Opium Parfum

– Ууу, понятно, – выдохнул он, – опять началось. Только голодовку не устраивай снова – трубку в нос вставят, орать будешь…

Острое чувство сдавило легкие и подступило к горлу. Я с силой сжал губы. Как же курить то охота. Шатающийся походкой я подошел к тумбочке, достал оттуда пачку сигарет с засунутой в нее зажигалкой и, стараясь не смотреть на соседей, вышел из палаты.

На этот раз на коридоре никого не было, он был пуст. Я шел и слушал, как звонким эхом разливается звук щелкающих по полу тапочек. Дойдя до конца корпуса, я спустился на цокольный этаж. Свет в курилке не горел. Тьма полная. Не нащупав выключатель, я достал сигарету и дрожащими пальцами пытался попасть по колесику зажигалки.

– А говорил, что бросил.

От неожиданности я вскрикнул и чуть не выронил сигарету.

– Вот зачем надо было врать? Кого ты обманываешь? – спросил голос.

– Блин, Гера, слава Богу, ты здесь. Как же я рад тебя видеть. Херня какая-то творится…

– Давно уже, Коля, давно.

– Соседи наши про какие-то уколы мне говорили, про голодовки…

– А ты что не помнишь?

– Нет…

– Эх вы, Николай Вениаминович, – смеющимся голосом проговорил Гера, – плохи совсем стали, ничего не помните.

– Помню я все, – выронив сигарету, я полез в пачку за второй, – врач сказала клеток у меня мало. Меньше двух сотен осталось.

– Это еще более-менее. Я до тридцати пяти продержался.

– А что потом?

– СПИД.

– В смысле?

– Всё.

По спине пробежал холодок. Свет с первого этажа практически не проникал на цоколь, и я впился глазами во тьму, пытаясь разглядеть друга.

– Где ты, Гера?

– Хм, интересный вопрос.

Подняв зажигалку, я принялся чиркать кремний, в надежде разжечь пламя. Но искра не высекалась.

– Уже поздно, Колян. Надо было раньше думать. Надо было думать тогда, когда мы вгоняли иголки в свои вены. Колоться одной машиной! Дебилами надо было быть. Да и вообще…

Пальцы дрожали, и зажигалка чуть было не выскользнула из рук.

– Я умер еще при втором обострении. Тебе повезло больше. Хотя кто знает…

Острая боль пронзила тело насквозь и начала пульсировать в висках.

– Опиум дарил нам счастливую жизнь. Вернее ее иллюзию, – голос Геры дрожал, – в оконцовке он ее забрал. А иллюзия осталась.

– Но ты ведь не хочешь сказать, что жизнь кончена? Что нужно опустить руки и ждать смерть, ну или вколоть в эти руки золотой укол и принять ее самому?

– Конечно, нет.

– Значит, метаться еще не поздняк?

– Определенно, – улыбнулся Гера.

– Кстати, я вспомнил, у меня сегодня день рождения.

– Поздравляю, друг, поздравляю.

Колесико зажигалки громко щелкнуло, и кремний высек искру. Яркий свет пламени озарил комнату.