Феронакозия

Пальцы Лизы быстро задвигались по экрану, годы полетели назад. Исчезли морщины, волосы обрели сияющий вороний цвет. На Катерину с Лизой с фотографии чуть надменно, как и положено красавице, теперь глядела узнаваемая Вера, одетая в стильное платье от итальянского дизайнера.

– Сегодня она такая. С каждым годом только хорошеет, хотя и боится постареть. Всегда со вкусом одевается. Благодаря ей и я немного разбираюсь в марках и моде. Ну, красавица же, да? А вот Зоя. Ее ты никогда особо не любила, признайся, тетя Катя?

На экране появилась лукавая Зоина мордашка в шапке мелких золотистых кудрей. Из-за слишком крупного носа Зоину внешность нельзя было назвать общепринято красивой, скорее она была артистичной или характерной.

– Слишком шабутная была девочка. Гиперактивная, как теперь говорят, – Катерина долго зачарованно всматривалась в портрет прежней озорной шалуньи.

– Она такой и остается, – Лиза закрыла Зоину фотографию, – без приключений жизнь ей не по вкусу. Но ей и прилетает за такой характер.

Лиза перевела взгляд на Катерину, и вдруг ей показалось, что лицо ее тетки, непонятно как, тоже подключилось к компьютерной программе старения. Оно прямо на глазах изменилось, осунулось и подурнело.

– Хорошие фотографии, – бесцветным голосом произнесла Катерина.

– Верина из соцсетей, у нее их там много. Смотри! – Лиза открыла Верину страничку, и на изумленную Катерину ворохом посыпались портреты Веры в модельных платьях, иногда с тонким бокалом на длинной ножке в руке, иногда в компании с другими элегантно одетыми людьми, – Хорошо смотрится, да?

– Невероятно! – прошептала Катерина, вглядываясь в сцены красивой Вериной жизни, – И с Зоей такие есть?

– Нет, тетя Катя. Она не пользуется сетями и не очень любит фотографироваться, как и я. Зато детских наших фоток у той же Веры выставлено хоть отбавляй! Хочешь взглянуть?

– Позже, милая, – Катерина отвернулась к плите и вылила тесто из ковшика на шипящее масло.

В оконное стекло бились поднятые ветром острые сухие снежинки. Короткое вчерашнее затишье сменялось поднимающейся вьюгой. Лиза еще немного полистала Верины фотографии. От ее любимой подруги просто невозможно было отвести глаз. Лизе всегда очень хотелось, чтобы Верой и ее прекрасной жизнью в далекой южной стране восхищалось как можно больше людей. Даже мимолетный взгляд на черноволосую красавицу неизменно заряжал Лизу бодростью и оптимизмом. Однако сегодня этот прием не особенно срабатывал. Этим утром мысли Лизы постоянно перебегали к разговору с Кривенко и его коробке, в которой, вероятно, хранилась тайна ее жизни.

Слишком уж насыщенным выдался у нее вчера день, сначала свидание со старым следователем, его комната, гнетущая атмосфера бедности и хаоса, потом Вера и Зоина история. Накануне в автобусе по пути в деревню она уже заглянула в розовую коробку, но потом решила, что вернется к ней позже, уже после встречи с подружками. Какая-то часть Лизы с самой встречи с Кривенко твердила ей, что она ни в коем случае не должна больше касаться этого предмета. Другая ее часть требовала правды и справедливости. Обе они обращались к Лизиному рассудку и совести. Одна из них призывала ее быть смелой, другая – благоразумной.

Внезапно Лиза услышала громкий голос тетки прямо над собой. Она вздрогнула и машинально кивнула, так и не поняв, о чем та ее спрашивает. Катерина укоризненно покачала головой и поставила перед племянницей тарелку с пышушими жаром нежно прожаренными блинчиками. А рядом растопленное сливочное масло, сметану и продирающий до костей соус из хрена.

– Тетя Катя, а у тебя тот старый компьютер еще работает?

– Так кто ж его знает? – ответила Катерина, – Этот хлам в холодной комнате. Поди, да посмотри! Стоит там сто лет уже, место занимает. Только поешь сначала и оденься теплее. Может, малиновое варенье открыть? Самое время для него в такою-то погоду.

После завтрака Катерина заботливо набросила на плечи Лизы длинную теплую кофту, и племянница вышла на нетопленную летнюю веранду, где уже много лет пылился один из первых компьютеров Лизиного отца. Катерина тем временем набрала номер младшей сестры, ждущей возвращения дочери в город.

– У тебя всегда лучше получалось наладить с ней диалог, – зазвучал в трубке высокий драматический голос матери Лизы. Катерина знала, что в следующую секунду в трубке послышатся судорожные вздохи и всхлипы, – особенно после того, что произошло. Я стала ей чужая. Еще тогда в больнице врачи заметили, как она изменилась, стала скрытной.

Катерина, как умела, старалась успокоить неуравновешенную младшую сестру.

– Таня, она говорит, что хочет тут еще на денек задержаться. Баню я вчера топила, как она обычно просит. Я должна тебе сказать… Нет, ничего… Ничего не меняется… Но я бы поговорила с Евгением Александровичем.

Наслушавшись жалоб сестры, вымыв посуду и обменявшись новостями с постучавшим в дверь соседом-рыбаком, Катерина решила поинтересоваться у племянницы, сумела ли та оживить старый компьютер, и чего бы ей хотелось на обед. Она приоткрыла дверь, вскрикнула, перехватила ртом воздух и бросилась на пол, где лежало бесчувственное тело Лизы.

