1812—1814: Казаки. Киноэпопея

1812—1814: Казаки. Киноэпопея
Салават Асфатуллин

Киноэпопея создана на основе романа-дилогии Яныбая Хамматова «Северные амуры». Дополнена и уточнена многими научно установленными документальными фактами участия казаков в Отечественной войне 1812 года и освобождении Европы в 1813–1814 годах. Иллюстрирована гравюрами, картинами и литографиями того времени. В итоге, получилось редкое научно-художественное издание. Завершается взятием Парижа и отречением Наполеона. На обложке – акварель неизв. худ. перв. четв. XIX в. с ориг. А. О. Орловского.

1812—1814: Казаки

Киноэпопея

Салават Асфатуллин

Иллюстратор Художники первой четв. XIX века

© Салават Асфатуллин, 2021

© Художники первой четв. XIX века, иллюстрации, 2021

ISBN 978-5-0055-3617-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ИСТОРИЧЕСКАЯ КИНОЭПОПЕЯ

по мотивам романа-дилогии Яныбая Хамматова «Северные амуры» (с добавлениями и историческими уточнениями)

210-летию победы России в Отечественной войне 1812 г. и освобождения Европы в 1813—1814 годах

На 1-й обложке – цветная акварель «Матвей Иванович Платов» неизв. худ. с ориг. А. О. Орловского. Перв. четв. XIX в.

ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА 1812 ГОДА

1-я серия киноэпопеи «ВТОРЖЕНИЕ»

Запад. Белая карта Франции 1789 года, вздыбливаясь, покрывается, под звуки Марсельезы, пожаром Великой французской революции и резко краснеет. В 1804—1805 годах краснота, неся на себе белый бюст Наполеона под крики толпы «Вива император!», начинает поглощать соседние страны: часть Испании, Италию, множество мелких немецких княжеств, Голландию, Данию, Польшу, попутно подкрашивая в свой оттенок в 1812 году Австро-Венгрию, Пруссию и другие формально самостоятельные страны. Краснота зловеще подползает к реке Неман и замирает перед прыжком.

Восток. Зелёная карта Российской империи начала 1812 года. Камера под топот трёх конных полков на марше наплывает от Зауралья, Уфы и Оренбурга через Бакалы, Симбирск, Нижний Новгород, Муром, Серпухов, Луцк на запад, к рекам Неман и Буг. Река с карты превращается в реальный берег.

НА БЕРЕГУ НЕМАНА

Атаман Платов командирам полков у штабной карты: «Разверните полки по пограничной реке и организуйте сторожевое охранение». Сторожевые посты башкир Первого Башкирского казачьего полка.

Майская ночь. Буранбай и мулла верхами подъезжают к очередному посту. На противоположном берегу багровеют костры, скрипят телеги, по камням грохочут кованые колеса пушек, ржут лошади.

– Заметно, как стволы ружей сверкают. Костры, – ночь от ночи все гуще, все плотнее – докладывает часовой.

– Топоры стучат – видно, плоты ладят, – добавляет другой джигит.

Первый дозорный: – А как севернее нас, на участке тептярей?

– Заезжал недавно Имсаров, начальник конного разъезда, говорит, что их командир шеф-майор Тимиров ещё 12 мая послал вестового в штаб генерала Тучкова со срочным донесением, дескать, французы готовят плоты. А позже у них и стычка была с французским разъездом, захватили первого пленного и тоже отправили в штаб.

Линейные казаки. Худ. А. О. Орловский. 1820 г.

– Вернёмся и мы поскорее, – доложим обстановку и предупредим – сказал Буранбай.

Южнее их, начальник Почекайского кордона хорунжий Милованов 31 мая тоже сообщает командованию важные сведения, собранные разведчиками Второго Башкирского полка: – «На сих днях непременно вступят в пределы герцогства Варшавского австрийские войска, составляющие корпусом двадцати или тридцати тысяч… Из числа оного имеют прибыть в местечко Скрылов противу кордона мне вверенного Почекайки, числом до пяти тысяч человек».

Арман де Коленкур, хорошо узнавший русских и проникшийся к ним уважением за годы службы посланником Франции в 1807 – 1811 гг., предостерегал Наполеона от нападения на Россию не раз. Последний раз – за день до перехода армии нашествия через Неман, пересказав заявление Александра I в разговоре с ним. Александр 1-Коленкуру, послу Франции в Зимнем дворце Санкт-Петербурга в 1811 году: «Я воздаю должное великим военным талантам императора и буду избегать до пределов возможного, меряться силами с ним в открытом бою. Если русские и будут разбиты, то они возьмут пример с испанцев, которые часто бывали разбиты, но не были, однако, ни побеждены, ни покорены. Недостаток выдержки погубил другие государства. Я не буду стрелять первым, но скорее отступлю до Камчатки, чем уступлю свои губернии. Или буду приносить жертвы, которые не приведут ни к чему, кроме передышки».

