Иначе

– Чего стоите? Не слышали, что мать сказала?! Уверен, о вашем походе не только его батя узнает! – киваю я головой в направлении парня, стоящего слева.

Мое напоминание о неизбежных, в результате промедления, отметках на задницах козлят от пряжки ремня, делает их активнее. Хотя какой там ремень? Вот от сети их на время каникул отключить – это будет по весомее для представителей нынешнего поколения деток. Первый кон не выявляет ни победителя, ни проигравших. Во второй заход отваливается тот, который отдал мне пороховые картонки, со своими ножницами, затупившимися об пару камней. Смотрю на него, он смиренно поджимает губы. Остаются сосед и молчаливый паренек в шапке Dsquared.

– Раз, два, три! – в голос произносят мальки.

Камни сегодня выигрывают. Я верю в приметы, и на их месте, если бы им еще хоть раз пришлось пользоваться старой, как мир игрой для решения каких бы то ни было споров, ни за что, по крайней мере, в ближайшие триста шестьдесят пять дней, не стал бы ставить блядские ножницы. На лице дуралея в модной шапке появляется лыба, и он тут же открывает свой рот, произнося писклявым голоском

– Ну что, я тогда пойду?!

Хуя себе! Пезденыш!

– С хуя ли?

– Ну, я же выиграл, – улыбка пропадает, и он остается стоять на месте, хотя еще секунду назад был на низком старте

– И что, блять? Типа жопа в сохранности, на друзей можно хер положить, так?!

Он смотрит на меня и не говорит ни слова.

– Черта с два ты выиграл! Будем считать, что победил, как тебя зовут? – обращаюсь к первому просравшему в битве пареньку

– Олег

– Вот Олег и выиграл, а вы двое, давайте открывайте рты! – говорю и, демонстративно доставая черный крикет, высекаю из кремня искры

– Не надо, дяденька, пожалуйста! – произносит соседский паренек

– Думать раньше надо было, – спокойно отвечаю я, – за поступки надо отвечать.

Вдруг тот, который хотел кинуть корешей, начинает хныкать. Блять, сосунок ебучий!

– Чего ты слюни распустил? Тебе сколько, блять, лет?

– Две…двенадцать будет шестого, – выдавливает из себя тот

– В яйцах дети уже пищат, а ты еще реветь не разучился!

Вижу, что мой спич относительно того, что он уже не мальчик, его не воодушевляет, да и другие пезденыши совсем не рады раскладам, которые старый хуй в красном пальто и с бородой приготовил им на этот новый год.

– Ладно, хер с вами! Пиздуйте отсюда, чтоб я вас больше не видел!

Пока они одупляют свалившееся на них счастье в виде моего снисхождения, я подхожу к соседу и засовываю ему в правый карман толстой пуховой куртки 2 большие петарды и коробку с маленькими.

– Спасибо большое! Мы честно больше не придем сюда!

Понятное, блять, дело.

Пацаны делают несколько шагов в сторону лестницы, но я останавливаю их.

– Подождите, забыл, вот еще парочка.

Опездолы поворачиваются ко мне лицом, я делаю движение в их сторону, чиркаю зажигалкой и левой рукой засовываю в противоположный карман малька, который доставил мне, в уже прошлом году, немало неприятных мгновений, две зажженные петарды. Не врубаюсь, заметил ли он, что его игрушки предательски шипят, но руку в карман, чтобы вытащить их, он не засовывает. Я смотрю на него, он на меня, а его кореша, явно заподозрившие неладное, разворачиваются и начинают бежать вниз по лестнице. Только опездол переводит взгляд в сторону своих дружков, как в его кармане происходит хлопок, и он, как по сигналу организатора соревнований начинает забег за своими пацанами, оставляя за собой лишь след из нескольких парящих в холодном воздухе перьев от куртки. Я начинаю ржать так, что аж захлебываюсь от истерики.

Мелкие идиоты, еще легко отделались. Пускай, блять, спасибо скажут за это. Максимум, штаны обсосанные постирают, да матка валенка сверху раскошелится и потратит одну свою долю с заноса какого-нибудь водилы, пойманного с выхлопом, на новую куртку для своего отродья, тем более к ней в первые дни наступившего года должна по традиции приплыть знатная прибыль. Стандартная история.

