Король Гарлема

Машинально пережевывая безвкусную еду и запивая ее таким же безвкусным кофе, я рассматривал улицу. По ней спешил народ, по проезжей части неслись машины. Мелькающие в полумраке лица и огни навевали мысль о некой тайне. Но никакой тайны тут и в помине не было, кругом лишь суетились люди, выжатые прессом дня и стремящиеся домой. Тайной была та история, в которую я попал, она витала вокруг Морозника, и он сам тоже был тайной. Что-то слишком много тайн. Я поставил чашку с недопитым кофе и вышел на улицу.

Первые двое таксистов отказались ехать в Гарлем. Они были белыми. Тогда я нашел негра на раздолбанном «Форде», он был худым и длинным, как баскетболист. Я сказал ему, что мне нужно в Гарлем. Услышав это, водитель долго с интересом рассматривал меня, потом пожал плечами и жестом пригласил в машину. Я назвал адрес, и мы тронулись.

Гарлем даже ночью, когда все и так черно, умудрялся быть черней других районов. Я понял, что мы въехали в него, раньше, чем таксист удосужился сообщить мне об этом.

Бар Буша был натуральной конурой с идиотским фонарем из железа, стилизованным под старину.

Фонарь лил свой зеленый свет прямо на головы входящих которые, остановившись, чтобы распахнуть дверь с рифленым стеклом, на мгновение делались похожими на мертвецов.

– Вы подождете, когда я выйду обратно? – обратился я к водителю, немного понаблюдав за баром.

– Двадцать баксов сверху счетчика, – сказал он. – Деньги сейчас.

Я сунул ему купюру и вышел из такси.

Толкнув дверь, я вошел в бар. Там сидели десятка полтора скучающих черномазых ребят, и все они сразу уставились на меня. Этот общий взгляд, в первый момент выражающий крайнее изумление, быстро становился враждебным. Две темные особы женского пола, смотревшие на меня с профессиональной доброжелательностью в глазах, ничуть не скрашивали его. Под этим общим недружелюбным взглядом я прошел до стойки и небрежно осведомился у огромного толстого негра, который, скрестив на груди руки, стоял за ней, не он ли хозяин заведения. Получив едва заметный кивок в качестве утвердительного ответа, я так же небрежно обронил:

– Я слышал, что вам требуется официант.

– И что?.. – флегматично спросил бармен.

– Я хочу получить эту работу.

В глазах бармена, прежде ничего не выражающих, мелькнуло явное удивление.

– Ты псих, что ли? Это заведение для черных.

– Только для негров? – уточнил я.

Бармен с неожиданным для такой туши проворством протянул руку через стойку и схватил меня за грудки.

– Я русский, – произнес я, прежде чем он успел открыть свой рот. – А русский – это дважды негр, понял? Русскому негру нужна работа, понятно? И я хочу наняться именно сюда, потому что мне противно обслуживать белые американские задницы.

– Проваливай, говнюк! – сказал бармен и разжал свою лапу. – Даю тебе десять секунд на то, чтобы убраться отсюда.

Я развернулся и побрел к двери, весь зал по-прежнему провожал меня взглядом. Что-то не так было в том, что я беспрепятственно уходил из бара. Так оно и вышло. Едва я открыл дверь, как на меня набросились два молодых негра, которые, видимо, решили, что этот придурковатый белый – легкая добыча. Я был начеку, потому легко ушел от прямого удара в челюсть и, поднырнув под руку, схватил одного негра за ногу, резко выпрямился и перекинул его через себя. Негр, пробив дверное стекло, с грохотом ввалился в дверь. Это было лишним, но так уж получилось. Второй негр попытался поймать меня в неудобной позиции ударом с левой. Я успел прикрыть подбородок плечом и изо всей силы пнул его ногой в район печени. Парень тут же переломился пополам от боли. Я повертел головой по сторонам и обнаружил, что серьезно влип – такси не было. Прежде чем бежать, я окинул взглядом пространство возле бара в надежде, что водитель такси решил просто переехать на другое место, но машины нигде не было. Либо водитель решил сознательно подставить белого джентльмена, либо его попросили отъехать эти черные юниоры, которые теперь корчились по обе стороны входной двери.

