Горы обещали тебя

Оказалось, что это ничуть не легче, чем карабкаться наверх. Уставшие ноги подводили, слабея в самый нужный момент. А когда Алиса теряла равновесие и хваталась за первые попавшиеся опоры, рюкзак предательски давил на спину, словно сбрасывая ее вниз. Каждое движение и каждый вдох означали борьбу, и ни один сантиметр не давался бесплатно.

Когда она спустилась вниз, уже смеркалось. Ее упрямство в попытке найти тропу стоило ей минимум одного часа. Теперь уже собирались первые сумерки, и немного пахло будущим дождем, словно он уже шел где-то неподалеку, и до плато доносилось лишь его влажное дыхание. И вместе с запахом дождя, Алиса ощутила внутри первые нотки нарождающейся паники. Ее затея провалилась. Она не только не смогла ничего узнать – она заблудилась и не подготовилась. Завтра она попробует узнать у кого-нибудь дорогу, но, если никто не поможет, придется с позором возвращаться на турбазу и ехать домой. Правда, за мыслями о Диме и его маршруте, Алиса совершенно забыла про задание Тимура, ведь покинув группу, она провалила и само задание. Что сделает Тимур, когда она вернется ни с чем? Просто уволит или потребует компенсировать стоимость тура? У Алисы не было сил основательно думать об этом, как и не было сил идти слишком далеко. Она решила вернуться к ручью, который протекал у самого подножья холма. Дима всегда ставил палатку у воды – чтобы умыться, привести себя в порядок и пополнить запасы питья. На большее, видимо, не стоило и рассчитывать, поэтому Алиса просто спустилась к руслу и поставила палатку неподалеку.

С каждой минутой плато погружалось в вечер: затихали птицы, цвета теряли яркость и сочность, с гор сползал туман, похожий на ленивое не собранное облако. Ночь была совсем близко, а с ней, может быть, придет и дождь. Вдалеке, за избушкой алтайца, Алиса заметила яркие макушки палаток – видимо, какая-то группа тоже остановилась на ночлег. День погружался во мрак и затухал, словно свечка, так что знание, что она не совсем одна, было единственным, что придавало сил. Чтобы не видеть, как вокруг нее сгущается темнота, она набрала в бутылку свежей воды, залезла в палатку и закрылась, одним движением утянув молнию наверх до упора.

Мир сжался до крохотного палаточного мира, кроме которого, казалось, ничего не существовало. Алиса ощутила себя такой же маленькой, смертной и беззащитной, как мотылек, который ночевал вчера над ее головой. Главное, подумала она, не вспоминать фильмы ужасов и те, что про зомби. Естественно, стоило ей подумать об этом, как воображение во всех красках нарисовало ей, как аппетитно выглядит ее палатка посреди пустой тихой долины, для зверей, маньяков и мутантов. Хорошо, что вовремя вмешался мысленный Дима.

«Не забывай, что самое опасное существо – это человек,» – напомнил он, как напоминал всегда, когда Алисе становилось страшно.

От этой мысли становилось одновременно спокойно и грустно. Успокоив дыхание, она с аппетитом принялась за остывшие, порядком сплющившиеся в рюкзаке лепешки: съесть две, оставить на завтра три. Правда, без горячего чая, ужин пришлось запивать ледяной водой из ручья. От сочетания жирного теста, приготовленного в масле, и ледяной воды, у Алисы почти сразу же заболел живот, и она еле справилась с ужином.

Слова Димы про то, что на природе не стоит бояться никого, кроме человека, напомнили вчерашний разговор у костра про освоение заповедных территорий. Это воспоминание, как холодный ветер, принесло за собой целый ворох других тяжелых мыслей. И стоило Алисе отбросить одно воспоминание, тотчас приходило в голову что-то другое. Страх перед первой одиночной ночевкой, объяснение с Тимуром, неловкость во время общения со спутниками в группе Степы, стыд за свое вранье, стыд перед Зарой, странное поведение Ромы. Мысли тянули ее в какой-то омут, словно волны, и душили ее, не давая всплыть и вдохнуть свежий воздух.

А ведь еще нужно найти в себе силы и вылезти из палатки, чтобы сходить в туалет. Детский, наивный страх, про который и говорить то стыдно, но Алисе становилось не по себе от одной мысли даже на минуту покинуть палатку, потому что за время ее скудного ужина снаружи почти стемнело.

