1812—1814: Казаки. Киноэпопея

Мулла, шепча в бороду «аминь», протягивает Ильмурзе остро отточенный нож.

– Старшина юрта, ты – турэ, тебе по праву и достоинству принести эту жертву Всевышнему и пророку его!

Ильмурза набожно произносит: «Бисмилла!..», укладывает жертвенного барана головой в сторону киблы и единым взмахом перерезает ему горло. Шкуру, как и полагалось, вручают мулле, а голову, ноги, требуху – бедным старикам. А мясо жарят на вертеле, и куски, сочные, с капельками крови, раздают сперва мужчинам, потом женщинам и подросткам: каждому надлежит вкусить это причащение кровью и мясом, чтобы умилостивить Аллаха – защитника всех смертных… Этот обряд переходил из поколения в поколение и соблюдался башкирами неукоснительно, когда начинались войны.

Костер угасает, из аула донеслись первые зычные вскрики петухов, и по благословению муллы верующие, взявшись за руки, пошли домой, то и дело выкрикивая:

– Никто не победит Российскую империю!.. У башкир и урусов – одна судьба!..

Утром в ауле начались хлопоты, суета, сборы – по указанию старшины Ильмурзы женщины – матери, жены и старшие сестры – в тех домах, где были взрослые парни – очередники запасных полков, шьют бешметы, варят корот, коптят мясо. Многоопытные старцы шьют полушубки, тёплые сапоги-бурки, шапки, а бывалые охотники мастерят луки и стрелы.

Старшина Ильмурза досконально осмотрел новые стрелы и решительно забраковывает:

– Это не боевые стрелы, а лучинки!

Мастер, в годах, обижается:

– Позволь, всю жизнь охочусь такими и на дичь, и на зверя!

– Может, против куропаток и диких гусей это оружие верное, но если бы я с такими стрелами вышел в бой, то с войны с Турцией не вернулся бы на коне и с медалью!

– Какими же должны быть боевые стрелы? – спросили парни, завтрашние воины.

– Стрела должна быть ровной и крепкой, как железный стержень. Но и легкокрылой в полете, как молния. Из какого дерева делать стрелу? Я перепробовал и берёзу, и тополь, и клён – не годятся. Наконец нашёл самое лучшее, но держал в тайне. А тут, раз уж война началась, придётся открыть вам секрет.

Парни окружили старшину кольцом, жадно слушают, а мастер, подавив обиду, спрашивает:

– Каков же секрет?

– Ты под каким деревом сидишь? Под липой? – Старшина с торжеством рассмеялся: – Для выделки боевых стрел лучше липы дерева нет.

– Как так? – охнул мастер.

– А вот так! Стрела из липы – самая прямая, самая лёгкая, самая крепкая в ударе! Насладившись произведённым на мастера и молодёжь впечатлением, Ильмурза продолжает: – Только делайте стрелу из сердцевины! Разрубите дерево пополам, если сердцевина слишком толстая, разделите ещё на две части. Не повредите волокна, иначе стрела получится ломкой. Как вырежете стрелы, обтешите, чистенько отшлифуйте и опустите концом в кипяток. Через час-другой надрезайте, пока древесина мягкая, разбухшая, и вставляйте наконечник. Потом другим концом в кипяток, распарили, вставили оперенье – и тогда склеивайте волокна древесным клеем. Стрела подсохнет, сожмётся и станет – словно отлитая из булатной стали.

На следующий день нашли кузнеца. На окраине аула под навесом сложили горн, и звучно ударил молот по наковальне. Старшина Ильмурза облегчённо перевёл дыхание: – «Новобранцы пойдут в полки с новеньким оружием».

В УФЕ

Военный губернатор Оренбургского края князь Григорий Семёнович Волконский прибыл в Уфу. Беседа Волконского с уфимским гражданским губернатором Навзоровым в кабинете Уфимского дворянского собрания.

– Не вижу вашей помощи Седьмому кантону башкирских казаков, – без предисловия заявил князь.