Теперь оставалось только бежать, что я и сделал. Удалившись от бара примерно на полквартала, я решил перейти на шаг, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, и в это время передо мной возникли три силуэта. Они словно материализовались из вонючей темноты гарлемской ночи. Я не стал выслушивать претензии по поводу того, что расхаживаю по Гарлему среди ночи со своей белой рожей, и без лишних слов короткими ударами уложил двоих на асфальт, – терять мне, похоже, было уже нечего, – а третий бросился бежать. Я не стал его преследовать и пошел от места драки быстрым шагом, лелея слабую надежду на то, что найду такси. Я тогда еще не знал, что поймать в ночном Гарлеме такси, это все равно, что выловить золотую рыбку в сточной канаве.

Дорогу я более или менее запомнил, когда ехал сюда. По моим расчетам, до границы Гарлема было минут двадцать-двадцать пять хорошего хода.

Где-то впереди неожиданно зазвучала музыка. Присмотревшись, я обнаружил прямо по курсу, на фоне неяркого светильника, горевшего над входом в один из домов, группу парней числом человек в шесть. Цветные пускали по кругу бутылку и при этом двигались в такт музыке. Прежде чем они меня обнаружили, я перешел на другую сторону улицы. Здесь было гораздо темней, и мне удалось незамеченным проскользнуть мимо.

Минут через пять в мою спину ударил свет фар. «Может, такси», – подумал я и обернулся, прикрывая глаза ладонью. «А если погоня?!» – запоздало пришла в голову другая мысль, но было слишком поздно. Машина, скрипя тормозами, резко затормозила рядом, и из нее выскочила целая орава негров. Они бросились на меня все разом, кто-то из них метнул в меня бейсбольную биту. Я успел увернуться, делая при этом разворот на сто восемьдесят градусов, но бита, тем не менее, обожгла мне ухо и упала в метрах трех от меня. Я побежал, успев на ходу подхватить ее с земли. Когда сзади грохнул выстрел, я понял, что негры настроены серьезно. Безусловно, было с чего! Какой-то белый заявился в одиночку в Гарлем, отколотил черных ребят и теперь спокойно удаляется. Интересно, как вышел бы из такого положения Морозник?

Мне пока везло. В момент выстрела я находился недалеко от угла дома и свернул за него, прежде чем последовал второй выстрел. Оказавшись на другой улице, которая была еще темней предыдущей, я приналег на ноги, автоматически отмечая отклонение от маршрута, по которому прибыл в Гарлем.

Когда сзади в спину опять брызнул желтый свет фар, мои глаза обнаружили на стене дома пожарную лестницу. Я сунул биту за пазуху и, не сбавляя хода, подпрыгнул, уцепился за ее нижнюю перекладину, затем подтянулся и стал карабкаться вверх. Когда я достиг второго этажа, снизу снова грянули выстрелы. Пули вошли в стену рядом со мной. Мне ничего не оставалось делать, как перепрыгнуть длинный балкон, примыкающий к лестнице. Я плашмя растянулся на нем и стал наблюдать в щель между ограждениями балкона за тем, что делается внизу. Похоже, там шло совещание. Тогда я тоже стал быстро прикидывать, что предпринять дальше. Выход был только один: влезть в квартиру, жильцы которой, наверное, проснулись, но они, конечно же, имеют опыт в таких делах и не станут вскакивать с кроватей, включать свет и выглядывать в окно. И уж наверняка не станут звонить в полицию.

