Переход. Репетиция следующего

Переход. Репетиция следующего
Самуил Бабин

Актерам провинциального театра предлагают сыграть пьесу из древнеримской истории, где известный исторический персонаж спасает свой народ от нашествия варваров и от нищеты. Но народ предает его, доверившись нечистоплотным правящим элитам – Консулу и Сенату, и отправляет его на казнь. Таков реальный, исторический сюжет. Спектакль показывают онлайн, на миллионную аудиторию. Но один из актеров, нарушая правила постановки, пытается изменить финал и ход истории, хотя бы на сцене. А это запрещено категорически, даже в театре. Но он идёт до конца. В надежде, что народ прозреет.

Самуил Бабин

Переход. Репетиция следующего

Действующие лица.

ПАЛЫЧ и АРИСТАРХ – актеры одного не столичного театра

МАРТА – женщина с непростым характером и судьбой. Упоминается вскользь, как жена Палыча

КЭТ – современный модный режиссер из столицы. Из тех людей, которые всегда и везде очень востребованы, независимо от моды и времени. При этом милая женщина.

МАРК (он же КАМИЛ)– выделяется яркой внешностью и модной одеждой. Видно, что из элиты. Считается главным героем.

ДЖЕКСОН – молодой человек, выступает в разных ролях – администратора, солдата, даже человек из народа. В общем многогранный персонаж.

СОЛДАТЫ, народ – три, четыре человека. Выступают единым персонажем.

СТАРШИЙ – он же центурион. То же из народа, но выслужился. Говорит мало.

***

Акт 1.

Постепенно освещается авансцена. Глубже в полумраке, грубо сколоченные деревянные столы, лавка, несколько массивных стульев. Входят двое мужчин (Палыч и Аристарх). Первый одет в потертый цивильный костюм, в руках ведро с яблоками. На втором поверх одежды надеты элементы доспехов или латы. Останавливаются.

АРИСТАРХ. Ну, почему наши осветители всегда жалеют света. Можно подумать от трех лишних включенных лампочек наш театр разориться. (В зал). Эй, есть кто там наверху, добавьте света на сцену. Сейчас начнется репетиция, а я не могу рассмотреть текста в этой темноте (к первому). Как можно в таких условиях заниматься искусством. Разве это театр?

ПАЛЫЧ. Успокойся, там, наверное, уже никого нет. А лампочки просто перегорели. Какой текст ты собираешься читать? Там у тебя всего пара десятков фраз, или ты что-то решил добавить от себя? Что там у тебя из кармана торчит?

АРИСТАРХ. Это вчерашняя газета. Между прочим, и две фразы можно забыть, когда не репетируешь месяцами.

ПАЛЫЧ. Зачем ты в эти доспехи вырядился и вытащил меня сюда? В театре все равно никого нет.

АРИСТАРХ. Это сценический костюм. Сам придумал. Мне это помогает лучше войти в образ. А, что у тебя в ведре? Что ни будь съедобное?

ПАЛЫЧ. Да, вот яблок нарвал в городском саду. Хочу отнести Марте в больницу. Врач сказал, что ей сейчас очень нужны витамины.

АРИСТАРХ. Дай попробую. (Берет яблоко, кусает). Тьфу, они же еще не созрели. Разве можно такие яблоки давать больным. Ты сам их пробовал?

ПАЛЫЧ. Ничего, полежат на подоконнике, дозреют. Где я тебе возьму спелых. Сам знаешь, все деньги ушли на лекарства.

АРИСТАРХ. А как чувствует себя Марта?

ПАЛЫЧ. Хуже чем в прошлом месяце, но зато лучше, чем в январе.

АРИСТАРХ. Это хорошо, что лучше, чем в январе. Так и на поправку пойдет.

ПАЛЫЧ. Я тоже так думаю.

АРИСТАРХ. Все наладиться, Палыч. (загадочным голосом). Скоро приедет новый режиссер, поставит спектакль, будут хорошие сборы, и ты сможешь купить Марте настоящих фруктов, и не будешь кормить ее этой кислятиной.

