Умереть, чтобы жить

Она понимала, что больше не нужно ничего говорить. И просто сидела с ним рядом.

– Пойдем, – вставая, она протянула ему руку, – темно уже. Я обещаю готовить завтра только для тебя.

Он взял ее за руку, поднялся с земли, и они медленно направились назад.

– Вид у тебя, что надо! – улыбнулся Джин Хек, – как у ребенка, вернувшегося с прогулки, на которую его впервые за долгое время отпустили.

– Прости, – и она сложила руки в извиняющемся жесте. Я сейчас приведу себя в порядок. А костер будет? – обратилась она ко всем.

– Иди уже! И оденься потеплее, – все так же с улыбкой на лице ответил Джин Хек.

Хен смотрел на своего друга и понимал: он влюблен. Влюблен в его Катю. А еще он с ужасом ждал эту игру. Игру в «хотел – сделал».

***

Она вернулась, когда все молча сидели у костра.

– А вы такие скучные! В армии что, развлекаться не принято?

– Ну почему же, можем и развлечься, – сказал Джи Соп, доставая бутылку рома, судя по этикетке.

– Да не об этом я! Кстати, Хен Шик, нам можно обзавестись музыкой? – спросила она.

– Твоих заданий становится все больше, – улыбнулся Хен Шик, – но я попробую сделать все, о чем ты просишь, раз для тебя – это важно.

– Спасибо, – ее лицо засияло.

– Ну что, поехали? – сказал Джи Соп, передавая рюмку Ха Нылю.

– Вы будете вот так молча пить? – удивилась Катя, – и все? Тогда игра «хотел – сделал» – это то, что надо!

Паника, опять эта паника… Хен нервно расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке. «Что еще за игра? Что еще за какая-то дурацкая игра»?

– Правила очень просты, – продолжила Катя. – Сначала вы говорите то, что хотели сделать сегодня, потом отвечаете, сделали ли это. Если да – рюмка передается следующему. Если вы хотели что-то сделать и не смогли – пьете. Если не хотите озвучивать то, чего хотели – тоже пьете. Ну как? Все понятно?

Кажется, Хен знал, кто сегодня будет пьян.

***

– Начнем! – сказала Катя. – Поскольку предложение было моим, я говорю первая. – Я хотела подстричь волосы. Сделано! – И она передала рюмку Ха Нылю.

– Я хотел дочитать книгу. Сделано!

– Я хотел проверить свой талант поэта и написать стих, – сказал Хе Соп, – Сделано!

– Я хотел сделать наушники-переводчики. Но у меня нет нужных деталей. Заказать их я не могу, нигде достать – тоже. Так что, не сделано! – с грустью закончил Хен Шик, взял рюмку и выпил.

– Хорошо, что у каждого из нас язык был в профподготовке.

– Музыканты сейчас учат язык? – удивленно спросил Джи Соп.

– Музыка – это мое второе образование, по первому я – переводчик.

– Что будешь делать, если не сможешь играть, – кивком указывая на ее пальцы, спросил Джи Соп.

– Буду жить на берегу океана, писать или переводить книги, – мечтательно сказала Катя.

– Почему океан? Разве в Москве тебя никто не ждет? – удивленно продолжал диалог Ха Ныль.

– Да некому меня ждать. Мама умерла давно… Папа…, – и она замолчала, – погиб 4 года назад, Смирнов – я не знаю, где он. Но в том, что он будет меня ждать, я очень сомневаюсь.

Повисла неловкая тягучая тишина. Кате почему-то на секунду стало не по себе. Почему она ни разу не подумала о нем? Не задалась вопросом: все ли у него хорошо, где и с кем он сейчас, жив ли он вообще? «Все закончилось в тот день, – сказала она себе, – все закончилось. Я отпустила его. Я не сказала о том, что беременна, чтобы не лишать его свободы, чтобы освободить его от обещания, данного отцу, чтобы любить женщину-фейерверк. Поэтому мне не может быть не по себе. Поэтому мне не может быть стыдно за то, что я ни разу не подумала о нем».

– Твоя очередь, Хен, – решил разбавить нависшую тишину Джин Хек.

«А что я могу сказать? – думал он, – что? Что я, лежа на траве, как мальчишка, до беспамятства хотел целовать ее? И чтобы не сделать этого, мне пришлось приложить еще больше усилий, чем если б я осуществил задуманное?» – он молча взял рюмку у Хен Шика и выпил.

***

Наверное, было уже очень поздно, потому что заметно похолодало. Но они все так же сидели у костра и увлеченно говорили. Все, кроме Хена. Казалось, что под своим капюшоном, опять появившемся на его голове, он от чего-то прятался. Прятался и в конце каждого круга пил. Катя смотрела на него, но ни о чем не спрашивала, понимая, что любой шаг он должен совершить сам.

– Катя, что за игра такая? Откуда? – вырвал ее из задумчивости вопрос Джи Сопа.

– Мой отец был военным. Он любил повторять, что четкие действия есть за четко поставленными целями. Поэтому, наверное, я всю жизнь живу, как в этой игре, каждое утро спрашивая себя, чего я хочу. Мне нравится слышать себя и достигать результата. Если этого не происходит, я анализирую причины. Все это позволяет мне как бы следовать за истинной собой, наполняться и чувствовать себя счастливой. По крайней мере, я так считала до недавнего времени.

– Ты о том, что случилось с тобой? – спросил Джин Хек.

– Я просто не понимаю, – ответила она, – как все это вообще могло со мной произойти. Единственное, чего я не сделала из запланированного, – не поступила в военную академию после педагогического. Но я обещала маме, что не повторю судьбу отца. Обещала в тот момент, когда она умирала…

Так, как из вроде разумного человека я превратилась в ту, кто не управляет своей жизнью? Кому годами можно врать, и она не заметит, за чьей спиной можно любить другую, а она и не поймет? Кого пригласили на эту выставку играть в составе труппы, а потом, потом чуть не убили, втянув в какую – то непонятную игру.

– Чего ты хочешь от себя сейчас, Катя? – задал следующий вопрос Джин Хек.

– Я хочу научиться доверять людям и доверять себе. Я хочу не выдавать желаемое за действительное. Я хочу правильно читать этот мир, Джин Хек. Я хочу выпить! – и она захохотала, запрокинув голову назад.

– Ээээй, еще нельзя, – улыбаясь и грозя пальцем, ответил он, – лекарства еще пьешь!

– А чего хочешь ты, Хен? – вот так невзначай обратился к нему Хен Шик.

– По – моему, он хочет напиться, – улыбаясь, сказал Джи Соп, – весь мой ром почти один приговорил.

– Я? – Хен потряс головой – «похоже, я действительно напился», – я тоже хочу доверять людям и себе. Я тоже хочу правильно читать это мир.

– Ты не доверяешь себе, и считаешь, что неправильно читаешь этот мир, друг? – спросил Джин Хек.

– Ну, судя по тому, что я один здесь пью, я самый большой неудачник из всех, – сказал он, усмехнувшись. – Видимо, у меня нет осуществленных желаний. Катя, – обратился он к ней, – если ты мне не поможешь, я упаду прямо в костер.

Она смотрела на него внимательным изучающим взглядом.