Анжелика и принц

Госпожа Анжелика тем временем ходила по комнатам и всё-всё рассматривала, и трогала, и пыталась открыть окно. Она же не собирается сбежать?

– Окно заколочено, его можно будет открыть, когда на улице станет теплее, – пояснила Жакетта.

– Как в тюрьме, мать вашу, – вздохнула госпожа.

– Госпожа, вам нужно переодеться. Вдруг кто-нибудь захочет зайти?

– Во что переодеться-то?

– А вот, я сейчас достану новую сорочку, ни разу не надёванную, прежней госпоже Анжелике полный новый гардероб справили, ведь замуж шла, и не просто так, а богатая наследница, – Жакетта сходила в спальню и принесла сорочку из тонкого льняного полотна.

Госпожа посмотрела на сорочку, потрогала кружево и вышивку, понюхала.

– Красиво. И куда в этом?

– В этом только спать, ну или под платье.

– А платье покажи, – попросила госпожа.

Жакетта достала из сундука платье, в котором прежняя госпожа заключила помолвку – из бархата редкостного тёмно-синего цвета, расшитое жемчугом и серебряными нитями. И к нему – нижние юбки, корсет, вертюгаль, подушечку на бёдра.

– Это? Надеть? И в нём ходить? Сколько вся эта херь весит-то? – госпожа вытаращилась, как будто впервые увидела платье.

Или они там, откуда она родом, женщины вот в такие синие штаны одеваются? И в кожаный дублет? Как мужчины?

Госпожа тяжело вздохнула.

– А трусы где? И лифчики, или что там у вас вместо них?

– Что такое трусы? – изумилась Жакетта.

Госпожа, недолго думая, спустила свои изумительные синие штаны и показала. Предмет из тонкой чёрной ткани с кружевом ладно облегал зад госпожи, наверное, его высочеству Анри понравилось бы, хихикнула про себя Жакетта.

– А вы тут все что, с голыми жопами рассекаете?

– Ну да, – пожала плечами Жакетта. – Что особенного-то?

– Да ну, стрёмно, – сообщила госпожа. – Ладно, у меня запас есть, но небольшой.

– Говорят, придворные дамы носят панталоны. Чтобы, когда кавалеры снимают их с коня, не видеть, что у дамы под юбкой. Вроде бы это её величество королева-мать ввела такую моду, а она иностранка, из Феррайи.

– Из откуда? – изумилась госпожа. – Ладно, это потом. Помыться тут где? Или из ковшика?

– Нет, не обязательно из ковшика. Можно сходить в купальню, в подвал, там даже есть магический нагреватель для воды. Но прежняя госпожа Анжелика велела тащить ей ванну и греть воду в её комнатах.

– Это сколько времени-то надо? – изумилась новая госпожа.

– Да, довольно много.

– Нет, пошли в эту вашу купальню. Ночнушку свою бери, там переоденусь.

И госпожа Анжелика подхватила свою большую суму, выразив тем самым готовность идти.

– А вещи зачем с собой? – не поняла Жакетта.

– Так я их тут без меня и оставлю, ага, – сообщила госпожа.

– Давайте, я наложу на вашу суму невидимость. Пока мы будем ходить – никто не увидит.

– Правда? – усомнилась госпожа, – А ты умеешь? Ты тоже маг, да? Вы тут все маги? А мне можно научиться?

Она говорила очень быстро, разбирать отдельные слова получалось не сразу.

–Я умею, – кивнула Жакетта, дождалась, пока госпожа возьмёт из сумки всё, что ей там надо, и наложила соответствующие чары.

И наконец-то можно было пойти.

12. На новом месте приснись, жених, невесте

Чумка проснулась в полной темноте от холода. А потом вспомнила, где она есть и что с ней сталось. Попала так попала, что уж тут, как лохушка последняя. Кажется, для таких, как она, даже слово специальное было – попаданка. Вот реальная попаданка, надо ж было так встрять! Как там Лёха пел песню, что его отцу сильно нравилась? «Ты даже сдохнуть не сумел, как полагается»? Вот, это про Чумку. И она не видела для себя никакого способа вернуть всё обратно.

Правда, следовало подумать, причём хорошенько. А так ли ей надо обратно? Может, тут не хуже? Пока, во всяком случае, точно было не хуже, вон ей три какие комнатищи отвалили, в замке-то! И стены не картонные. И вещей пять сундуков, у неё дома столько не было.

