Хранительница его сокровищ

Наверное, это должен был быть час торжества Астальдо. Его давний недруг, который и в юности над ним куражился, и после одними слухами о себе выводил из равновесия – повержен, лежит в кандалах на вонючей соломе, а он, Астальдо, на коне, и вообще в славе и почёте. Первый маг Ордена Сияния! Но Фалько ему тогда только улыбнулся да подмигнул – мол, пободаемся ещё, старый приятель.

Может быть, само Великое Солнце подало Астальдо мысль о тайном освобождении узника? Опять же, как тайном – ближние его знают, что был некий важный пленник, а теперь больше не пленник, ходит по обители и мальчишек из Луча по двору гоняет. И Магистр Ордена знает, без того никак. Но Астальдо была ненавистна сама мысль о том, что Великий Герцог справился с Фалько не в открытом поединке, а по подлому, из-за спины. И он вправду был настроен отпустить старого недруга, если их предприятие окончится успешно. Потому что тогда не будет никакого Великого Герцога, а настанет истинная власть Великого Солнца. А победителям положено быть великодушными, даже к тем, кто в детстве дразнил их и непотребно обзывал при всём честном народе.

Тем более, что сейчас вынутый из темницы бывший недруг был добр и великодушен. И даже согласился биться с ним по утрам. И даже показывал уловки, благодаря которым ему, Астальдо, однажды удалось попасть своему наставнику в бок. Правда, всего один раз, и скользящим ударом, но при огромной разнице в их силе и подготовке и это очень много значит.

Астальдо ни минуты не сомневался в том, что доверит Фалько прикрывать свою спину. Но всё же дополнительная клятва не помешает. И из-за чужеземки с ним ссориться тоже не станет, нужна ему – так пусть забирает с потрохами.

Правда, служки донесли, что себе в постель Фалько взял обычную девку, которая бельё стирает да гладит, и воду на стирку греет. Так он не брат Ордена, он маг, пусть что хочет с той девкой, то и делает.

Астальдо запер двери библиотеки и отправился к себе. Надо распорядиться, чтобы согрели вина, а то как-то сыро и промозгло на улице. И позвать Агнессу. Пусть разомнёт спину, а потом даст разрядку его телу и его накопившейся за день ярости.

19. Лизавета рассуждает о путешествиях

Следующим утром Лизавета проснулась сама, легко встала и подняла Аттилию, которая ещё спала – после своих астрономических занятий. Дамы умылись и вымыли головы, спокойно позавтракали, и у Лизаветы даже осталось немного времени до назначенного Агнессой часа. Затевать что-то серьёзное было бессмысленно, и она просто вышла во двор погулять. И обнаружила там своего, с позволения сказать, телохранителя – на пару с Лисом они в одних рубахах валяли друг друга по траве. Рядом лежали брошенные шпаги – видимо, и с оружием они тоже разминаются.

Лизавета не любила драки, но тут прямо засмотрелась. Один был силён и добродушен, второй яростен. Невысокий и хрупкий Лис не сдавался под напором мощного Сокола, хоть и не мог достать его, но себя – защищал.

Как же каждый из них владеет собственным телом, как же это завораживающе красиво! Сама она со спортом не дружила вовсе, разве только в последний год приохотилась ходить на танцы. Мужиков там встречалось мало и все как один если не законные мужья, так верные любовники, поэтому в плане отношений ловить было нечего. Зато брали всех желающих: без пары, вне зависимости от возраста и умений, и учили. Она выучилась танцевать вальс и польку, запомнила пару десятков схем контрдансов и немного потрогала ногами непривычные, но чертовски красивые танцы Ренессанса. Можно было ещё сшить себе платье и пойти на бал, но карты легли так, что платье нужно было шить Настасье, на выпускной. Ну и самой Лизавете тоже, конечно, но не с корсетом-кринолином, а обычное вечернее платье. Поэтому первый бал Лизаветы так и не состоялся. Но таскать ноги стало полегче, а ещё появилась привычка к растяжке и минимальной зарядке поутру.

Лизавета попробовала поднять руки и потянуться, поняла, что в чёрном орденском платье это сложно, и отложила до следующего утра.

– Приветствую вас, госпожа моя, – услышала она над ухом.