ПАЛЫЧ. О чем ты говоришь? Какой режиссер? Никого и ничего здесь больше не будет. Вот уже два месяца только мы с тобой приходим сюда, ты да я, и все. Вся труппа давно уже разбежалась по антрепризам в столичные театры или вступают в этих пошлых юмористических шоу. Даже осветители давно нашли другую работу. Остались только мы с тобой Аристарх. Да и то смешно сказать, какие мы с тобой актеры? Вечно вторых ролей, с парой десятков фраз. Один играет римского сенатора, который в финале произносит, «Сенат решил казнить злодея.» Второй, представитель римского народа, радостно кричит в ответ. «Смерть, диктатору! Казнить его». И в итоге на одного порядочного человека становиться меньше. Вот такие наши роли в этом спектакле, маленькие и подленькие.

АРИСТАРХ. В таком случае, ты не находишь дорогой Палыч, что в условиях когда все разбежались и никого не осталось, наши роли могут стать главными. Парадокс, но факт.

ПАЛЫЧ. (ставит ведро с яблоками на стол). Нет, уважаемый Аристарх, просто мы в этом случае становимся никому не нужными. Скажи честно, зачем ты вытащил меня сегодня? Чтобы написать заявление на увольнение? Я согласен. Пора бросать театр и искать себе другое применение. Где ни будь пристроимся, с краюшку. На новом месте глядишь и жизнь наладиться?

АРИСТАРХ. Тоже на вторых ролях?

ПАЛЫЧ. Нет, на второстепенных. Первые распределены с младенчества. А на вторые знаешь, какая там очередь. В этой жизни, которая настоящая. Не протолкнешься. Там схватка настоящая идет. На вторые претендентов еще больше. В разы больше.

АРИСТАРХ. (с пафосом). Вот видишь, Палыч. Поэтому нам за наши вторые, которые здесь, держаться надо до последнего. И позвали нас сегодня не просто так, а на репетицию. Мне администратор с утра позвонил и предупредил. (Достаёт из-под стола кусок белой ткани и набрасывает ее на плечо Палыча.

ПАЛЫЧ. Что это? Зачем?

АРИСТАРХ. Это древнеримская тога. (отходит, с интересом рассматривая Палыча).

ПАЛЫЧ. Зачем она мне?

АРИСТАРХ. (отходит в сторону и вскинув руку вверх, торжественно произносит). У меня для вас господа есть при-приятнейшее известие!

ПАЛЫЧ. Ну, говори. Не тяни.

АРИСТАРХ. Подожди. Дай паузу выдержу. Итак, хочу вам сообщить (медленно подходит к Палычу). К нам едет, режиссер!

ПАЛЫЧ. Извини, но немой сцены не получиться. На сцене никого нет. Актеры все разбежались. Некому изображать. А я тебе не верю.

АРИСТАРХ. Вернутся актеры. А не вернуться новых наберут. Вот! (трясет газетой). Здесь про наше спасение (Разворачивает газету. Пытается читать). Ничего не вижу. Да дайте же кто ни будь свет на сцену! (свет становится чуть ярче). Слушай! В связи с провальным выступлением и вылетом в низший дивизион женской городской команды по хоккею на траве, Городские власти приняли решение прекратить финансирование этой позорной команды, а освободившиеся спонсорские средства направить на подъем духовных ценностей, то есть в искусство. А теперь, внимание! Основным очагом, которого, по словам мэра, у нас является городской театр. Дождались, Палыч. Теперь и наши второстепенные роли станут востребованы.

ПАЛЫЧ. Наивный ты, Аристарх. Это всего лишь очередные пустые обещания.

АРИСТАРХ. Не торопись с выводами. Слушай дальше. В настоящее время сделано предложение одному модному столичному режиссеру, который в ближайшие дни посетит наш город с целью подписания контракта. Что теперь скажешь?

ПАЛЫЧ. Тогда, нас в театре станет трое.

АРИСТАРХ. А вот ты и не прав. Я думаю, что многие актеры теперь захотят вернуться обратно.

ПАЛЫЧ. Подожди, я не понял. Это ты так думаешь или написано в газете?

АРИСТАРХ. И я так думаю и в газете написано, что так думает наш мэр. А вот, что ты теперь думаешь по этому поводу?

ПАЛЫЧ. Да, это, какие же деньги уходили на эту команду по траве. Даже на столичного режиссера осталось

АРИСТАРХ. (посмеиваясь) Так, что старина Палыч, готовьтесь к началу красивой жизни. Скоро и мы заживем как эти хоккеисты на траве. И ты сможешь завалить свою Марту ананасами разными и этими фруктами, ну дорогие такие круглые, как их. Манго, что ли, а?