Горы обещали тебя

– С чего ты взяла?

– Ну просто, он на тебя все время смотрит, и постоянно пытается с тобой заговорить, когда вы готовите.

– Да? Я не заметила, – соврала Алиса и подумала, что наивность Зары и ее наблюдательность могут быть полезны.

– Ну ладно. А что ты записываешь?

Внимание Зары неожиданно привлек блокнот в руках Алисы.

– А, да это просто так, не обращай внимания, записи, – она смутилась, не сумев придумать ничего связного.

– Это, наверное, идеи для будущего кино? Я где-то читала, что у каждого писателя есть такой блокнот.

– Такой?

– Ну да, блокнот для идей. Ты же, получается, почти писатель. Туда нужно записывать идеи или просто то, что ты услышала, и что тебя впечатлило. Ну так, по крайней мере я слышала. Тебе виднее!

– А, да, ну это что-то типа того и есть.

– Тогда не буду мешать.

Не дав Алисе вежливо возразить, Зара поднялась и подсела к остальным в беседке. Алиса смотрела на пустую страницу блокнота и думала, почему раньше ей не приходило в голову записывать куда-то свои идеи и подслушанные истории. Правда, для рассказа, в котором погиб Димин прототип, ей ничего такого не понадобилось, текст родился за несколько дней из тонны не вымещенной злости. А еще, она несколько раз прокрутила в голове замечание Зары о том, что Рома постоянно пытается с ней заговорить. Неужели это так выглядит? И вдруг Алису осенило, что никто кроме нее не подозревал и не боялся Рому. Остальные девушки видели в нем всего лишь мужчину за тридцать с отличным телом и широкими плечами.

«Отличным телом? Вот как ты про него думаешь?» – неожиданно возразил Дима, совсем не вовремя появившись в ее голове.

«Прости, просто констатация факта. Ты же понимаешь, что это не меняет моего отношения».

Дима ничего не ответил.

Чтобы успокоиться и отвлечься, Алиса сделала несколько записей о состоянии тропы, мостика, и о турбазе, на которой они останавливались в первую ночь. Ну вот, теперь можно считать, что первые полдня похода прошли не без пользы для командировки.

Через несколько минут Степа объявил продолжение пути, и блокнот снова пришлось отложить. Алиса взволнованно повела плечами от легкого ветра: за разговорами и записями она совершенно не заметила, как солнце пошло на убыль, а небо затянули густые белые облака. Полуденная жара прошла, и остывший воздух дразнил кожу, так что она решила набросить свою любимую куртку с надписью Alice.

– Будет дождь? – спросила она Степу.

– Может быть, погода меняется быстро. Но если поторопимся, обгоним его и поставим лагерь до непогоды, – ободряюще добавил он.

Да, его замечание действительно мотивировало взять себя в руки и продолжать путь без заминок и промедлений. Ставить палатку под дождем Алисе еще не доводилось.

Резкий подъем начался почти сразу, и дорога повела группу через подножье холма и высокую по пояс траву прямо в густой лес. Тропа уходила вверх, извиваясь между деревьев, так что за новым поворотом было не видно впереди идущего. Там, где подъем был наиболее крутым, путь обозначался импровизированными ступеньками, протоптанными за много лет сотнями и тысячами ботинок несчастных туристов. Вокруг, куда хватало взгляда, тянулась непроходимая чаща, меняющая свой облик ежеминутно. Когда солнце освобождалось от облаков, все вокруг заливал свет, и лес наполнялся теплом, ясностью, смеялся влажными бликами. В такие моменты идти было легче. Но стоило солнцу исчезнуть за новым облаком, как лес погружался в мрачную тень, воздух становился холоднее, и за этим изменением ощущалось тягостное предчувствие будущего дождя. С каждой сотней набранных метров солнечные периоды становились все короче, а тенистые – все длиннее. Алиса посмотрела наверх: небо затягивала молочная мгла, и солнце путалось в ней, почти не выныривая и не напоминая о себе неожиданными раскатами жара, как это было несколько часов назад. Степа был прав – дождь точно будет и, судя по всему, очень скоро.

Тем временем, группа сильно растянулась, и красный Степин рюкзак совсем исчез где-то вдалеке, на несколько десятков метров выше. Плечи сильно ныли, пересыхало во рту, сбивалось дыхание. Степа изредка устраивал короткие передышки, однако к тому моменту, как Алиса успевала его догнать, привал заканчивался и приходилось почти без перерыва снова идти вперед, чтобы не отстать окончательно.

Не успевая восстанавливать силы во время организованных остановок, Алиса все чаще сама делала короткие передышки, отступая на край дороги. Обычно, через минуту ее тут же обгонял кто-нибудь из тех, кто шел позади, и это обесточивало еще сильнее. Страх остаться самой последней заставлял Алису вернуться на тропу и ускорить шаг, но стоило впереди идущему скрыться за новым поворотом, как она теряла ориентир и снова бессильно останавливалась. Это была бесконечная гонка, в которой она постепенно отставала все сильнее и сильнее. Казалось, что у всех остальных была какая-то неизменная, пусть очень маленькая, скорость, а она все замедлялась, и замедлялась.

