Иерусалим. Биография

В 705 году Саргон II погиб в битве, и все жители Иерусалима – в том числе Исайя – воспылали надеждой, что смерть ассирийского царя означает начало конца его империи. Египет обещал евреям поддержку; восставший народ Вавилона отправил к Езекии своих посланников. И царь Иудеи почувствовал: долгожданный час пробил. Он присоединился к новой коалиции против Ассирии и приготовился к войне. Увы, к несчастью для иудеев, новый царь Ассирии по имени Синаххериб был человеком энергичным и весьма уверенным в себе.

Синаххериб назван в царских надписях “царем обитаемого мира, царем Ассирии”. В то время это были почти синонимы. Под властью Ассирии находились земли от Персидского залива до Кипра. Историческое ядро империи (современный северный Ирак) с севера было защищено горами, а на западе – Евфратом, но с юга и востока подбрюшье страны было открыто любому врагу. Ассирия напоминала акулу, которая может жить, только постоянно заглатывая все новые и новые куски. Кроме того, для ассирийцев война была религиозным долгом. Каждый новый царь клятвенно обещал при восшествии на престол расширить “землю бога Ашшура”. Ассирийский царь был в едином лице и верховным жрецом, и полководцем, самолично водившим в походы 200-тысячную армию. И подобно современным диктаторам, ассирийские цари железной рукой держали в узде своих подданных, прибегая в случае необходимости не только к террору, но и к массовой депортации и к переселениям завоеванных народов с одного края обширной империи на другой.

Тело Саргона, отца Синаххериба так и не нашли на поле битвы, и многие узрели в том грозный знак божественного гнева: бог Ашшур, вероятно, отвернулся от своего народа, и ассирийская империя была на грани распада.

Однако Синаххериб подавил смуту, взял штурмом мятежный Вавилон и разрушил древний город до основания. Как только порядок был восстановлен, он занялся укреплением своей личной власти, а также мощи империи, начав масштабную перестройку Ниневии – города Иштар, богини войны, плодородия и плотской любви. Синаххериб сделал Ниневию своей новой столицей, для снабжения города и его пышных садов водой были прорыты каналы, а для себя царь возвел грандиозный дворец. Ассирийские властители умело пропагандировали свои достижения. Барельефы, украшавшие стены их дворцов, прославляли победы Ассирии и должны были устрашить ее врагов: ужасные изображения пленников с заживо содранной кожей, посаженных на кол или обезглавленных и сегодня повергают в трепет. Жителей завоеванных ими городов ассирийцы проводили в составе триумфальной процессии по Ниневии, надев на них отвратительные ошейники, к которым были подвешены отрубленные головы их царей. Впрочем, другие завоеватели того времени были столь же жестокими: у египтян, к примеру, в обычае было коллекционировать отрезанные головы и половые органы своих врагов. К тому же Синаххериб все чаще предпочитал битве переговоры.

Свидетельства дипломатических и военных успехов ассирийских царей были во множестве обнаружены в руинах их дворцов. В Ираке раскопаны несколько ассирийских городов – памятников могущества Ассирии времен ее наивысшего расцвета. Богатство этих городов прирастало не только военной добычей, но и трудом земледельцев, а их историю сохранили для грядущих поколений писцы, оставившие ценные документы в царских архивах. В библиотеках ассирийских царей найдены целые собрания глиняных табличек с клинописными текстами гаданий, призванными облегчить царю принятие решений, с заклинаниями, гимнами и описаниями ритуалов, которые должны были обеспечить помощь богов, а также с литературными текстами, среди которых – классическое “Сказание о Гильгамеше”. Ассирийцы, почитавшие множество богов, верившие в колдовские формулы, в помощь магических статуэток, в духов и предсказания будущего, в то же время весьма преуспели в медицине. Многочисленные таблички с текстами, посвященными искусству врачевания, содержат примерно такие формулы: “Если человек страдает от таких-то и таких-то симптомов… то причина этого в том-то и том-то… И тогда надлежит принять такое-то лекарство…”