Однако Наполеон делает самую роковую ошибку своей жизни: решает напасть на Россию.

Император отдаёт приказ: «…Россия увлечена роком – да свершиться судьба её! Пойдём вперёд, перейдём Неман, внесём войну в пределы России. Вторая польская война будет столь же славной для французского оружия, как и первая. Но мир, который мы заключим, будет прочным. Он положит конец тому гибельному влиянию, которое Россия вот уже 50 лет оказывает на дела Европы».

Вторжение в ночь с 11 на 12 июня 1812 г. (по старому стилю). Наполеон с начальником своего Главного штаба маршалом Бертье и свитой наблюдает за вторжением с высокого холма на западном берегу Немана. Его полумиллионная армия идёт на войну, как на парад, – сомкнутыми рядами, с развёрнутыми знамёнами, мерной поступью конских копыт и солдатских сапог.

Наполеон удовлетворённо: – Я доволен.

Бертье: – Никто не устоит перед такой армией!

Свита: -Да! Да! Конечно, ваше величество!

Французская армия стремительно продвигается вперёд. Наполеон рассчитывает вскоре дать генеральный бой и разгромить русскую армию. Остальные части переходят границу чуть позже, 18 июня и южнее: вице – король Италии Евгений Богарне форсирует Неман со своими войсками у селения Прены, а генерал Жером Бонопарт – у города Гродно. Слева и справа действия этих группировок Великой армии обеспечивают два корпуса: прусский – Этьена-Жака Макдональда и австрийский – Карла Шварценберга. Во втором эшелоне стоят в полной боевой готовности войска под командованием Клода Виктора и Пьера Ожеро (показать это на карте и эпизодами).

ВИЛЬНО

Под натиском превосходящих сил противника, русские войска вынуждены начать отступление. Сильный бой 16 июня под Вильно. С небольшими перерывами он продолжается с 8 часов утра до 9 часов вечера. Арьергард под командою генерал-майора князя Шаховского, составленный из 20-го Егерского, Лейб-гвардии уланского и Тептярского казачьего полков и полуроты конной артиллерии, сильно преследуем неприятелем. Казаки захватывают в плен капитана графа Сегюра и 7 рядовых 8-го гусарского полка. …При отступлении из Вильны, войска наши увозят с собой все, кроме 85-ти больных. Последними из штаб-квартиры войск в Вильно с боями уходят гвардейские уланы и тептяри, сжигая за собой арсенал, запасные магазины и уничтожая мост через реку Вилию.

БОЙ У ГРОДНО

Первая бой донских казаков Платова и Первого башкирского казачьего полка с противником 15 июня (ст. ст.) близ Гродно. Разведчики докладывают атаману: «По тракту приближается полк французской пехоты, а левее, по просёлку пылит конница». По сигналу Матвея Ивановича Платова горнисты трубят тревогу. Французские солдаты маршируют в плотном строю, как на параде, мундиры нарядные, с иголочки, на киверах золочёные кокарды. Позади них разворачивается батарея.

В перелеске вспыхивают сизо-тёмные клубы дыма, через мгновение ядра взрывают землю, покатываются, подпрыгивая. Солдаты противника дают залп из длинных, с примкнутыми штыками, ружей.

– Марш-марш! – кричит срывающимся густым баском майор Лачин.

«Ишь, бывалый воин, а тоже волнуется!» – думает Буранбай. А затем понимает, что майор торопит джигитов броситься в атаку, чтобы французы не успели перезарядить ружья. И сам, привстав на стременах, вырывает саблю из ножен: – Башкиры! Вперёд! За ним подняли сверкнувшие клинки сотники, призывая джигитов к броску на врага: – Вперёд джигиты! Вперёд!

Французские ядра не долетают до строя полка, но пули пехотинцев оказались дальнобойнее и метче – дико заржали раненные лошади, падают с сёдел убитые всадники – первые жертвы нашествия…

«Ура-а-а-а!..» – громоподобно кричат справа казаки, устремившись лавой вперёд, и подзадоренные этими криками джигиты помчались напропалую, горяча и без того ошалевших коней, протяжно завывая: «Ура-а-а-а!». Французы не успевают дать второй залп – в их строй уже врубаются лихие наездники Платова, Лачина и Буранбая.

Щедро раздавая направо – налево разящие удары, войсковой старшина пробивается вглубь, радуясь тому, что джигиты не отстают – кромсают, рубят, закалывают пехотинцев. Вдруг неистово взвизгнул его конь, раненный вражеским штыком, поднялся на дыбы, шарахнулся в сторону. Ординарец схватил поводья, осадил назад, вытолкнул жеребца к своим джигитам.

– Где майор?

– Впереди!.. Во-он, в самой рубке!

Увидев, что Лачин отбивается от наседавших на него французов, Буранбай перескочил в седло коня ординарца, отдав тому раненного скакуна. Немедленно собирает вокруг себя пять-шесть самых отчаянных конников.

– Башкиры! Выручим командира! – зычно кричит он.