– Лиза! – кричала она, тряся ее за плечи и хлопая по щекам. – Очнись! Почему ты молчишь? Открой глаза, прошу тебя!

Через пару мгновений по лицу молодой женщины прокатилась волна спазмов, ее веки дрогнули.

– Беда, тетя Катя, – прошептала она.

После чего глаза ее выкатились и налились кровью, а тело начали бить конвульсии. Катерина всем своим весом навалилась на племянницу. Голова Лизы неестественно скосилась набок и подпрыгивала словно теннисный мячик. Катерина с причитаниями и криками старалась прижимать ее к холодному дощатому полу.

Силы Катерины были на исходе. А неистовство потерявшего контроль Лизиного тела только росло, оно поднималось и со смачным шлепком опадало вниз. С ужасом видела Катерина, как губы тихой и застенчивой Лизы кривились в дикой плотоядной ухмылке. Стиснутые зубы скрипели, и Катерина боялась, что они не выдержат бешеного давления. Жирная струйка слюны стекала из перекошенного рта по щеке на пол.

– Держись, Лиза! – слезы застилали глаза тетки. – Вернись ко мне, девочка!

Когда позже ее спрашивали, сколько времени длился припадок, Катерина не могла дать точного ответа. Минуты показались ей вечностью.

– Во рту отвратительный вкус, – пробормотала Лиза, приходя в себя. – И здесь тоже дурно пахнет.

– Сейчас, принесу водички, – вспотевшая Катерина набросила свою телогрейку на лежащую на полу Лизу и побежала на кухню.

Вернувшись, она осторожно приподняла голову Лизы, и та сделала пару небольших глотков.

– Мне нужно в город, – прошептала Лиза.

– Обязательно к врачу. Сейчас позвоню снова твоей матери, они подъедут и заберут.

– Нет, не к врачу, – замедленно, словно их разделяло несколько измерений, произнесла Лиза. – Сделай одолжение. Мне уже намного лучше. Помоги мне встать, пожалуйста!

Катерина подхватила Лизу под плечи, и та осторожно поднялась на ноги.

– Как это случилось? – спросила Лиза. Она будто опомнилась, взгляд ее сделался более ясным, и она с изумлением оглядывалась по сторонам.

– Тебе зачем-то понадобилась эта рухлядь! – Катерина в сердцах указала на включенный компьютер. Рядом с компьютером на столе она заметила разложенные пожелтевшие печатные листы, коробку из-под сладостей, какой-то рисунок ручкой в целлофане, поверх которого лежал потертый блокнот. Лиза, покачиваясь, подошла к столу и аккуратно собрала все бумаги в коробку.

Потом она недоуменно повернулась к компьютеру и пошевелила мышкой.

– А тут внутри дискета, – заметила она и нажала на кнопку дисковода. Порычав, компьютер выбросил из своего чрева желтый пластиковый квадратик. – Конечно же, Зоин пустячок на память! Не помню, посмотрела ли я, что на ней.

– Лиза! – воскликнула Катерина, заталкивая племянницу в теплую половину дома. – Тебе нужен врач! Ты это понимаешь? Хоть приляг ненадолго, поспи, приди в себя!

Лиза и правда уснула, а когда открыла глаза, то был уже вечер, и до нее доносилось приглушенное бубнение тетки, говорящей по телефону.

Молодая женщина приблизилась к двери теткиной комнаты. Одно услышанное имя заставило ее вздрогнуть и замереть. Лиза на носочках прокралась до узкой дверной щелки, встала возле нее и попыталась не пропустить ничего из телефонного разговора.

– Не представляю, Евгений Александрович, – голос Катерины звучал озабоченно, – кое-что меня очень беспокоит. Татьяна Валерьевна и без того слишком нервная женщина. Она ничего не захочет предпринимать и не знает столько, сколько Вы доверили мне. Я решила к Вам обратиться. Да. И Вы обязаны мне помочь, иначе я не знаю, что делать!

Лиза слушала, затаив дыхание.

– Вы так думаете? Нет, конечно же без давления. Нужно найти подходящий способ. Вы же сами говорили. Я старалась, как Вы просили, но не могу больше! Я очень перед ней виновата, но Вы слишком многого от меня хотите! Вы должны приехать! Вы вынудили меня это делать! А нужно было ее не оставлять так долго без присмотра! – Катерина подошла к двери и плотно ее закрыла. Теперь Лиза уже не могла различить слова.

Она начала быстро укладывать в рюкзак свои вещи. Натянула кофту и брюки, посмотрела на часы, на расписание автобусов, висящее на стене. До последнего автобуса оставалось немного времени. Она должна была успеть добраться на нем до города. Уйти немедленно.

В сенях она присела на покрытую цветастым домотканным ковриком лавочку и принялась зашнуровывать высокие ботинки. Возле двери в углу стояло оцинкованное ведро с бьющейся в нем живой рыбиной «Лиза! Лиза!» – послышался громкий голос тетки и затем топот ее ног.

Лиза обмотала шею колючим шерстяным шарфом, застегнула куртку и сбросила крючок с двери. Во дворе лютовала пурга. Ей открылась темнота непроглядной зимней ночи и скудно освещенная дорога сквозь лес. Лиза шагнула на крыльцо.

– Куда же это ты собралась? – услышала она сумрачный теткин голос позади.

Лиза сошла по ступенькам вниз и, уже стоя на полузанесенной снегом тропинке, обернулась.