Евреи-северяне, уведенные в плен из Израильского царства и оказавшиеся в рабстве вдали от дома, в блиставшей роскошью столице Ассирии, среди ступенчатых пирамид-зиккуратов (одно из таких сооружений позднее станет основой для легенды о Вавилонской башне), называли Ниневию “городом кровей”. “Весь он полон обмана и убийства; не прекращается в нем грабительство, – говорит пророк Наум. – Слышны хлопанье бича и стук крутящихся колес, ржание коня и грохот скачущей колесницы”. И вот теперь эти колесницы на колесах о восьми спицах, эти несметные полчища во главе с самим Синаххерибом двигались на Иерусалим, спеша налететь на выбранный ими в жертву народ “как орлы”, словами Книги Второзакония.

Туннель Езекии

Езекия знал, какие ужасы пережил разоренный ассирийцами Вавилон; он спешно сооружал укрепления вокруг новых иерусалимских кварталов. Фрагменты его “Широкой стены”, толщиной почти в восемь метров, сохранились до наших дней; наиболее впечатляющий из них находится в Еврейском квартале. Готовясь к обороне, Езекия приказал двум группам строителей прорубить в скале туннель длиной почти 600 метров, который соединил бы источник Гихон за чертой города с Силоамской купелью (этот водоем, находящийся к югу от Храмовой горы, ниже Города Давида, теперь оказался под защитой новой стены Езекии). Когда две группы рабочих, пробивавшихся навстречу друг другу с противоположных концов скалы, наконец счастливо встретились в ее недрах, они высекли в туннеле надпись:

“…И это было так: туннель, когда […] кирка, друг навстречу другу. И когда три локтя оставалось про [бить, и возопи] л глас каждого, и воз [зв] ал к другому, ибо сделалась пробоина в толще камня справа и […]. И в день [пробития] туннеля ударили каменоломы друг навстречу другу, кирка навстречу [к] ирке, и пошли воды из источника к водоему в двухста [х и] тысяче локтей. И с [т] о локтей возвышалось над головами каменолом [ов][22 - Пер. Руслана Хазарзара.]”[23 - В 1880 г. 16-летний Иаков Элияху, сын перешедших в протестантизм евреев, предложил своему школьному товарищу пройти по Силоамскому туннелю. На обоих мальчиков произвели большое впечатление слова из 4-й книги Царств: “Прочее об Езекии и о всех подвигах его, и о том, что он сделал пруд и водопровод и провел воду в город, написано в летописи царей Иудейских” (не дошедшей до нас). Иаков пошел в туннель с одного конца, нащупывая пальцами зарубки, оставленные древними рабочими; его товарищ двинулся с другого конца. Когда направление зарубок вдруг изменилось, Иаков понял, что находится на том самом месте, где встретились две группы камнеломов. Именно здесь он и нашел оставленную строителями надпись.Иаков прошел туннель до конца и обнаружил, что его друг давно оставил опасную затею и решил вернуться. Выбравшись наружу, Иаков до смерти перепугал местных арабов, убежденных, что в древней пещере обитают джинны или даже драконы. Иаков рассказал о своей находке директору школы, слухи об этом быстро дошли до некоего грека, торговца древностями, тот пробрался в туннель и грубо вырубил из стены кусок камня с надписью, при этом разбив его. Затем находку конфисковали у грека турецкие полицейские, и ныне надпись хранится в Стамбуле. А Иаков Элияху впоследствии присоединился к американским колонистам-„оверкомерам” и был усыновлен семьей Спаффордов, основателей колонии. Иаков Спаффорд стал школьным учителем и часто рассказывал своим ученикам, детям колонистов, о туннеле Езекии, никогда, впрочем, не упоминая о том, что он и есть тот самый мальчик, который нашел надпись.].

К северу от Храмовой горы, в долине, Езекия соорудил плотину, благодаря которой образовался пруд Вифезда (Овчая купель) – дополнительный источник воды для жителей Иерусалима. И, по всей видимости, он раздавал оливковое масло, вино и зерно своим воинам, которые готовились к обороне города. В разных местах Иудеи археологи находят ручки кувшинов с надписью lmlk (“для царя”) и эмблемой Езекии – четырехкрылым скарабеем.

