Нос Чехова

– Хорошая цена, – Пупкин отсчитал и протянул Рабиновичу деньги. – Все голубчик, идите, мы потом сами повесил.

– До свидания, – попрощался Рабинович и быстро вышел.

– Ну, тогда. Давайте заканчивайте, а я поеду устраиваться в гостиницу. – И Пукин не прощаясь, развернулся и вышел из кабинета.

Витя дождался, когда его джип выедет со двора, сел за стол написал рапорт на увольнение. Он оставил его на столе вместе со служебным удостоверением, прогрузив дыроколом, и собрался было уже уходить, но вспомнил о втором свертке, и выдвину полку стола, вытащив его, размотал ткань и на стол выпал, грязновато – белый, местами с ржавыми подтеками, нос Чехова. Без всяких сомнений это был именно тот самый нос. Все совпадало, даже тыльная сторона была, как будто снята ложечкой из тортика.

– И зачем он тебе только понадобился, Петрович, – взяв в руки и разглядывая нос, вслух произнес Витя.

Он постоял немного. Потом завернул нос в ткань, взял его в руки и вышел из кабинета. Зайдя в каморку, снял со стены висевший там велосипед, который ему когда-то подарил тесть на день рождение, и привязал веревкой нос к багажнику, подкачал немного колеса, выкатив велосипед на улицу, и поехал в Красный Путь, забирать фордик.

***

Дорогу к Красному Пути уже заасфальтировали и Витя, без проблем доехал до шлагбаума, где в кустах был спрятан фордик. Открыв багажник, чтобы убрать туда велосипед, он увидел, туб с клеем. Тогда он снял с багажника сверток с носом, развернул его и, положив нос и туб с клеем на сидение и поехал обратно в город. Проехав АЗС, он свернул в сторону пионерского лагеря. На обочине дороге стояла колонна военных машин в сопровождении бэтээров, похожая на ту, что Витя с утра видел в городе. Витя объехал колонну и проехал немного вперед свернул к пионерскому лагерю. Остановив машину, он взял клей и нос, и знакомой уже дорогой пошел в парк к памятнику.

– Стоять, – неожиданно раздалась команда и из кустов вышли двое солдат в касках, бронежилетах с автоматами наперевес.

Витя остановился.

– Пароль знаешь, – спросил один из автоматчиков.

– Нет, – пожал плечами Витя.

– Тогда пошли в штаб. Ты арестован, – приказал солдат и указал дулом автомата в сторону армейской палатки, стоящей на бывшем футбольном поле пионерлагеря.

Они дошли до палатки, которую охранял такой же автоматчик и тот, выслушав их, зашел внутрь и через минуты выглянул и, махнув рукой: «Заводи».

Витя зашел внутрь, где за столом, сложенным ящиками из-под снарядов, в свете небольшой тусклой лампочки, сидел майор и прапорщик, в полевой форме. На столе стояли две открытые банки тушенки, алюминиевые солдатские кружки и лежала зеленая армейская фляжка. В воздухе стоял легкий запах алкоголя и сапожного крема.

– Вот, задержали товарищ майор, в расположении полка. Пароля не знает, – доложил солдат.

– Ты кто, – спросил майор, и сделал знак солдатам, чтобы вышли.

– Младший лейтенант Задворкин. Оперуполномоченный городского отделения госбезопасности, – по- военному доложил Витя, и полез в карман за удостоверением, но вспомнив, что он оставил его в отделении, растерянно произнес, – Только я его забыл на работе.

– Тогда, я адмирал Кутузов, – пошутил майор, а прапорщик заржал, как дурак и, взяв фляжку, плеснул из нее в кружки, и сразу запах алкоголя стал перебивать запах сапожного крема.

– Ты чего делал в расположении секретной военной части, – продолжил допрос майор, беря кружку.

– Я не знал, что это часть. Тут раньше пионерский лагерь был, – ответил Витя. – Ехал мимо на машине. Вижу, люди ходят. И свернул посмотреть.

– Что-то лицо я его где-то видел, – рассматривая Витю, подозрительно произнес прапорщик.

– Давай выпьем, – остановил его майор и они, чокнувшись кружками, выпили, и стали вилками выгребать из банок тушенку.

– Что там у него в руках, – поставив банку, спросил майор. – Положи на стол.

Витя положил перед ними туб и клей.

– Камень, какой-то и тюбик с клеем. Но, кажется, клея в нем нет, – взяв туб, повертев его в руках, разочарованно произнес прапорщик и зашвырнул туб в угол палатки.

– А камень, зачем тебе, – спросил майор, – Наверное, часового хотел завалить?

– Ничего такого не хотел, – возмутился Витя, – Случайно поднял с земли. Там много таких валяется.

– Ладно, – согласился майор и, подумав немного добавил. – По закону о военном положении, я тебя вообще-то должен расстрелять.

– Какое еще военное положение, что вы несете, товарищ майор, – с возмущением воскликнул Витя.

– Грамотный, соображает, – усмехнулся майор, доставая, и ставя на стол, третью кружку, – Расстреливать я, конечно, тебя не буду лейтенант, но, если не выпьешь с нами за национальную гвардию, я сильно обижусь. Наливай прапорщик.

–Конечно, выпью. С удовольствием, – расслабился Витя, – Коллеги, можно сказать.

Прапорщик снова засмеялся как дурак, и разлил по кружкам остатки из фляжки.

– Ну, за национальную гвардию, – поднял кружку майор, и они громко чокнулись и выпили.

– Бери тушенку лейтенант. Настоящая, армейская, – подвинул к Вите банку прапорщик. – Но все равно, где-то я тебя уже видел.

– Так, у нас, что больше ничего не осталось, – взяв фляжку, и потряс ее в воздухе майор.

– У нас еще НЗ есть, – открыл стоящий рядом ящик и выложил на стол еще одну фляжку прапорщик.

– Товарищи, офицеры. Я больше не буду. Мне уже ехать надо. У меня целый подполковник из области с проверкой нагрянул, – взмолился Витя.

– Не положено у нас на сухую уходить, – ответил майор и, плеснув немного по кружкам, поднял свою, – Давай, за знакомство лейтенант. Тебя кстати, как зовут?

– Виктор. Витя Задворкин.

Они выпили и майор, протянул руку, попрощался: «Свободен Витя. Можешь идти. Передавай привет подполковнику».

– И все-таки, где-то я лейтенант тебя уже видел, – полез с объятьями к нему прапорщик. Витя обнял его и, выйдя из палатки, быстро пошел в сторону фордика.

Он уже завел мотор и собирался выезжать на дорогу, как из парка выбежал солдат, арестовавший его, и закричал, размахивая автоматом: «Подождите, товарищ лейтенант. Вы забыли».

Витя, вышел из машины, дожидаясь солдата.

– Вот. Товарищ майор, велел вам вернуть, – подбежав, солдат протягивая Вите нос Чехова.

– Спасибо, – Витя сунул нос в карман пиджака и, запрыгнув в фордик, резко нажал на газ и выскочил на дорогу.

***

Подъезжая к городу, он взглянул в салонное зеркало. Вид у него был действительно не очень. Хотя синевы под гримом не было видно, зато левая щека чуть припухла и глаз еще больше заплыл. «Зато никто не узнают во мне похитителя носов», – язвительно подумал он.

У въезда на главную площадь образовалась пробка. Он вышел из машины и, пройдя чуть вперед, спросил у таксиста: «Что случилось то»?

– Да, Ленина снимают, – ответил тот.