Наврозов попытался выкрутиться и с покорным видом развёл руками:

– Ваше сиятельство, у гражданского губернатора полномочия, как вы знаете, ограничены. Занимаюсь лишь сугубо штатскими делами. И вообще наше административное право запутано до невероятия!.. Башкирские казаки непосредственно подчинены вашему сиятельству как оренбургскому военному генерал-губернатору. И посему я, – он беспомощно вздохнул, – Седьмого башкирского кантона не касаюсь.

– Это все пустые отговорки, – оборвал его князь. – Война идёт, кровопролитная война, а вы здесь живете спокойно.

– Уфимцы, ваше сиятельство, собрали на нужды войны около пятидесяти тысяч рублей, – выложил козырь Наврозов.

– Сумма, конечно, порядочная, но это только десятая часть собранного башкирами, тептярами и мишарями. Да и эти 50 тысяч помещики содрали с крепостных мужиков! И вы об этом отлично осведомлены. Так что извольте-ка, ваше превосходительство, потрясти теперь уфимских дворян и купцов-толстосумов. Нужно помочь созданному в Уфе Уфимскому пехотному полку и собрать для армии тысячу лошадей!

– Слушаю, слушаю, – поддакивал Наврозов, вдруг его осенило, и он сказал: – В тот день, когда был получен высочайший манифест о вторжении полчищ Наполеона, майор Жмакин заверил уфимцев, что жизни не пожалеет ради победы, и дал вольную тринадцати своим крепостным, а их у него всего-то тридцать восемь… Мелкопоместный! – виновато понизил голос губернатор. – И выложил триста рублей!

– Хвалю! А где остальные уфимские дворяне?

– Э-э… Гм!..

– Вот я вам, ваше превосходительство, и толкую, что и вы лично, и дворяне решили отсидеться в затишке! – раздражённо произнёс князь.

– Ваше сиятельство!..

– Да что «ваше сиятельство»! Повторяю, извольте шевелиться проворнее.

БОЙ У РОМАНОВО

1 июля корпус Платова прибыл в Романово, где получает приказ. Багратион Платову: «– Во что бы то ни встало, задержите наступление противника на сутки, чтобы дать время 2-й армии организованно отступить и не попасть в окружение». 2 июля авангард французов, состоящий из 7 кавалерийских полков, встречен казаками, башкирами и калмыками и после упорного боя опрокинут. Враг предпринимает вторичную атаку, но, натолкнувшись на стойкую оборону казачьих полков, вынужден отступить. Вид боя с птичьего полёта и фрагменты отдельных схваток.

Уральский казак. Литография К. Верне. Первая половина XIX в.

На марше 1-й Башкирский казачий полк обгоняет совсем ослабевших от бесконечного отступления егерей 1-го Егерского полка. Походный старшина сотникам: «– Ну что, поможем русским братьям, ведь в плен попадут, французы-то на пятки наступают?» Сотники: «Конечно. Возьмём ослабевших егерей, их ранцы и шанцевый инструмент на своих запасных коней». Кадры отступления смешанного казачье-егерского полка с радостными лицами русских егерей на башкирских лошадках.

СРАЖЕНИЕ ПОД г. КОБРИНО

Тем временем, Второй Башкирский казачий полк майора Курбатова в составе авангарда 3-й Западной армии под командованием Ламберта 15 (27) июля участвует в первом крупном сражении Отечественной войны 1812 г. под городом Кобриным (восточнее Брест-Литовска). В этом сражении 2-й Башкирский полк вместе с донским казачьим Власова 2-го и эскадроном гусар перешёл через р. Мухавец, занял дорогу на Пружаны и оттеснил саксонские эскадроны к городу, но был встречен пехотой, засевшей во рву и домах. Штурм города. Вид сражения с воздуха. Генерал-майор князь Василий Васильевич Вяземский, командир бригады из двух пехотных и одного егерского полка 3-й Западной армии записывает в свой «Журнал»: «Июль 15-го. В 7 часов утра корпус выступил к Кобрину. В 8 часов подошёл к Кобрину наш авангард и нашёл неприятеля в Кобрине и круг местечка расположенного, коего было до 5000 и 8 пушек. Войски сии были саксонцы, под командою генерала Клингеля. Генерал-майор Чаплиц, командовавший нашим авангардом, напал на неприятельскую кавалерию, врубился в оную.