“Налетел ассириец – как волк на овец”, – напишет через много столетий Байрон. Синаххериб и его огромная армия уже совсем близко подошли к Иерусалиму. Великий царь ехал, как и большинство других ассирийских царей, на громадной колеснице, запряженной тремя лошадьми, под особым навесом. Оголовья его коней ярко сверкали на солнце, а их спины были покрыты красивыми попонами. Сам царь был облачен в длинное расшитое одеяние; плоский шлем, украшенный золотыми розетками, символизировавшими солнце, заканчивался островерхим шишаком; длинная густая борода была заплетена в косички, а на руках царя звенели браслеты. Он всегда имел при себе лук и меч в ножнах, украшенных изображениями львов.

Он считал себя скорее львом, нежели библейским стервятником или байроническим волком. Ассирийские цари накидывали на себя львиные шкуры в дни празднования своих побед в храме Иштар, украшали дворцы статуями сфинксов с львиными головами и любили охоту на львов, считая ее развлечением, достойным великих царей.

Синаххериб обошел Иерусалим, чтобы сначала осадить еще один город Езекии – находившийся к югу от Иерусалима и хорошо укрепленный Лахиш (Лахис). Барельефы, украшающие дворец царя в Ниневии, дают представление о том, как выглядели ассирийские воины (и их противники-евреи). Колесничие, копьеносцы, лучники и пращники многоязычной имперской армии носили туники и кольчуги, а их головы были защищены островерхими шлемами, иногда украшенными перьями. Ассирийцы соорудили валы вокруг города и повели подкопы под стены, а тем временем их тараны пытались пробить городские ворота. Лучники и пращники непрерывно обстреливали Лахиш, пока воины Синаххериба карабкались на стены по осадным лестницам. Археологи обнаружили в Лахише массовое захоронение полутора тысяч человек – мужчин, женщин и детей; некоторые из них были посажены на кол, с иных была содрана кожа – совсем как на сценах с ассирийских барельефов. Тысячи уцелевших жителей Лахиша спасались бегством от страшной смерти. Жители Иерусалима знали, чего можно ждать от ассирийцев.

Синаххериб быстро разгромил египетское войско, подошедшее на помощь Езекии, опустошил Иудею и затем подступил к Иерусалиму, встав лагерем к северу от города – на том самом месте, которое спустя пять столетий выберет для своей ставки Тит.

Езекия приказал отравить все источники в окрестностях Иерусалима. Его воины, занявшие позиции на крепостных стенах, носили спускающиеся до плеч головные платки, перехваченные лентой, короткие туники, поножи и сандалии. С началом осады в городе, скорее всего, началась паника. Синаххериб послал своих военачальников на переговоры: убедить осажденных, что сопротивление бесполезно. Пророк Михей предрекал разрушение Иерусалима. Но престарелый Исайя советовал терпеливо ждать: Яхве защитит город.

Езекия молился в Храме. Синаххериб похвалялся, что запер иудейского царя в Иерусалиме, “подобно птице в клетке”. Но прав оказался Исайя: Господь вмешался.

Манассия: детское жертвоприношение в долине Геенны

“…Пошел Ангел Господень и поразил в стане Ассирийском сто восемьдесят пять тысяч. И встали поутру, и вот все тела мертвые”. Внезапно ассирийцы сняли осаду и ушли: подлинной причиной, вероятно, было очередное восстание где-то на востоке империи. “И отступил, и пошел, и возвратился Сеннахирим, царь Ассирийский”. Ибо Яхве “изрек о нем: … покачает вслед тебя головою дочь Иерусалима”. Такова библейская версия событий, однако в анналах Синаххериба сказано, что Езекия откупился от ассирийцев, выплатив им огромную по тем временам дань, в том числе 30 талантов золота и 800 серебра. Синаххериб оставил от независимой Иудеи клочок земли, практически только ближние окрестности Иерусалима, и утверждал, что переселил в другие части империи 200 150 иудеев.