В мое время за их поступок можно было гораздо более плачевные последствия получить как итог. Я хорошо помню, мы пацанами частенько наведывались в заброшенную деревушку, если ее можно так назвать, которая находилась на берегу речки рядом с территорией деревообрабатывающего завода. Сейчас завод уже не пашет, точнее работает, но совсем в другом формате, да и на месте так называемой деревни призраков, которая представляла из себя ни что иное, как банальный самозахват земель народом, в попытке хоть что-то вырастить, чтоб прокормить себя и семью в те сраные годы безденежья, а во времена наших похождений – прибежищем для бомжей, уже залита огромная бетонная площадка для какой-то стройки. В ту местность ходил только лишь один бас, из серии таких, советских, похожих на батоны желтого цвета. Как сейчас помню, по этому маршруту почему-то исключительно белый ездил. Мы всегда издали его замечали на автобусном кольце. Знали, что если он там, нам не придется пиздовать пешком добрые минут сорок. Движение, естественно, было строго регламентировано расписанием и заточено, как раз-таки, под работников той самой лесопилки. По будням чаще, а по выходным, вообще, раза два в день в каждую сторону. В тот раз мы просрали обратный маршрут и хуярили пешком по дороге в сторону дома. Около завода была огромная гора синей глины. До сих пор не знаю, действительно ли та поебота так называлась, либо это просто вошло в наш лексикон, как и устрашающее обозначение дощатых строений на берегу черной, как ебучие углища, речки, но факт остается фактом – куча голубого цвета дерьмища была. И нельзя не сказать, что она помогала нам отмазываться от часто доебывающихся охранников с завода и прочих ебланов, постоянно желающих прогнать нас с закрытой территории. «Нам на биологию в школу попросили принести» – ссали мы в уши уебкам, когда те интересовались, какого хуя мы ползаем там. Вот и тогда, набрав синей глины, мы шли по проезжей части и наминали мягкую массу в руках, подобно долбанному пластилину. Телегу на той дороге в те дни встретить можно было так же редко, как нашего физрука в трезвом состоянии во внешкольное, да и в рабочее для него, надо сказать, время. Не помню уж точно, что за расклад, но когда мимо нас пронеслась какая-то тачка, кто-то, но точно не я, решил повыпендриваться и замахнулся, эмитируя бросок куска глины в сторону машины. Что самое интересное, просто продемонстрировал, нихуя не кинул. А, точно, Олег был. Ему частенько везло на прилипоны различного рода из-за своего распиздяйства. Смотрел все на брата старшего, который терся с кем-то из общества так называемых братков в то время, но потом отвалился из криминального мира, к которому он имел весьма косвенное отношение, и теперь доживает свои деньки в родительской хате, ежедневно заливая ебальник дешевой беленькой. Так вот, хуй, который сидел за рулем телеги, заметив это, резко дал по тормозам и начал сдавать назад. Помню хорошо, как я тогда прихуел, увидев, что, на ходу выскакивающий с пассажирского жирный черт, направляет в нашу сторону пистолет. Когда я понял, что к чему, наши парни уже включили тапки. Я тоже стартанул, и так как бегал быстрее всех в школе, через пару секунд уже был наравне с ребятами. В тот момент, когда я догнал их, раздался первый выстрел, потом еще два. Выцеливал пидор. Не буду пиздеть, какое расстояние на момент нажатия на курок было между нами и тем гондоном, но когда все утихло, и мы с парнями вылезли из придорожной канавы, помимо расцарапанных ветками ебальников, на спине у хлюпающего носом Нео, был обнаружен невъебенного размера синяк с темными кровоподтеками. Как сказал потом легавый из отдела, куда Леху потащила его мамка, узнав о случившемся, это была оса. Так же мент добавил, что Нео и его родным стоит радоваться, так как, если бы стрелявшая мразота была ближе, все могло гораздо плачевнее закончиться. Такие дела.

Помимо этой истории, можно еще вспомнить, как наш одноклассник получал хороших пиздюлей, таких прямо взрослых, за то, что был самым длинным и выглядел старше пацанов, носившихся по подъезду и звонивших в двери. Это были не просто подзатыльники, а реальные синяки и сотрясение мозга. Все это с учетом, что нам на тот момент было примерно столько же, как этим пацанам, а конченым мудакам, исполнявшим такие штуки, в разы больше. Так что пусть с радостью и благодарностью празднуют свой чертов новый год, молокососы, мать их!