Сделав над собой усилие, она в последний раз на сегодня выбралась наружу и после краткой вылазки к пушистому кустарнику у подножья, почти на ощупь определяя дорогу, вернулась в свое убежище. Воздух заметно остыл, и Алисе захотелось набросить свою любимую куртку, как вдруг до нее дошло, что она не забрала ее у Зары. Забыла еду, забыла куртку… Да, ее одиночная вылазка была обречена с самого начала. Но как теперь вернуть куртку назад? От мысли, что вещь, которую своими руками сделал Дима, и которая была так дорога Алисе, сейчас независимо от нее затолкана в чей-то чужой рюкзак или греет чьи-то другие плечи, к горлу подступили слезы.

Тем временем пришла настоящая ночь. Алиса знала, что если она расстегнет молнию и выглянет наружу, то не увидит ничего и никого. Ни фонарей, ни людей, ни алтайца. Только темноту. И только плеск воды напомнит ей, что жизнь и время не остановились, и что через несколько часов солнечный свет вернется в долину. Она решила сосредоточиться на мысли о скором наступлении утра, выключила фонарь и, сняв только куртку, завернулась в спальный мешок. Казалось, ее тело растворилось в черноте, и она застегнула спальник до самых глаз. Алиса засыпала, зная, что прямо у ее лица возле надувной подушки надежно припрятан Димин охотничий нож. Словно все силы добра были собраны в одном его лезвии.

Глава 11

Алиса проснулась от того, что у нее до колючего озноба замерзли пальцы на ногах, а спальник наполз на лицо, перекрыв доступ кислороду. Извернувшись и высвободив руку из душного кокона, она проверила время на телефоне – всего лишь пять утра. Она не выспалась, потому что всю ночь вздрагивала то от шороха кустарника, то от неуютного звона ручья, то от порывов вера, которые пробовали на прочность устойчивость палатки. К тому же, она бесконечно ворочалась, а перелечь поудобнее в застегнутом спальном мешке не так уж просто. Любой, даже самый сладкий сон сойдет на нет, если вы пытаетесь без помощи рук (чтобы не расстегиваться) перевернуться на живот в спальном мешке. Сильно хотелось пить и есть, одежда сковывала любое движение, как смирительная рубашка, длинные волосы растрепались ночью и лезли в лицо. Алиса перевернулась на бок, вытянув ноги, сжимая и разжимая пальцы на ногах, пытаясь немного согреть их. Но сон не шел, и с каждой минутой ей лишь все больше хотелось выбраться из спальника из размяться. Наконец, она не выдержала и рванула молнию вниз, после чего высвободилась из объятий мешка и вылезла наружу.

Там, за тонкими тканевыми стенами палатки ее ждала долина, умытая ранним утром. Горы переглядывались блеском снежных макушек, чистое голубое небо выглядело так, словно никогда не видело ни туч, ни дождей. Пахло влагой, свежей росой, ледниками и мокрой травой, а у подножий холмов стелился полупрозрачный туман, почему-то отливавший розовым. Ручей напоминал о себе веселым переливом, и Алиса удивилась, как по-разному звучит его течение беспокойной ночью и ранним утром. Словно свет и тьма добавляют своих нот в его музыку.

Это было такое утро, которое хочется выложить в социальные сети. Из тех утр, которое, даже если застало тебя в одиночестве и на руинах своих планов, все равно означает начало, свежий старт, новый шанс. Утро словно не помнит, каким дурным был прошлый день, каким невежливо непроходимым был лес, как царапался кустарник, как ноги вязли в болотистой низине. И сейчас, долина, словно напакостивший ребенок, как ни в чем не бывало встречала Алису во всей своей захватывающей красоте, словно предлагая: «Давай попробуем еще раз?»

Наклонившись над ручьем, она зачерпнула немного воды и умылась. После ледяного прикосновения собственных пальцев к лицу, сонливость окончательно прошла, словно с глаз Алисы сошла невидимая пелена. Словно из всех ее нервных окончаний, словно закупоренных страхами и неудобствами, вдруг вынули пробки. Кажется, только сейчас она могла полностью вместить в себя открывающееся ей зрелище. Увидеть, расслышать, почувствовать. Умывшись и приведя в порядок волосы, она переоделась в свежую одежду и достала скудные остатки пищи.