Вскоре Езекия умер, его сын Манассия стал верным вассалом сирийских царей. Он жестоко расправился со своими политическими противниками в Иерусалиме, взял в жены арабскую принцессу, отменил реформы отца, вновь поставил в Храме статуи Ваала и Ашеры (Астарты) и устроил “домы блудилищные… при Храме Господнем”. Хуже того: он совершал воскурения на “Тофете, что в долине сыновей Еннома”[24 - Намеки на детские жертвоприношения есть в книгах Бытие и Исход; в частности, можно упомянуть о готовности Авраама принести в жертву Исаака. Вообще человеческие жертвоприношения с самых древних времен ассоциировались с хананейскими и финикийскими культами. Гораздо позднее римские и греческие историки приписывали эту отвратительную практику карфагенянам – потомкам финикийцев, однако это не подтверждалось археологическими свидетельствами вплоть до 1920-х гг., когда два офицера французской колониальной армии обнаружили в руинах Карфагена (ныне в Тунисе) тофет – святилище под открытым небом, а также место ритуального захоронения погребальных урн. В урнах из Карфагена были обнаружены детские кости и пепел, а также глиняные таблички с красноречивыми посланиями: “Ваалу принес Бомилькар в жертву этого сына, плоть от плоти его. Благослови его!” Эти находки, по времени, возможно, совпадающие с эпохой Манассии, доказывают правдоподобность библейских рассказов о ханаанском боге Молохе, культ которого был связан с человеческими – в том числе и детскими – жертвоприношениями. Впоследствии в западноевропейской литературе, в частности в “Потерянном рае” Мильтона, Молох предстает уже как один из падших ангелов в услужении у Сатаны.], южнее города, и приносил в жертву детей, побуждая и других делать то же. “И даже сына своего провел через огонь…” Когда детей приводили на сожжение, жрецы били в барабаны, чтобы отчаянных криков жертв не слышали их родители.

Из-за Манассии Енном не только превратился в место смерти; искаженное название долины – Геенна – стало символом Судного дня и преисподней и для иудеев, и для христиан, и, позднее, для мусульман. И если Храмовая гора была собственным раем Иерусалима, то долина Енном стала его адом, “геенной огненной”.

В 626 году халдейский военачальник Набопаласар захватил власть в Вавилоне и начал последовательное разрушение Ассирийской империи; его деяния описаны в Вавилонских хрониках. В 609 году, по смерти Манассии, на престол Иудеи взошел его восьмилетний внук Иосия, которому, казалось, суждено было возвестить золотой век царства Мессии.

5. Блудница вавилонская

586–539 гг. до н. э.

Иосия: революционер-спаситель

Это было настоящее чудо: Ассирийская империя рухнула под ударами вавилонян, Иудея обрела независимость, и царь Иосия даже сумел присоединить к ней большую часть бывшего Израильского царства на севере, а также распространить свою власть на юг и на восток – до побережья Красного и Средиземного морей. А затем, в 18-й год его правления, первосвященник Хелкия нашел в Храме некий забытый свиток.

По-видимому, это был один из тех свитков, что оказались в Иерусалиме после падения Северного царства и были спрятаны в Храме в годы гонений Манассии. Иосия осознал важность найденного документа – это была одна из книг Закона, которую большинство исследователей отождествляют ныне с ранней версией Книги Второзакония. Собрав народ в Храме, царь “встал на возвышенное место” и “заключил пред лицем Господним завет: последовать Господу и соблюдать заповеди Его”.

Царь повелел своим мудрецам пересказать заново историю народа Израиля, связав в единую последовательность рассказы о древних патриархах, деяния Давида и Соломона и славное прошлое Иерусалима, которое должно было бросить отблеск на настоящее. Это был еще один шаг к созданию единой Библии. И в самом деле, хотя Закон считался древним и его установление приписывалось Моисею, сквозь библейское описание Храма Соломона явно просвечивает гораздо более поздний Иерусалим Иосии, “нового Давида”. С этого времени священная гора Мориа стала именоваться на иврите ha-Makom – просто “Место”.