Между тем, черные закончили совещание, и один из них, опираясь на спины товарищей, забрался на лестницу. Потом он достал из-за пояса пистолет и, держа его в руке, стал карабкаться вверх. Я наблюдал за ним, пока он не оказался на расстоянии чуть больше метра от балкона. Выбрав момент, когда негр подтягивался на руке, в которой был пистолет, я вскочил и ударил по ней битой. Негр взвыл и выронил пистолет. Я тут же ударил по второй руке. Он заорал уже гораздо громче и застыл на лестнице, цепляясь за нее запястьями. «Не боец», – подумал я, и тут снизу грохнул еще один выстрел. Похоже, банда была вооружена до зубов. Чтобы не задели снизу пулей, я опять лег на балкон. Позиция у меня была неплохой, но если по лестнице полезет кто-то еще, то теперь он будет начеку и прострелит мне голову, едва она появится над балконом. «Похоже, мне придется лезть в квартиру к таким же черным, и в этом тоже есть риск нарваться на пулю. Но, может, здесь живут мирные люди», – с этими мыслями я попытался нащупать рукой стекло и вдруг обнаружил, что его нет. На какое-то мгновение я застыл у окна, а потом, сообразив, что квартира нежилая, перекинул ногу через подоконник и тут подумал о том, что те горячие ребята внизу наверняка тоже знают об этом. Все-таки они местные. А если так, то они могут проникнуть в нее через входную дверь и двинуться мне навстречу или просто подождать меня на лестничной клетке. В это время внизу хлопнула дверь подъезда. Я тут же перекинул ногу обратно на балкон и осторожно выглянул вниз. Возле машины никого не было. Видимо, все негры вошли в подъезд. Надо было на что-то решаться прямо сейчас. И я решился.

Машина стояла в метрах двух от балкона. Скорей всего, они в ней кого-то оставили. Будем надеяться, что не с пистолетом.

Я прыгнул. Приземление оказалось более жестким, чем я ожидал, но крыша кабины все-таки сыграла роль амортизатора, и ног я не повредил, только свалился с нее вниз. В машине сидели двое, похоже, изрядные тугодумы, потому что они не выскочили из нее сразу, а когда это сделали, я успел подняться и двинуть негра, который появился со стороны водителя, битой по голове. Его товарищ метнулся в сторону и заорал. Я забрался в машину и обнаружил, что ключи торчат в замке зажигания.

«Ура, Америка!» – на моем лице появилась кривая ухмылка.

Машина завелась сразу. Пока я трогался, из подъезда выскочил негр. Этот парень соображал явно быстрей тех, которые сидели в машине, потому что он сразу начал стрелять. В окне справа от меня образовалась дырка, и я тут же упал правым плечом на сидение пассажира, продолжая левой рукой наугад вести машину. Это кончилось тем, что она в конце концов врезалась в столб. Но мне все же удалось метров на двести оторваться от преследователей, и теперь они остались без машины. Скорость, при которой произошло столкновение, была небольшой – километров тридцать в час, поэтому я отделался парой легких ушибов.

Выскакивая из машины, я не забыл прихватить с собой биту и, на всякий случай, ключ зажигания. Немного отбежав, я оглянулся назад. В темноте ничего нельзя было разглядеть, зато несколькими секундами позже до моих ушей донесся глухой топот ног. Это бежали черномазые. Я тоже побежал, в полной темноте и неизвестно куда, прикидывая по пути свои шансы. Их было примерно пятьдесят на пятьдесят. Постепенно мои глаза привыкли к мраку, и я стал различать не только темные контуры домов вокруг, но и темные провалы окон в них. Иногда попадались дома с целыми стеклами в окнах – жилые, но их становилось все меньше. Меня вынесло на какой-то пустырь. Я на мгновение остановился, соображая, в какую сторону податься. Потом, решив, что лучше не находиться на открытом пространстве, побежал к строению, темнеющему впереди и похожему на производственный цех. Асфальт кончился. Под ногами хрустела щебенка, потом пошла просто земля.