Часть оной бежала в местечко, а часть малая в лес; а 13-му егерскому полку приказал атаковать пехоту саксонскую. Сей полк храбро сражался более двух часов. В нём было до 900 человек и две пушки. Саксонцы имели против сего полка более 3000 и 8 пушек. Около девяти часов показался по Дивинской дороге наш корпус, по Бржестской – отряд де Ламберта, и тогда 13-й полк секурсирован Ряжским полком. Но 13-й взял уже 8 пушек, командующего генерала, до 20-ти штаб и обер-офицеров и до 1000 рядовых. В то же время я с дивизиею обошёл местечко справа, де Ламберт слева, а остальные войски стали пред местечком. Победа около 12 —ти часов дня. У неприятеля взято 8 пушек, 4 знамя, генерал 1, штаб и обер-офицеров 53, рядовых 2500, множество лошадей и оружия. Убитыми неприятель потерял до 1300 человек. С нашей стороны убито два офицера, до 10 раненых; рядовых: до 100 убитых и до 100 раненых. Полк мой прежний, 13 егерский отличил себя.

Июль 16-го. Армия наша стоит при Кобрине. Наши транспорты приотстали. Магазейнов впереди нет. Земля опустошается, все здесь стонет. Какая ужасная картина: Всё в пламени, жёны, девушки в одних рубашках, дети, все бегут и ищут спасения; сражение в пожаре, быстрое движение войск, раскиданные неприятелем обозы, ревущий и бегущий скот по полю, пыль затмила солнце, ужас повсюду» (кадры сражения и пожаров).

Итог: убиты сотни саксонцев, взято в плен 2382 солдата, 76 офицеров и 2 генерала из корпуса Ренье. Взятие г. Кобрина стал первой крупной победой русского оружия в 1812 году.

Награждение полкового старшины Аралбая Акчулпанова из Стерлитамакского уезда за храбрость и отвагу. Генерал Тормасов зачитывает приказ перед строем: «Господин пятисотенный старшина Аксулпанов. Именем его императорского величества в справедливом уважении к отличной храбрости вашей в сражении 15 июля при городе Кобрине оказанной, по личному моему в том удостоверению препровождаю у сего для возложения на вас орден Св. Анны 3го класса. Генерал от кавалерии Тормасов. Июля 18 дня 1812 года». Тормасов, вручая саблю: «Запомните, господин старшина! Орден Св. Анны 3-й степени по установлению 1797 года носится на сабле. Изготовлен он из чистого золота. Аннинское оружие никогда не снимается, даже при получении более высоких степеней того же ордена». Погребение погибших в братской могиле. Кадры артиллерийского салюта в честь этой победы в Санкт-Петербурге.

Тормасов А. П. Худ. К. Рейхель. 1813 г.

Сабля с орденом Св. Анны на ножнах.

Тормасов Александр Петрович (1752—1819). Генерал от кавалерии.

В первый период войны 1812 г. командовал 3-ей Западной (Резервной) армией. В начале войны успешными действиями на Киевском направлении она отвлекала на себя значительные силы противника.

(Затем в кадре встаёт памятник на братской могиле скульптора Отто и инженера Маркова, сооружённый в 1912 году на средства солдат и офицеров частей, принимавших участие в сражении. На вершине гранитной скалы бронзовый орёл, впившийся костями в лавровый венок с вензелем N. У подножья скалы – четыре мортиры и пирамидки ядер. На трёх сторонах скалы – мраморные мемориальные доски с перечнем частей российской армии, участвовавших в Кобринском сражении, а также взятых ими трофеев и пленных).

21 июля Барклай де Толли пишет смоленскому губернатору и Платову:«Как мы теперь находимся в местах отечественной России, то должно внушить обывателям, чтобы они старались хватать патрули и шатающихся по разным дорогам, где можно, чтобы их истребляли и также ловили мародёров. Внушите жителям, что теперь дело идёт об Отечестве, о Божьем Законе, о собственном имении, о спасении жён и детей».

СРАЖЕНИЕ У МОЛЕВО БОЛОТА