Иосия вынес из Храма статуи чужих богов, сжег их в Кедронской долине и “разрушил дома блудилищные, которые были при Храме Господнем”. Он сокрушил Тофет в долине Еннома, разрушил все языческие капища, убил всех жрецов-идолопоклонников, а их кости сжег на их же жертвенниках[25 - Реформы Иосии стали критически важным шагом в развитии иудаизма. В гробнице в долине Еннома, датируемой тем периодом, были найдены два миниатюрных свитка из серебра: на их внутренней стороне вырезана священническая молитва из Книги Чисел (6:24–6), которая остается частью иудейского богослужения и сегодня: “Да благословит тебя Господь и сохранит тебя! да призрит на тебя Господь светлым лицем Своим и помилует тебя! да обратит Господь лице Свое на тебя и даст тебе мир!”]. Пуританская “революция” Иосии совершалась с неуклонной жестокостью. Покончив с сокрушением идолов, царь отпраздновал в Иерусалиме Пасху. “Подобного ему не было царя прежде”.

Но Иосия вел опасную игру. Египетский фараон Нехо решил протянуть руку помощи своим бывшим врагам ассирийцам, не желая допустить полного уничтожения Ассирии вавилонянами, и двинул войска в Палестину на соединение с ассирийской армией. Иосия, только что избавившийся от ассирийского владычества и не желавший стать теперь вассалом Египта, выступил навстречу фараону. В битве при Мегиддо в 609 году до н. э. евреи потерпели поражение, а сам Иосия погиб, однако его оптимистическое, реформаторское царствование оказало большее влияние на историю Иерусалима, чем любое другое царствование от царя Давида до времен Иисуса Христа. Тем не менее мечта о независимости была разбита вдребезги под Мегиддо, и само название этого города, превратившееся со временем в Армагеддон, стало синонимом катастрофы.

Фараон двинулся на Иерусалим, низложил Иохаза (сына Иосии) и посадил на престол Иудеи его брата Иоакима. Однако Египет не смог помешать возвышению новой ближневосточной империи: в 605 году до н. э. сын вавилонского царя Навуходоносор разбил египтян при Кархемише. Ассирия перестала существовать, а Иудея сделалась вассальным царством Вавилона. Однако в 597 году царь Иоаким решил, что противостояние Вавилона и Египта – самый подходящий момент для освобождения Иудеи. Царь призвал народ поститься, чтобы заслужить защиту у Господа. Его советник, пророк Иеремия, в своей первой горестной проповеди предупреждал, что Господь разрушит Иерусалим, если тот выступит против Вавилона. Но Иоаким публично сжег свиток Иеремии[26 - Царские придворные и чиновники жили и работали в верхней части Города Давида. Там в одном из домов был обнаружен архив из 45 булл – глиняных оттисков печатей, сохранившихся благодаря огню пожара, который обжег глину. В “Доме булл”, как назвали это здание археологи, по-видимому, размещалась царская канцелярия; на одной из булл видны слова “Гемария, сын Сафанов”, это имя писца царя Иоакима, известное из Книги пророка Иеремии. Иоаким либо умер еще до прихода вавилонян, либо погиб во время осады Иерусалима. Наследовал ему его сын Иехония.] и призвал в союзники Египет; увы, не союзника обрел в нем Иерусалим, а врага.

Навуходоносор

“В 7-м году [598 год до н. э.] в месяце кислиму, – записано на глиняных табличках Вавилонской хроники, – царь Аккада созвал свое войско, направился в страну Хатти и осадил город Иуды [Иерусалим] и на 2-й день месяца аддару [начало 597 года] захватил город и взял в плен царя”. Навуходоносор разграбил Храм и увел в Вавилон царя Иехонию и еще 10 тысяч знатных иудеев, ремесленников и просто сильных молодых людей, положив начало “великому вавилонскому пленению”. Там Иехония 37 лет томился в тюрьме, после чего наследник Навуходоносора освободил его, определил ему почетное место при своем дворе и назначил пенсию.