Дома, конечно, столько и не надо, дома она Лика-бестолковка, а вовсе не графиня какая-то там. Двух штук джинсов на год хватает, плюс цивильное платье и мини-юбка. И шорты на лето. И блузки-футболки-водолазки. А здесь если одно платье – это куча каких-то непонятных штук, вот на хрена они нужны? – то уж конечно, под них надо сто сундуков.

Вообще если уже смириться с тем, что вернуться нельзя, то жальче всего Лике было не одежды, и даже не ноута и крутых наушников, которые тоже остались дома. И не сети, и не удобной кровати. Жальче всего было – друзей. Их компашки, в которой её всегда поддерживали и были готовы выслушать, с какой бы нереальной хернёй она туда не свалилась. И смеялись они все примерно одному и тому же, и пацаны, и девчонки. И грустили о похожем. А здесь теперь что? Что-то не похоже, что у их покойной невесты тут было много друзей, если бы так – то о них бы сразу сказали. Уж конечно, если бы вместо неё, Чумки, пацанам в гараж подсунули бы какое-то чудище, которое выглядит так же, а говорит по-здешнему – те не повелись бы и не купились бы вот никак. А тут – эту их Анжелику толком-то и не знал никто, получается, кроме служанки да тётки. Тётку, кстати, утром покажут, и придётся знакомиться. То есть, тьфу, делать вид, что она тут в доску своя, только память потеряла.

Лика видела несколько фильмов, где герои теряют память, и вели они себя по-разному – кто-то тупил, кто-то вопил, кто-то молчал. Лучше, наверное, молчать, поистерить-то всегда успеется. Надо спросить, была ли покойница истеричкой. Почему-то Лике казалось, что была. Наверное, служанка расскажет – как там её зовут-то?

Служанка казалась нормальной девчонкой, и ещё Колдун – нормальным пацаном. В отличие от Принца и Пирата – те важные, и чуть что – кривятся, будто таракана проглотили или червяка какого. И что – вот за этого Принца придётся выйти замуж? С ним спать? А он ещё, поди, захочет с ходу размножаться – в исторических сериалах все герои были помешаны на наследниках. Хер ему, а не наследника. Они ж тут, зуб можно дать, про предохраняться и не слышали, ну да у Лики был некоторый запас презервативов в рюкзаке – на всякий случай, и пусть только попробует отказаться, скотина зазнавшаяся, быстро по яйцам получит.

Но вообще уже просто сил нет терпеть – как холодно. У Лики застучали зубы – одеяло тоненькое, а про отопление здесь, по ходу, тоже не слышали, во всяком случае, никаких батарей Лика в комнатах не разглядела. На её исторической родине жить без отопления можно было только, если ты мебель в сарае, и то первую зиму, а потом уже невосполнимые потери и хана. Если в доме нет отопления – то в нём есть печь, как у бабушки на даче. Или хотя бы обогреватель – как в гараже. Совсем в морозы, конечно, обогревателя не хватало, тогда завешивали дверь изнутри старым одеялом, чтобы не терять тепло, если бегать наружу, и спали в одежде, все под одним толстым спальником, и сбившись в кучу, чтоб тепло. А у этих придурков тут что?

Лика встала и поняла, что не представляет, как добыть свет. Ну то есть вроде ей помнились свечки в большом канделябре, а канделябр на столе. В рюкзаке были и спички, и зажигалка, а сам рюкзак Лика оставила возле кровати – широченной, как заправский траходром, и спать на ней в одиночку было капец как холодно. Хоть носки надеть, что ли.

Рюкзак не находился, как пропал куда. Очертания мебели не походили вот вообще ни на что из того, что Лика помнила. Блин, куда её занесло-то опять?

И где служанка? Она же вроде сказала, что спит где-то тут, рядом.

– Жилетка… Одёжка… нет, Жакетка! Жакетка, ты где? – тихонько позвала Лика.

Ответа не было, и Лика двинулась на поиски. Встала, сделала три шага, запуталась в длинной ночнушке, запнулась о какую-то деревянную херь и с грохотом завалилась на пол.

– Госпожа Анжелика! – испуганный голос Жакетки донесся откуда-то сбоку, потом вспыхнул свет. – Где вы?

Мягкий и неяркий, из магического шарика.

– Я здесь, – Лика попыталась встать, но у неё не вышло.