Вчерашние лепешки, утратившие всякий приличный вид, вызывали только воспоминания о боли в животе. Алиса с досадой вытащила пакет с перекусом и зачерпнула горсть смеси из орехов и сухофруктов. Пожалуй, это все же будет лучше сочетаться с холодной водой, чем жирная лепешка. Она вытащила спальный коврик на траву, так чтобы его полностью освещало солнце, и расположилась на нем для скудной трапезы. Солнечные лучи отвлекали от недостатка еды, приятно согревая щеки после ледяного умывания. С каждой минутой Алиса чувствовала, как воздух насыщается теплом, впитывая в себя солнце, и даже туман стал понемногу таять, как сахарная вата. Рассеянно забрасывая в рот солоноватые орешки, Алиса рассматривала карту в Димином телефоне, пытаясь понять, в какой момент она заблудилась.

Поскольку совсем рядом шумел ручей, и Алиса не сразу услышала шаги, незнакомец, появившийся вдруг рядом с палаткой, оказался для нее полной неожиданностью. Это был мужчина немного за пятьдесят, чуть полный, одетый в спортивные штаны и куртку спецовку. И куртка, и штаны выглядели замученно, чего нельзя было сказать об их обладателе, в глазах которого читался нескрываемый интерес. Он был слегка не брит, но это отчего-то выглядело вполне опрятно. Хотя возможно, все скрашивал загар, выгодно подчеркнутый белой кепкой с надписью «Куул» и аппликацией в виде динозавра.

Его появление напугало Алису больше, чем ночное одиночество, и слова Димы о том, что нет никого страшнее человека, обрели плоть, кровь и смысл. А что, если это был человек Ромы, который следил за ней? Алиса поняла, что совсем некстати оставила нож в палатке. Интересно, услышит ли ее крик та группа, которая встала на ночлег на той стороне долины?

– Вы кто? – выпалила она, опередив незнакомца и поднявшись в резком прыжке, в любой момент готовая бежать.

– Кажется, я тебя напугал? – улыбнувшись, спросил мужчина. – Я Игнат, меня бояться не нужно.

Обращение на «ты» ужасно резало Алисе слух.

– Что вам надо?

– Я просто слышал вчера, как кто-то штурмовал подъем, – он сделал жест в сторону холма, на который вчера карабкалась Алиса. – Ждал, что вы вот-вот появитесь, но потом все стихло, и я так и знал, что найду кого-то здесь. Правда, думал будет больше народу. Шума ты подняла на целую группу, я тебе скажу!

– Вы хотите меня убить? – после его слов это предположение казалось Алисе очевидным.

– Что? – с лица незнакомца сошла улыбка. – Тюю. Просто я держу турбазу, называется «Каньон», но ты немного до нас не дошла, вот я и спустился посмотреть, не случилось ли чего.

– Турбазу?

– Ну да! Она чуть выше, если взять немного правее, на склон. А ты, видимо, пошла налево, а там нет тропы.

– Тропы нигде не было, – заметила Алиса.

– А-а! Ошибочка! Раньше тропа была, еще когда на мою базу присылали школьников. Но когда базу забросили, этой дорогой перестали ходить. Все идут там, дальше, соседний перевал, – он сделал непринужденный жест в сторону. – А здесь… Ну в целом, ты правильно говоришь. Теперь тропу так сложно найти, что ее почти и нет. Но я то и дело встречаю таких вот как ты, и предлагаю место для отдыха, так сказать. Чтобы не зря шли то есть.

– Но тропа есть на карте, – Алиса показала ему экран Диминого телефона.

Почему-то с каждым словом Игната ей хотелось верить ему все больше. Что-то подсказывало, что он не собирается причинять ей вред.

– Да, да! – торжествующе вскрикнул Игнат, тыча пальцем в тот отрезок маршрута, который вчера пыталась найти Алиса. – Это старая дорожка, ею пользовались еще в советское время, когда работала база. И потом этот маршрут как-то попал в интернет, и теперь есть на всех картах.

– Значит, здесь все же можно пройти?

– Если к озерам, лучше другой дорогой. Здесь пути нет. Ни туристы, ни местные не ходят. Проклятое место!

«Интересно, Дима также как я не смог подняться и пошел другой дорогой? Но тогда я никогда не узнаю, какой», – с досадой подумала она.

– Может быть хочешь чаю или поесть? – с надеждой спросил Игнат, бросая двусмысленный взгляд на пакет с ореховой смесью. – У меня и кофе имеется.

Мысль о горячем кофе и сытном полноценном завтраке заставила Алисин желудок жалобно сжаться. Но отправиться пить кофе к случайному знакомому, который по его же словам живет на заброшенной турбазе было бы слишком рискованно. Она решила достать свой телефон и сделать вид, что ее ждут друзья дальше в долине, как раз там, где она вчера заметила палатки.

