Приручение. Том 2

Приручение. Том 2
Сандра Бушар

Идеальна для меня #2
Конрад Шульц – циничный и хладнокровный мужчина. Не способный на сострадания, сочувствие и любовь. В погоне за властью, деньгами и влиянием мужчина растерял все человеческое. Способна ли простая секретарша Эмми Браун растопить его холодное сердце? И найдется ли место для чувств, когда нужно спасаться от отца, матери и конкурентов по бизнесу? Все это вы узнаете в заключительной части дилогии!

Содержит нецензурную брань.

Сандра Бушар

Приручение. Том 2

Глава 1

Всю дорогу домой я раздумывала лишь над одним вопросом: стоит ли Шульцу знать о звонке Филиппа Майера? И если деловая часть меня отвечала четкое и внятное «да», то оскорбленная девушка внутри яростно протестовала.

«Он бросил тебя в лапы конкурента, как дешевый эскорт! Знал, о его интересах, и просто подкинул. Подслащивая пилюлю», – добивал внутренний голос.

– Что с тобой, Эмми? – в лифте Конрад вдруг повернулся ко мне, вжимая в стену своим громоздким телом. Мужчина хотел поцеловать меня в губы, но я вовремя увернулась, и они коснулись мочки уха. Конрад тяжело вздохнул, выдавая почти рычащий звук.

– Я думаю вот о чем… – пространно заговорила я, со всех сил пытаясь натянуть равнодушное выражение лица. Этот разговор в туалетной комнате буквально выбил меня из колеи и вернул с небес на землю. – Помнишь недавний прием, твое красное платье от Роддери. Его забрал Филипп Майер. Зачем ему делать такое?

Шульц резко отстранился, стиснув челюсти так остервенело, что хрустнули зубы. Холод в глазах, убийственная ненависть распространялась по лифту, заставляя охранников напрягаться.

– Ты думаешь об этом, когда я тебя целую, Браун? – рявкнул он, а спина моя знакомо выпрямилась по стойке смирно. Человек напротив меня запросто и без зазрения совести мог бы отдать меня в пользование Майера ради своей цели.

– В этот раз – да, – сложив руки на груди, я будто прочертила между нами линию, за которую заступать нельзя. Конрад понял это сразу, принимая вызов. – Ответь. Это важно для меня.

– Понятия. Не. Имею, – голос рассекал пространство, как острая булава, вонзающаяся мне в спину шипами. Потому что я не верила ни единому его лживому слову. Он знал про Майера. Не мог не знать!

Босс знал шпионов в «Шульц Индастрис» и вел этих людей, самолично контролируя их деятельность. Давал то, что было выгодно непосредственно ему. И если бы Майер попытался связаться со мной, проявлял интерес, то Конрад узнал бы об этом первым!

– Но ты ведь заставил меня добыть у Майера важную информацию, это может быть как-то связанно. Не находишь? – не унималась я, будто ожидая его признания. Будто хотела доказать себе: Конрад Шульц не способен на такую откровенную ложь. А если способен… Это просто выбивало почву из-под ног, лишало гравитации.

– Он просто любит красивых девушек и не может перед ними устоять, – качнув голову набок, Конрад принялся меня изучать, будто компьютер, ищущий вирусы в программе. А затем протянул медленно и до жжения в легких обманчиво спокойно: – Скажи, что произошло в дамской комнате? Скажи сама, Эмми. Я ведь все равно узнаю.

– Это не важно, – отмахнулась я, начиная злиться. – Я хочу понять, почему именно я должна была добыть у Майера важную информацию. Ни какая-то нанятая модель. Ни Аврора. Я, Конрад. Почему? Должна быть причина!

– Потому что я тебе доверяю, – вдруг проговорил он, и этот аргумент мог бы сработать, если бы не одно «но», которое я тут же озвучила:

– Можно заключить акт о не разглашении, как в других случаях. Например, с твоими детьми. Во всех этих событиях не хватает связующего звена. И ты его знаешь!

– Тебе кажется, – ответил он моментально, резко, броско, агрессивно. Будто затыкая меня своим гонором. Но только вот мысли не заткнешь. – Забудь об этом. Это в прошлом, Эмми. Подобных происшествий больше не повторится.