Я остановился перед большим массивным зданием. Окна в нем присутствовали, но это был не жилой дом, а, скорее всего, бывшая школа или что-то в этом роде. Я вытер рукавом пот, который стекал на глаза и, обойдя здание, побежал дальше. Впереди замаячили какие-то развалины и потянуло горелым. Видимо, недавно здесь был пожар. Я обогнул развалины стороной и, попав на широкую улицу, двинулся по ней. Она вела в нужном мне направлении, к границе Гарлема. По крайней мере, я надеялся на то, что это так. Здесь кое-где горели фонари, и на нижних этажах попадались даже витрины, кое-где заколоченные листами железа. Но тишина здесь все равно была черной, вонючей и грязной. Она лезла под одежду, в легкие, въедалась в поры. Шагая по этой улице, я подумал, что понять то, что я вышел за пределы Гарлема, будет совсем просто, даже ночью.

Сзади раздался шум легковой машины. Наученный горьким опытом, я быстро вернулся к подъезду дома, который только что миновал, и вошел в него, осторожно прикрыв дверь. В подъезде кто-то был. Я медленно поднялся по ступеням, держа биту наготове. Откуда-то сверху, со второго или даже с третьего этажа лился, слегка разбавляя темноту, свет лампочки. Я остановился, вглядываясь вперед, и увидел молодую негритянку, совершенно голую, с большими грудями. Она стояла ко мне боком, упершись руками в стену, прогнувшись в спине и отставив зад. Над ней трудился, пристроившись сзади, крупный негр в кожаных штанах. Деваться мне было некуда, я стоял и смотрел, пока они не заметили меня.

Негр выругался и произнес:

– Ты что уставился?! Ты… – он вдруг осекся и стал внимательно разглядывать меня. – Белый!.. Невесть откуда взявшийся белый мальчик, который любит подглядывать в замочную скважину, – негр, застегивая штаны, не спеша приближался ко мне. – За такое удовольствие нужно платить.

– Ты трахаешься, а мне платить? – негромко обронил я, сдерживая нарастающее бешенство.

Очевидно, этот гад считал всех белых жалкими и трусливыми недоделками, с которыми можно делать что угодно.

– Да ты к тому же не американец, – заметив мой чудовищный акцент, произнес негр.

В его голосе зазвучало презрение. Этот гражданин Америки, который жил на пособие и трахался по чужим подъездам, тоже причислял себя к высшей расе.

– Положи палочку, мальчик, здесь она тебе не поможет, – кивнул он на биту.

Я кинул биту на пол.

– Вот так, – удовлетворенно произнес негр и, не спеша, словно ему это лень было делать, на всю длину вытянул вперед свою лапу и сгреб меня за грудки.

Я дождался, когда он это сделает и, согнув ноги в коленях, поднырнул ему под руку и оказался с ее внешней стороны. Негр, еще не понимая, что происходит, продолжал крепко сжимать свою лапу. Я резко крутанулся вокруг своей оси и выставил вперед ногу. Черный без звука ушел головой вниз с трех ступенек. Я спустился вслед за ним. Парень оказался крепким, возможно, ему просто повезло, и падение оказалось удачным. Как бы то ни было, но негр уже поднимался. Я дождался, когда он это сделает, и нанес ему три сильных удара по корпусу. Внутри у меня уже по-настоящему все кипело. Эти черные ублюдки спокойно ходят здесь среди белых и вытворяют что хотят. И попробуй их тронь – до конца жизни не отмоешься. Говорят, так было в советские времена, когда даже раз съездить по черному хайлу какого-нибудь зарвавшегося студента из Зимбабве было чревато последствиями. И вот теперь этот здоровый черный придурок, сидящий на шее белых налогоплательщиков и презирающий их, надумал обращаться со мной так же, как с ними. Нет, мой угнетенный брат, белые не все одинаковые и сейчас ты это поймешь.