Навуходоносор был сыном узурпатора и энергичным строителем империи. Он объявил себя наместником Мардука – бога-покровителя Вавилона – и воплощением благочестия и добродетели (хотя и позаимствовал у ассирийских царей их репрессивный стиль правления). “Сильные обычно обирают слабых, – говорит Вавилонская хроника, – однако Навуходоносор не искал покоя ни ночью, ни днем, но внимая советам и по зрелом размышлении неутомимо вершил правосудие”. Впрочем, уведенные в Вавилон евреи вряд ли считали его воплощением справедливости.

Пленные иудеи оказались в городе, по сравнению с которым их Сион выглядел сущей деревней. В Иерусалиме той эпохи проживало всего несколько тысяч человек, а население Вавилона, возможно, составляло четверть миллиона. Эта мировая столица была столь величественна и так любила наслаждения, что туда украдкой спускалась с небес сама богиня любви Иштар: ходили слухи, что богиню не раз видели в укромных переулках и на постоялых дворах в объятиях ее избранников.

Навуходоносор обустроил Вавилон в соответствии со своим вкусом: грандиозные монументы, облицованные небесно-голубым глазурованным кирпичом (любимый цвет царя), отражались в водах могучего Евфрата и бесчисленных каналов. Увенчанные четырьмя башнями гигантские ворота Иштар – парадный въезд в город – также были выложены ярко-синей глазурью, на фоне которой эффектно выделялись желтые и охристые изразцовые барельефы, изображавшие быков и грифонов. Ворота выводили на главную улицу города – триумфальную Дорогу процессий.

О своем дворце сам Навуходоносор так рассказывает в одной из царских надписей: “В Вавилоне, который я ставлю выше всего, который я люблю, [я заложил] дворец – удивление людей, здесь живущих”. Вход в жилище царского величества охраняли изваяния могучих львов, а его летний дворец украшали “висячие” (то есть расположенные на нескольких ярусах) сады, впоследствии причисленные к чудесам света. В честь верховного бога вавилонян Мардука Навуходоносор воздвиг гигантский зиккурат – огромную семиярусную ступенчатую пирамиду, на плоской вершине которой стоял Храм Краеугольного камня Неба и Земли, – ту самую Вавилонскую башню, строительство которой, по преданию, завершилось смешением языков. Согласно предположениям некоторых ученых, в этой легенде отразилось многоязычие тогдашней космополитической столицы Ближнего Востока.

В Иерусалиме Навуходоносор посадил на престол Седекию, дядю уведенного в плен Езекии. В 594 году Седекия посетил Вавилон, чтобы засвидетельствовать вассальную верность Навуходоносору. Но на обратном пути он поднял восстание, пренебрегши пророчествами Иеремии, предрекавшего разрушение Иерусалима вавилонянами. Навуходоносор выступил в поход на юг. Седекия обратился за помощью к египетскому фараону, но малочисленный отряд египтян был тут же разбит. Иеремия, свидетель паники и паранойи, охвативших Иерусалим, пытался скрыться из города, но был схвачен у городских ворот. Царь, который никак не мог решить, испросить ли у пророка нового совета или казнить его за измену, заточил пока Иеремию в “дом темничный” под царским дворцом. За 18 месяцев осады Навуходоносор опустошил Иудею[27 - В слоях пепла у городских ворот крепости Лахиш археологами были найдены остраконы – черепки с нацарапанными на них надписями. Эти надписи проливают свет на обстановку в Иудее во время неудержимого наступления вавилонян. Лахиш и еще одна крепость под названием Азека сопротивлялись дольше других; между ними и Иерусалимом была налажена система оповещения с помощью сигнальных огней. Судя по записям на остраконах, военачальник осажденного Лахиша по имени Яуш поначалу регулярно получал донесения со своих аванпостов, которые постепенно один за другим были захвачены врагом. Скоро один из его офицеров по имени Хошаяху доложил Яушу, что Азека также прекратила подавать сигналы. Затем в тяжелых боях пал и сам Лахиш.], и ему оставалось сокрушить только ее столицу – Иерусалим.

