Торжество долгой ночи

– Не сегодня.

– Так я и думал.

– В телохранители подался бы охотнее. Разумеется, взамен на девчонку.

Кай быстро переводил взгляд с Лоркана на Джеймса, будто наблюдал теннисный матч, где вместо мяча отбивали туманные по смыслу реплики. Происходящее совсем не поддавалось объяснению. В ответ на предложение Джеймса скулы Данте вздулись желваками.

Лоркан затих, вперился в мужчину проникновенным взглядом, словно всерьез обдумывал сделку. Смотрел долго, испытующе, пока не поймал в карих глазах зачатки надежды.

– Телохранитель, готовый всадить мне нож в спину? Увольте.

Стоило огню в глазах Джеймса под насупленными бровями погаснуть, как Лоркан зашелся дьявольским хохотом:

– Ты в самом деле думал, что я приму тебя назад? Сдаешь позиции, Джеймс. Наивен, как дитя, мне даже как-то… кхм… неловко.

Джеймс всем телом подался вперед, будто объявляя себя достойным большего внимания.

– Сам знаешь, что я один ценнее всех этих щенков, – он враждебно обвел взглядом Кая и близнецов. – Я приведу тебя к вершинам, славе, абсолютному господству, если это так важно. Призови меня к верности, и мир падет к ногам. Уверен, твои враги еще помнят меня…

– Поздно, Джеймс! – осадил его Лоркан. – Я передам ей привет, если тебя это утешит.

Смущенно откашлявшись, как бы возвращая себя в одухотворенное состояние, которое имело место до их встречи, дьявол исчез в празднике цвета и стразов. Но недобрый оскал Данте сообщал о том, что разговор еще не окончен.

– Только посмотри косо в его сторону – я тебе башку оторву.

– Лишний ряд зубов отрастил? – бросив сигаретный окурок в один из бокалов с недопитым шампанским, Джеймс нетрезво качнулся.

Данте не упустил случая подметить его оплошность и зло рассмеялся.

– С тобой драться все равно что с ребенком, который только ходить научился. Себя сначала защити, герой-любовничек.

Джеймс заглянул в бездонные глаза с презрительным прищуром. Его самообладание заметно иссякало, что только раззадоривало Данте.

– Угождать можно по-разному; хочешь знать, как твоя подруга отрабатывает договор?

– Закрой пасть, – рассвирепел Джеймс.

– Спорим, ты даже не подозревал, на что она способна в постели, – ядовито ухмыльнулся Данте, довольный возможностью давить на слабые места. – Правда, девчонка не всегда разделяет моих особых… пристрастий, но так даже лучше, люблю строптивых…

Удар Джеймса был резким и пришелся Данте прямо по скуле. С единодушным вздохом, который заключил в себе одновременно осуждение и испуг, свидетели конфликта расступились и неспешно стянулись в кольцо вокруг грядущей драки. Ждали, сволочи, продолжения. Кай обвел живую арену уничижительным взглядом. Он продолжения совсем не хотел, ему искренне импонировал Джеймс, невзирая на их принадлежность разным сторонам.

Потрясенный до предела, Данте уставился на соперника, не прекращая ощупывать ушиб кончиками пальцев. Он не мог до конца поверить в то, что публично схлопотал по лицу. Прозрение стало яростным. Кай видел, как бешенство постепенно поднималось откуда-то из недр демонского существа Данте, готовясь вот-вот вырваться наружу. Белый демон ринулся на Джеймса, решительно настроенный завязать бой, но между ними вдруг сунулся Горан, толкая брата в грудь.

– Остановись! – грозно осадил он и тут же вполголоса добавил: – Такой приятный вечер не стоит омрачать кровью.

Данте весь обратился в злость. Он был немало удивлен тем, что препятствием стал не Ривьера, не приказ Лоркана, а собственный брат. Горан виновато улыбнулся окружению и оттащил Данте в сторону за рукав, как провинившегося мальчишку. Кай не отставал. Его одолевал интерес, который могли утолить только близнецы.

– Не задирай его, слышишь!

– Пусти! – Данте резко вырвал пиджак из пальцев Горана и вновь коснулся скулы. На мертвенно-бледной коже алела свежая ссадина. Обдав брата волной ненависти, Данте поспешил удалиться в уборную разглядывать, чем наградил его Джеймс.

Удар хоть и был нанесен хмельной рукой, но с замахом хорошим, отточенным, да и сила в нем чувствовалась нерастраченная. Кай злорадно ухмыльнулся: у самого порой руки горели надрать Данте зад. Проникнувшись уважением к Джеймсу, он обернулся к нему и встретился с волчьим взглядом. Джеймс вскинул руку с бокалом, полным шампанского, в сторону Кая и осушил до дна. Тут же приложил к губам новую сигарету.

– О чем был разговор? Пассию не поделили?

– Не бери в голову, – отмахнулся Горан. Джеймс смог вывести из равновесия даже его, и теперь Кай попросту не мог оставить наклюнувшийся вопрос без ответа.

– Конечно, Кай, обращайся, – передразнил он Горана с делаными интонациями.

– Некоторые вещи лучше оставить в тайне.

– Тогда, возможно, тот парень сам ими поделится? – Кай развернулся, недвусмысленно намекая, что готов напрямую обратиться к врагу.

– Стой! – торопливо окликнул Горан и устало вздохнул. – Что ты хочешь знать?

– Кто он, черт возьми?

– Фамильяр Лоркана. Один из бывших.

– Фамильяров, как морпехов, бывших не бывает, – возразил Кай, припоминая основное условие – нарушение договора с дьяволом карается безжалостно.

– Поднимешь руку на хозяина – мгновенная смерть. Попытаешься сбежать – Лоркан тебя из-под земли достанет, и тогда пощады не жди. Но есть исключения.

– Например?

– Если он подарит свободу по своей воле.

Заметив между бровями Кая задумчивую морщину, Горан поспешил добавить:

– Это беспрецедентный случай, забудь.

– Почему тебе вообще это известно?

– Потому что я должен знать, от кого ждать опасности, – ответил Горан. Увидев, что Кай остался не удовлетворен ответом, дополнил: – Лоркан дал знать.

– Вот поэтому он лишился всего…

– Что?

Кай никогда не блистал ни рассудительностью, ни прозорливостью, но в этот раз голову осенила вполне целостная картина происходящего.

– Лоркан настроил старых фамильяров против себя – вот что случилось три года назад. И теперь он избегает их, – Кай ненадолго призадумался. – Он их боится.

– Читаешь мысли.

Кай сразу заподозрил неладное в настойчивых попытках отгородить его от Джеймса, а теперь понял: Горан сам остерегался, что Кай узнает, как бывает иначе, и загорится идеей пойти по стопам добившегося свободы демона. Несвойственная обычному хладнокровию паника подтверждала такое предположение.

– Раз Джеймс волен делать все, что хочет, что еще ему нужно?