В конце концов, позади осталась только Зоя, и Алиса из уважения к ней заставляла себя подниматься дальше. Кажется, Зоя тоже устала, и говорила с перерывами, делая паузы для вдохов и выдохов.

– Все хорошо, скоро дойдем, – ободряюще бросила она Алисе, обтирая рукой влажный лоб.

Алиса кивнула, и сделала еще один шаг. А потом еще один, и еще один. Осознание того, что они вдвоем идут последними, и что Зоя шаг в шаг идет за ней, придавал сил и не позволял сдаться. В какой-то момент Алисе показалось, что они шли в одном темпе, в одном ритме, словно отбивали ботинками какую-то шаманскую мелодию. Нельзя было пропускать свой такт, поэтому Алиса шагала и шагала, словно нажимая на свою клавишу и озвучивая свою ноту. И в тот же миг она слышала за спиной шаги Зои, также неизбежно занимавшие свое место в этом сочетании звуков. И вот, когда дыхание успокоилось и подчинилось размеренным движениям, и как только она, наконец, увидела перед собой желтоватый рюкзак Марины, пошел дождь.

Сначала несколько холодных капель обожгли Алисино лицо, потом еще несколько упали на куртку, обозначившись светло-желтыми разводами на рукаве, а еще через пару минут вода попала за шиворот, так что пришлось накинуть капюшон. Дождь усиливался, и Алиса в панике представила, как намокает рюкзак, а вместе с ним все ее вещи, и спальный мешок. Она обернулась: Зоя остановилась, чтобы набросить на рюкзак защитный чехол, и Алиса решила последовать ее примеру.

– Нам еще долго? – крикнула она Зое, пытаясь перекричать нарастающий шум.

– Нет, почти пришли, – крикнула та.

Алиса сбросила рюкзак и прислонила его к особенно раскидистому дереву, трава под которым была еще более-менее сухой. Чехол был рассчитан только на размер рюкзака, и ткани не хватало на то, чтобы укрыть еще и спальный мешок, пристегнутый снаружи.

– У тебя есть пакет? – спросила Алиса.

Зоя отрицательно покачала головой и набросила на плечи свой рюкзак. Алисе пришлось кое-как натянуть чехол, так что он полностью скрывал рюкзак, но почти не спасал спальник. Осознание, что прямо сейчас ее спальный мешок намокает под дождем, наполняло Алису почти физической болью. И хотя это здорово стимулировало не сдаваться и идти вперед, от намокающей куртки становилось все холоднее и холоднее. Кажется, остальные тоже ускорились, потому что больше впереди никто не появлялся.

Ладони быстро замерзли от воды, и Алиса спрятала их в карманы. То ли от нервов, то ли от мокрой куртки, она поймала себя на том, что стучит зубами и не может остановиться. Ее бил рваный, разбирающий на части озноб. Шаг, еще шаг, еще шаг. Чем быстрее она шла, тем бесконечнее и равнодушнее ко всем ее усилиям казался дождь. Черт возьми, когда же наконец они остановятся? В такие моменты Дима всегда находил нужные слова, чтобы вернуть Алисе самообладание, но его больше не было рядом.

«Я не хочу никуда идти, я не справлюсь,» – подумала она и заплакала. Горячая слеза неожиданно обожгла щеку, словно это был единственный источник тепла посреди всего холодного, мокрого леса. И ей показалось, что с этой слезой ее тело выпускает и теряет последний залп жизненной силы.

«Тихо, солнце,» – послышался голос Димы в голове.

«Тебе легко говорить, это не ты идешь под потоками холодной воды. Я иду последней. Если бы не я, Зоя бы уже давно догнала других».

«Какое тебе до этого дело? Она – инструктор, это ее работа».

«У меня намокла куртка, мне холодно. Я заболею, а ведь я даже не взяла с собой таблеток».

«Ты не заболеешь, это всего лишь вода. Вытащи руки из карманов».

В этот момент Алиса почувствовала неприятное напряжение в руках и поняла, что все это время ее ладони в карманах были крепко, до онемения сжаты в кулаки. От этого усилия еще сильнее ныли плечи.

«Они продрогли».

«А разве куртка тебя еще согревает? Она же мокрая насквозь. Просто дай мне свои руки».

Алиса послушалась, заставила себя вытащить руки из карманов и немного расслабиться. Она рассматривала собственные ладони, смотрела, как капли разбивались о кожу и поняла, что холоднее не стало – скорее даже наоборот. Она попробовала несколько раз согнуть и разогнуть пальцы, словно хватаясь за невидимый канат – от рук разлилось приятное покалывание. Холод перестал нарастать, словно кто-то прекратил выкручивать невидимый рубильник.

В этот момент с ней поравнялась Зара, прервав молчаливый диалог с Димой. А Алиса то думала, что она шла последней.

– Зара? Я думала, ты уже ушла вперед.

– Я отбежала в сторону, на минутку. Ну… Сама понимаешь. Видимо, Зоя тоже меня потеряла. Ты как?

– Никак, – слабо и неестественно улыбнулась Алиса.

Зара проницательно смерила ее обеспокоенным взглядом.

– У тебя, кажется, зуб на зуб не попадает.

– Да? Немного, – пожала плечами она, изо всех сил стараясь придать телу естественное состояние и сжав скулы так, чтобы хотя бы немного остановить предательское клацанье зубов.