Вот же задумалась, даже проворонила конец схватки!

– С добрым утром. А кто победил, скажите? Я немного отвлеклась.

– Как это – кто? Конечно, я, – рассмеялся Сокол. – Но нужно отдать Астальдо должное – он отличный противник.

Лизавета взглянула на Астальдо – тот невозмутимо расправлял складки мантии.

– Не ожидала увидеть вас в схватке, я думала, вы, скорее, учёный, – улыбнулась она Лису.

– Я и то, и другое, – иронически ответит тот.

– Наш Астальдо воочию демонстрирует идею Паоло Сарпи о разносторонне развитом человеке, – подмигнул Сокол.

– Кто таков этот Паоло Сарпи? – тут же отреагировала Лизавета.

– Брат Ордена Света, – пояснил Сокол. – Написал книгу «О достоинстве человека», где разжевал всем неверующим, что человеку свыше дано многое, только он сам, а вовсе не Великое Солнце, решает, кем быть и кем стать, и грешен тот, кто преступно пренебрегает собственным учением и развитием.

– Ты знаком с трудом Сарпи? – нахмурился Лис.

– А ты думал, я всю жизнь провёл в глухом лесу, где нет ни одной книги, а новые люди с новостями приходят раз в год? – рассмеялся тот. – Как ваша рука, госпожа моя?

– Спасибо, в порядке, – кивнула Лизавета.

И тут с колокольни донёсся звон. Три часа! Она опаздывает к Агнессе!

– Прошу прощения, господа, мне нужно спешить.

– Проводить вас? – сверкнул глазами Сокол.

– Я не заблужусь, и сейчас светло. Да и до госпожи Агнессы недалеко.

– Тогда я встречу вас после, – кивнул он и открыл ей дверь в дом.

Агнесса ожидаемо не удержалась от шпильки – что приходить надо вовремя. Но это было верно, поэтому Лизавета извинилась и принялась снимать платье.

Сегодня она так же быстро уснула, но проснулась намного проще. Слабость была, но голова не кружилась, и не тошнило. На вопрос Агнессы она добросовестно перечислила симптомы, получила кружку отвара, которую следовало тут же выпить, и была отправлена восвояси.

Во дворе Сокол завершал очередную тренировку. Увидел её, помахал рукой. Выдал ученикам последние наставления, набросил на плечи дублет (о! дублет! вот как эта куртка называется!), подошёл к ней.

– Как вы сегодня?

– Спасибо, лучше. Голова не кружится. Но я бы выпила местного кофе. То есть арро.

– Так пойдёмте. Или нет, подождите меня здесь, на воздухе. Я найду кого-нибудь, кто сварит заморской отравы двум отщепенцам.

– Отщепенцам? – усмехнулась она.

– Вы издалека, а я хоть и родился в Фаро, но давно уже не был здесь желанным гостем. Располагайтесь, я быстро.

Видимо, он и впрямь двигался быстро. Ещё не пробило четверть шестого, как дверь отворилась, служка с подносом важно прошествовал к лавке, а за ним шёл Сокол. С мокрой головой, в другом дублете и свежей сорочке (та, в которой валяли друг друга утром с Лисом, была простая, без вышивки).

Сокол сел на лавку с противоположной стороны от подноса и передал Лизавете чашечку.

– Я ведь правильно запомнил, что вам – несладкий и со сливками?

– Верно, – улыбнулась она. – А какой предпочитаете вы?

– Откровенно говоря – любой. Я могу и со сливками, и без, и сладкий, и горький. Но чаще всего, конечно, в чистом виде – без сливок и сахара.

– Буду знать, – кивнула Лизавета.

– Скажите, госпожа моя, вам доводилось путешествовать?

– Конечно, – кивнула она. – Но, боюсь, наши с вами представления о том, как путешествуют, будут сильно разниться.

– Любопытно. А есть варианты? Нет, есть, конечно – сушей или морем, верхом или пешком, или в повозке. Как же доводилось путешествовать вам?

Лизавета задумалась.

– Наверное, это развитие идеи про повозку. Представьте себе такую повозку, которая магическим образом едет сама, без конной тяги.

– Вы ведь говорили, что в ваших краях нет магов?

– Их и нет. У нас не магия, у нас технология.