Негру было плохо – я надавал ему по печени и по почкам, не жалея кулаков. Я схватил его за густые патлы и посмотрел в глаза, в которые уже наплывал страх. Нигер боялся. Боялся белого, в своем районе! Но мне было этого мало, и я, резко рванув его голову вниз, выбросил ей навстречу свое колено. Раздался характерный звук – как минимум перелом челюсти. Может быть, теперь эта скотина будет обходить белых стороной. Поверженный противник лежал на полу, но мне по-прежнему было этого мало. Как там делалось в старые добрые времена? Убить врага, спалить его дом и увести его женщину – все по полной программе. Тогда знали толк в таких делах.

Несколько мгновений я стоял над негром, понимая, что необходимо сделать что-то еще, чтобы получить полное удовлетворение, потому что если этой ночью в Гарлеме с меня и спустят шкуру, то, по крайней мере, чтобы было за что. Но негр, словно мешок с костями, неподвижно лежал на полу, с него уже невозможно было получить никакого удовлетворения, тогда я, вдруг вспомнив о негритянке, поднялся по ступенькам и подошел к ней. Мне нужен был полный набор грехов, чтобы было за что расплачиваться. Она стояла зажавшись в угол, по-прежнему голая, и со страхом смотрела на меня.

– Ну что, красотка? – произнес я. – Дерьмо твой ухажер, ничего он не стоит.

От звука моего голоса она вздрогнула. Ее полные груди колыхнулись, и у меня вдруг стало сухо во рту. Если еще секунду назад я хотел сделать это ради самого факта, то теперь мне вдруг захотелось ее по-сумасшедшему, и эта черная сучка тут же уловила смену моего настроения. Она неожиданно раздвинула губы в улыбке и приподняла руками груди, как бы предлагая их мне. От этих грудей, с самых кончиков их торчащих сосков, вдруг словно пошли электрические разряды. Я вцепился в черные упругие бугры и сжал их. Негритянка застонала прямо мне в ухо. Мои руки скользнули вниз и легли на ее ягодицы. Я поднял ее и прижал спиной к стене. Она обвила меня своими ногами и крепко прижалась ко мне всем телом. Мы исступленно бились в такой позе минут пять. Мне показалось, что ей понравилось. Потом я отпустил негритянку на землю, а через минуту опять захотел ее, но в это время сзади раздался какой-то невнятный звук. Я быстро обернулся и увидел негра.

Он, пошатываясь, надвигался на меня с ножом в руке. Опережая его, я сделал быстрый шаг навстречу и ударил ногой в живот. Удар был не мощным, но резким и проникающим. Негру этого хватило. Он, отшатнувшись, сделал шаг назад, затем медленно опустился на пол и затих. Я нашарил на полу оброненный им нож, сунул его в карман, затем затащил девчонку на этаж выше и занялся с ней тем же самым, чем занимался несколько минут назад. Теперь она стояла ко мне задом и упиралась в подоконник руками.

Когда я вышел из подъезда, бешенство во мне слегка поутихло, но на смену ему пришел опасный кураж, который жаждал выхода. В заднем кармане джинсов у меня лежал нож, в руках была бита, то есть кое-какое оружие имелось. В голову пришла шальная мысль: а зачем же прятаться, как крысе, если из этой черной дыры нет возможности выбраться. Помирать так с музыкой. Пройдя немного вперед, я увидел целую витрину, расколотил ее битой и двинулся дальше. Миновав пару спящих кварталов, я заметил впереди кампанию молодых негров, рядом с ними стоял мощный магнитофон. Я не свернул на другую сторону улицы, а пошел прямо на них, держа биту за спиной. Один из негров заметил меня и ткнул в мою сторону пальцем. Остальные обернулись и уставились на меня, словно увидели что-то сверхъестественное. Потом на их лица, сменяя удивление, стали наплывать гнусные ухмылки. По одним этим рожам было понятно, что ничего кроме пакостей от них не дождешься. Да я ничего другого и не ждал и, прежде чем эта орава в кретинских вязаных шапочках двинет на меня, первым подошел к ним и произнес:

– Ну что, ниггеры? А?