– Да не бойся, – словно прочитав ее мысли, добавил Игнат. – Знаешь как часто я таких как ты тут вылавливаю? Группы же сюда уже давно не водят, а такие вот самостоятельные туристы постоянно попадаются. Вот! – тут он неожиданно ткнул пальцем в экран Алисиного телефона, на заставке которого улыбался Дима. – Этого парня помню, он этим же летом ко мне и заходил! Вы его знаете?

Алиса опешила от удивления и перестала дышать.

– Вы его видели? – спросила она, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не наброситься на Игната с расспросами.

– Ну да, тоже как ты, заплутал. Но он, правда, сам меня нашел, сам к турбазе вышел. Я им дал места под палатку, ужином накормил… Совсем не дорого, кстати…

– Он был не один?

Игнат уже было открыл рот продолжить рассказ, как вдруг остановился, заметив нездоровый интерес Алисы.

– Знаешь, что, это не честно, – улыбнулся он. – Я тебе историю, а ты даже не погостишь у меня и даже на чай не оставишь. Не хорошо. Пойдем, поедим. За тарелкой, знаешь ли, и разговор лучше идет, согласна?

Алиса не могла отпустить Игната просто так. Даже если бы он был маньяком – он точно что-то знал про поездку мужа на Алтай. И значит, Алиса должна была узнать все. В конце концов, у нее все еще есть охотничий нож. И кстати, заброшенная турбаза будет отличной локацией для того, чтобы добавить ее в отчет Тимура. А с учетом того ничтожного количества сведений, которые она сумела собрать, каждая точка на карте может спасти от увольнения.

Дав ей время собрать вещи и сложить палатку, Игнат повел ее в уже знакомый подъем. Правда, совсем быстро он взял правее, и они действительно вышли на некое подобие тропы, которая упиралась в территорию бывшей туристической базы.

По дороге Игнат рассказал Алисе, что живет в поселке неподалеку и еще его отец работал на советской турбазе охранником и разнорабочим, часто забирая сына с собой на работу помощником. В то время база пользовалась спросом, и сюда часто отправляли студентов, особенно аграрных факультетов. В перестройку у базы сменилось несколько владельцев и много лет она не принимала гостей из-за проблем с документами и хаотичных переходов от одного хозяина к другому. За это время персонал понемногу распустили, поскольку не было прибыли, а отец Игната успел уйти на пенсию, передав сыну свое место. Но пока есть собственность, нужен охранник. Поэтому, Игнат остался последним сотрудником на тонущем корабле. Когда бумаги наконец-то привели в порядок, оказалось, что база находится в аварийном состоянии, и для того, чтобы принимать гостей, нужно провести капитальный ремонт, на который у нового хозяина толком не было ни денег, ни желания. А потом долину вообще включили в национальный парк, после чего строительство отелей, гостиниц и организованных мест отдыха оказалось под запретом. Несколько лет хозяин пытался оформить базу как место для палаток и договориться о хоть какой-то законной форме существования. Но потом случился камнепад на перевале, каньон засыпало, и связующая тропа пришла в негодность. Туристы перестали не то, что приезжать целенаправленно, но даже и просто проходить мимо.

– Наверное, не судьба, – вырвалось у Алисы, пока она слушала обо всей этой череде неудач.

Но Игнат, по его словам, не мог расстаться с местом, где прошла вся его жизнь. Поэтому, он остался до тех пор, «пока судья не постановит, что я должен уйти». Теперь он живет полгода в родном поселке, а полгода здесь, с мая до самого октября пытаясь удержать время, которое утекает сквозь пальцы. По-тихому чинит то, что можно починить, латает то, что можно подлатать, приводит заблудившихся туристов, таких как Алиса, чтобы они вдохнули жизнь в старые домики, заросшие аллеи и рассохшуюся беседку, покрытую белой облупившейся краской. Правда, никто уже не ночует в домиках, посетовал Игнат. Оценив состояние комнат, все просто ставят свои палатки на голой земле. Но Игнат рад и простому удовольствию поесть в приятной компании, рассказать свою историю, предоставить летний душ и туалет за небольшую плату. И даже название красивое придумал: «Кемпинг Каньон».

– Я всегда прошу не удалять этот участок маршрута из карт в интернете, – признался он. – Ведь если эту ошибку устранят, никто не придет ко мне в «Каньон».