– В прошлом, ты прав, – согласно кивнув, я приняла единственное правильное для себя решение: не говорить мужчине о звонке конкурента. Это будет мое ему наказание за то, что так бесчувственно бросил под ноги и в постель к другому мужчине. Без сожаления и жалости. Как вещь. Даже не предупредив о рисках, об интересах Филиппа на мой счет. Грязно, холодно, как истинный монстр.

Я выскочила из лифта с таким остервенением, будто внутри маленькой коробки кончился кислород. Быстро и торопливо вышагивая к спальне, я ругала себя снова и снова за то, что позволила себе на мгновение поверить в театр Конрада для одного зрителя. Зачем он пытался строить из себя обычного человека? Этот мужчина никогда и шагу не сделает без выгоды и долгоиграющих планов. Он холодный, расчетливый хищник. Ничего более. Акула. Единственная его цель – уговорить меня подписать очередной рабский контракт на пять беспросветных лет.

Забежав в ванну, я с грохотом хлопнула за собой дверь и упала на раковину. Грудь моя вздымалась, как после марафона, а эмоции внутри делали похожей на бочку с тротилом. Меня передернуло от резкого удара позади, Конрад возник в проходе с кипой бумаг и горящим взглядом, как у безумца.

– Не подходи ко мне, – прошипела я, сама не понимая, почему так больно… Почему ярость накрывает волнами вновь и вновь. Я повернулась к мужчине, вытянув руку перед собой в предупреждающем жесте. Но Конрад непоколебимо двигался вперед, будто мои слова не имели для него никакого значения. – Слышишь?! Не смей ко мне приближаться!

– Мне не нужно спрашивать разрешения, – чеканил он с каждым шагом, не сводя с меня убийственного взгляда. Холодного, прожжённого. – Ты в моем доме. В моей спальне. И ты тоже моя, Эмми.

– Нет, – замотала головой я, хмурясь и закрывая уши руками. – Нет и еще раз нет. Выкинь это все из своей чертовой головы!

С грохотом рядом со мной на банный столик упала кипа бумаг, явно заготовленных не сегодня, а задолго до. От удара мелкие косметические приборы попадали, крохотное увеличительное зеркало упало и разбилось. Я завизжала от неожиданности, но тут же взяла себя в руки, прикусив щеку изнутри.

– У тебя три дня чтобы это изучить, при желании, и подписать. Возражений не принимается. Коррективов – тоже, – сжав мой подбородок, Шульц посмотрел в глаза, будто откладывая данный факт мне на подкорку, давая свыкнуться с ним, привыкнуть. – Пока не подпишешь – из пентхауса не выйдешь. Поняла?

– Пошел к черту! – с чувством прошептала я, пытаясь передать ментально всю свою ненависть и раздражение. То, как сильно не хочу видеть его здесь! Как сильно мечтаю оказаться на другом конце света, лишь бы не рядом.

Вместо ответа он сдавленно рыкнул что-то нечленораздельное сквозь сжатые зубы, а затем впился мне в губы диким поцелуем, сносящим все на своем пути. Я растерялась лишь на мгновение, позволяя его языку проникнуть в мой рот, а затем просунула ладони между нашими телами. Конрад был каменной скалой, об которую могли бы разбиваться волны. Отодвинуть его мне было совершенно невозможно, никогда не хватило бы сил.

– Ненавижу тебя! – рявкнула я, задыхаясь от чувств и эмоций. От горького, разрушающего изнутри желания и сладкой злости, опьяняющей сознание. – Не-на-ви-жу!

Он отстранился, судорожно вдыхая кислород, будто забывал дышать во время поцелуя. Его руки опустились к мои джинсам, стаскивая их торопливо и быстро, будто он не мог ждать и минуты.

– Повторяй себе это почаще, Эмми, –  хмыкнул он, поднимая одну мою ногу и закидывая ее себе на талию. Я ощутила упругую твердость в ширинке его джинсов и инстинктивно сжала пальцами черную ткань футболки, натягивая ее на себя. – Ты все чаще забываешь, что именно нужно чувствовать.