Возвращаюсь к месту, где оставил вискарь, беру бутыль с пола и за один заход допиваю оставшиеся сто пятьдесят – двести грамм. Теперь точно накрыло.

Парочку дней назад я вспомнил, что шестое не за горами и набрал Катю. Мысли, позвонить ей раньше, были, но у меня не хватило мотивации даже написать. Концовка старого и начало нового года, с некоторыми событиями и отсутствием какой-либо движухи, замазали меня в домашний режим. Повисло некое напряжение. Наступление очередного года даже у меня всегда сопровождался, хоть и небольшим, но все же, моральным подъемом. По аналогии со всей этой блажью, типа новой жизни с понедельника или следующего месяца. Естественно, первое января всегда стояло особняком в градации дат, открывающих дорогу в светлое будущее. Помнится мне, лет в восемнадцать, когда я решил стать зожником, даже уломал Нео с Ленкой отпраздновать новый год тридцатого числа. Смех. Тем более, что уже со второго на третье Леха, с еще одним типом с тусовки тащили меня обрубленного домой. Таким вот недолгим выдался этап моей новой жизни в годы юности. В этот раз ощущение каких-то перемен, если и чудилось мне, то лишь в тревожном свете.

Знакомство с Кэйти только добавило переживаний в этот котел. Супец из известных, но чуждых мне, ингредиентов под названием «возможные отношения», в смеси с загадочными специями из волнения, не то, чтоб кипел, но был достаточно нагрет. Не припомню, чтоб подобные паранойи, если их так можно назвать, были частыми гостями у меня. Поэтому я списывал нынешнюю ситуацию на реакцию моего далеко не восемнадцатилетнего организма на смену образа жизни.

И вот теперь я сижу на переднем сидении новенького серебристого эксплорера, и мы вместе с Кэйти и еще тремя телочками движемся на юг от города в местный детский дом. Хорошо, расклад с Бармалеем обнулился, потому что остальные герои театральной постановки окислились. Сезон орви сыграл мне на руку. Я до последнего маялся по поводу того, что нужно будет нацеплять на себя маску, еще до кучи учить слова какие-нибудь. В итоге я принял решение, что если и стану героем сказки, то глухонемым. Или нахуй. Цирка мне и в жизни хватает. В итоге, все само разрулилось. Было бы лучше, конечно, если б трех пипеток сзади не было бы с нами. Я бы, определенно, чувствовал себя раскованней, и место бы для возможного секса освободилось. От этой говно-шутки даже самому не смешно. Все же хорошо, что мысли, в большинстве своем возникают раньше слов.

– Дань, ты же никогда раньше не волонтерствовал? – спрашивает меня одна из девок.

Я уже минут пятнадцать залипаю в мыслях о том, как охуенно выглядит Катя, в какую авантюру я вписался, насколько тяговит форд, и почему в салоне мужской ароматизатор, поэтому не сразу доходит, что от меня чего-то хотят

– А, да. Не доводилось прежде

– Ты сегодня какой-то загадочный. У тебя все в порядке? – интересуется моим состоянием Кейт

– Это все энергетик

– У тебя универсальное оправдание. Во всем кофеин виноват, – улыбается она, – хочешь, давай остановимся, купим тебе покушать?

– Спасибо за заботу, но это вряд ли поможет. К тому же, я в последнее время мало ем

– Смотри, как бы гардероб не пришлось обновлять. Хоть сейчас оверсайз в моде, не уверена, что тебе пойдет.

Голова у меня слегка вареная, от банки адреналина лучше не стало, поэтому оставляю слова Кати без комментария, лишь выдавливая из себя улыбку

– Мы уже почти на месте, сейчас освежишься

– Освежусь?

– Вот блин, я же не сказала тебе. Здесь источник известный есть, мы с Олей каждый раз в купели окунаемся

– Не переживай, даже если б я знал об этом, не взял бы с собой полотенце

– Не любишь острые ощущения?

– Температурного характера нет

– Тогда просто лицо умоешь и пару глотков сделаешь водички