их? Какая-то сотня!». И генерал бросает с обоих флангов, из-за домов, польских улан. Переметнувшиеся к Наполеону нарядные, в разноцветных мундирчиках, уланы с беспечной самоуверенностью несутся окружать неказистых, в сереньких кафтанах, на низкорослых лошадках всадников.

Буранбай скачет последним, нарочно показывая уланам, как криками и ударами сабли плашмя подгоняет своих охваченных ужасом всадников.

В самоупоении уланы, вздымая завесы пыли, размахивая стягами на пиках, врываются на улицу села Мир. Здесь капкан и захлопнулся. Полукольцо засады сомкнулось в нерасторжимое кольцо. Началась битва на уничтожение – стрелы, а затем сабли и копья джигитов безжалостно истребляют поляков. Генерал Турно швыряет в преследование эскадрон за эскадроном – все они исчезают в смертной рубке. Чтобы французская пехота не двинулась на выручку, Платов разворачивает бригаду Кутейникова.

Дело казаков Платова под Миром. Художник В. Мазуровский. 1912 г.

Финал: Платов рапортует Багратиону: «Генерал Кутейников ударил с правого фланга моего на неприятеля так, что из 6 полков неприятельских едва ли останется одна душа или, быть может, несколько спасётся. А у казаков потери были совершенно незначительны, потому что перестрелки с неприятелем не вели, а бросились дружно в дротики и тем скоро опрокинули, не дав им поддержаться стрельбою. Бригада генерала Турно разбита наголову». За проявленную отвагу и храбрость рядового Узбека Акмурзина здесь же производят в урядники.

В БАШКИРСКИХ СЁЛАХ

Тем временем, в тылу, с амвона мечети зачитывают царский манифест, наскоро переведённый на башкирский язык с решительной концовкой: «…Я не положу оружия, доколе ни одного неприятельского воина не останется в царстве моём». Мулла, старательно выговаривая каждое башкирское слово перевода, читает о вторжении иноземных полчищ, а затем призывает всех правоверных мусульман к самоотверженному исполнению своего верноподданнического долга:

– Аллах благословляет джигитов на ратное служение царю-батюшке!

Мулла Асфандияр возносит молитву за здравие и благополучие джигитов Первого и Второго башкирских полков. Молебен закончился, но люди не расходятся, как обычно, по домам, а с жёнами и детьми шагают к горе, зубчатая вершина которой резко очерчена алой каймою угасающего солнца. Мужчины идут молча, а женщины рыдая, причитают, будто заранее оплакивая своих мужей и сыновей: ушедших и тех, кому в ближайшие дни предстояло уйти на войну.

У возвышенного подножия горы разводят костёр из хвороста, собранного подростками в перелеске и оврагах. Поднимается бушующее пламя, тьма сгущается и залегает в ущельях и ложбинах. С телеги снимают связанного по ногам барана. Мулла Асфандияр поворачивается в сторону киблы

, преклоняет колени и, подняв руки, протяжно затягивает:

– Прими, Аллах, нашу чистосердечную жертву! Укрепи силой тело, а сердца наших джигитов – отвагой!

Власть твоя, Всевышний, безгранична, – прикажи, чтоб война скорее закончилась победой, и сыновья наши со славой вернулись домой. Мир – народу нашему. Аллаху-акбар!.. В толпе раздались почтительные мольбы:

– Аллааху-акбар!.. Услышь, Аллах, наше моленье!.. Сохрани детей от сиротства!.. Испепели шайтана, накликавшего войну на Расяй!..

Ильмурза в яростном гневе воскликнул:

– Шайтану Наполеону – анафема и смерть!

К и б л а – направление в сторону Мекки, священного города мусульман.

Толпа подхватила, как заклятье:

– Смерть! Смерть! Смерть!..