– ЧТО?! – ахнув от его наглости, я распахнула рот, приготовившись к длинному изнурительному монологу, но Конрад снова накрыл мои губы своими, пока свободной рукой оттянул нижнее белье в сторону, проникая пальцами внутрь. Так глубоко и резко, что дух выбило из головы вместе с мыслями.

– Да, – губы его ловили мои судорожные вздохи, как бы сильно я ни пыталась их скрывать. Тело сводило от мучительного томление, будто каждая клеточка тела жаждала Его прикосновений. Ждала. И чем больше раз это повторялось, тем сильнее было желание. Убивающее, разрушающее, неправильное до мозга костей. – Да, детка…

– Че-е-ерт… – выдохнула я, закрывая глаза и хлюпая носом. Мне было хорошо. Так сильно хорошо, что путало здравые мысли, откидывало их на потом. Нужно было остановить это. Немедленно.

– Скажи мне это еще раз, –  вдруг прошептал он, мягко скользя указательным пальцем по клитору, вызывая по телу новые и новые судороги. – Скажи, что не ненавидишь меня.

– С радостью! – отозвалась я тут же, заглянув в его мутные глаза, с полной готовностью повторять это снова и снова. До потери сознания. За то, что он заставляет меня испытывать все это. Терять свои же мысли, переступать через свои же идеалы.

– Отлично, – рыкнул он, а после впечатался в меня безумным поцелуем. Не успела я ничего осознать, как он резко отодвинулся, толкнул меня к умывальнику, повалив животом на мраморную поверхность.

Я увидела себя в отражении зеркала и Конрада за спиной, расстегнувшего молнию брюк. Он накрутил мои волосы себе на кулак, не позволяя опускать взгляд. Заставляя смотреть прямо перед собой, когда он крепло сжал мою ягодицу, а затем вошел внутрь. Глубоко, с глухим стоном, звонким шлепком.

– Начинай. Я тебя внимательно слушаю.

Конрад вбивался в меня резко и глубоко. Выходя полностью, а затем загоняя свой каменный член до самого основания. Тело мое содрогалось от его хватки, покрывалось испаринами пота от ощущения наполненности. Каждое движение отзывалось на коже мурашками, лютым ознобом. И тут же капли пота стекали по лбу от внутреннего обжигающего до самых костей жара.

Но больше всего пугало другое: я не выглядела как человек, признающийся в ненависти. Наоборот. Темный, похотливый, замыленный, расфокусированный взгляд, так и просящий еще, глубже, больше… Распахнутые губы, жадно хватающие кислород. Красные щеки, мокрые волосы.

– Ну же! – прорычал мужчина, ускоряясь до потери сознания. Я закатила глаза от ощущения того, как его член становится больше внутри меня, горячее. Будто все нервы расплавились в одно время, скопились в одном месте, приготовившись выплеснуться наружу одним большим фонтаном. – Либо ты говоришь это сейчас, либо я запрещаю тебе говорить то, в чем ты не уверена, Эмми!

– Иди… На… Хрен… – с трудом выдавила их себя я, проследив за тем, как из глаз брызнули слезы. От полноты ощущений. От невозможности озвучить то, что он простит. От желания убить Конрада и в тот же миг умолять не останавливаться.

Конрад Шульц был настоящим наркотиком. Убивал меня изнутри, с каждым днем разрушая все больше и больше. И все же я ловила свой кайф, тая на волнах медленного вайба.

Он повалился на меня от глубокого последнего толчка, содрогаясь всем телом. Вслед за мной. Конрад отпустил мои волосы, позволяя мне распластаться на раковине, закрывая лицо ладонями. Его губы обрушились мне на висок, затем щеку, усыпая кожу лица мелкими поцелуями.

– Ты должна быть готова к пяти вечера. Форма одежды – коктейльное платье, – хрипло прошептал он, а затем отстранился. Какое-то время за спиной ничего не происходило, он словно рассматривал мое уставшее после оргазма тело. А затем на ягодицу прилетел мощный шлепок, заставляющий вздрогнуть. – Постарайся одеться поскромнее. Я хочу пробыть в гостях хотя бы полчаса.