В 587 году вавилонский царь окружил Иерусалим осадным валом. “Голод, – писал Иеремия, – в городе усилился”. Пророк оплакивал детей, “издыхающих от голода на углах всех улиц”. Находим мы у него и намеки на случаи каннибализма: “Дщерь народа моего стала жестока… Руки мягкосердых женщин варили детей своих, чтобы они были для них пищею во время гибели дщери моего народа”. Даже знатные и богатые жители Иерусалима вскоре впали в отчаяние, пишет автор “Плача Иеремии”, оттого что “воспитанные на багрянице” теперь были вынуждены искать пищу в навозе. Подавленные горожане “бродили как слепые по улицам”. Археологи нашли сточную трубу, которая относится к периоду вавилонской осады. Основными сельскохозяйственными культурами у евреев того времени были чечевица, пшеница и ячмень, но анализ содержимого трубы показал, что осажденные ели дикие растения и травы и многие были заражены солитерами и другими паразитами.

В девятый день иудейского месяца ав, в августе 586 года, после восемнадцатимесячной осады воины Навуходоносора наконец ворвались в город, который уже пожирали языки пламени, такого же безжалостного, как захватчики. Пожары занялись, вероятно, от факелов и горящих стрел, которыми вавилоняне забрасывали город (наконечники этих стрел были обнаружены археологами при раскопках в Еврейском квартале в слое сажи, пепла и головешек). Но тот же огонь, не пощадивший домов, прокалил буллы – оттиски печатей городских чиновников на глине, да так прочно, что эти оттиски сохранились до наших дней. Иерусалим пережил все ужасы ада – обычная участь любого взятого штурмом города того времени. “Умерщвляемые мечом” оказались счастливее “умерщвляемых голодом”. “Кожа наша почернела от жгучего голода. Жен бесчестят на Сионе, девиц – в городах иудейских. Князья повешены руками их”, – горестно восклицал пророк. Тем временем с юга к городу подошли идумеи, готовые при любом удобном случае мстить евреям за то, что те в свое время лишили их благодатных земель Ханаана. Радуясь краху Иерусалима, они грабили и оскверняли все на своем пути: “Радуйся и веселись, дочь Едома… И до тебя дойдет чаша; напьешься допьяна и обнажишься”. В Библии можно найти также намеки на то, что идумеи подстрекали вавилонян, подталкивая их ко все большим бесчинствам. Согласно 136 псалму, сыны Едомовы (эдомитяне, идумеи) говорили: “Разрушайте, разрушайте до основания его… Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о камень!” Вавилоняне полностью разрушили Иерусалим, но Иеремия, остававшийся “во дворе темничном”, уцелел.

Навуходоносор: мерзость запустения

Седекия пытался тайно выйти из города и бежать в Иерихон, но вавилоняне схватили его у Средних ворот (стоявших, возможно, рядом с Силоамской купелью), привели к Навуходоносору, “и заколол царь Вавилонский сыновей Седекии… перед глазами его… а Седекии выколол глаза и заковал его в оковы, чтобы отвести его в Вавилон”. Вавилоняне нашли и Иеремию: они освободили его и также отвели к своему царю. Тот после беседы с пророком приказал начальнику своей стражи Навузардану: “Возьми его и имей его во внимании, и не делай ему ничего худого, но поступай с ним так, как он скажет тебе”. Навузардан переселил 20 тыс. иудеев в Вавилон, однако бедняков, по свидетельству Иеремии, оставил “в Иудейской земле и дал им тогда же виноградники и поля” (Иеремия также “остался жить среди народа”).

Через месяц Навуходоносор приказал своему военачальнику стереть город с лица земли. И Навузардан “сжег Дом Господень и дом царя, и все домы в Иерусалиме… и стены вокруг Иерусалима разрушило войско халдейское”.

Храм был разрушен, его золотая и серебряная утварь разграблена, а Ковчег Завета навсегда исчез. “Предали огню святилище Твое”, – сокрушался автор 73 псалма. Все священники Храма были убиты по повелению Навуходоносора. Стены первого Храма и дворца, вероятно, рухнули в лежавшую внизу долину: “Как потускло золото, изменилось золото наилучшее! Камни святилища раскиданы по всем перекресткам”[28 - До сих пор не найдено никаких остатков Первого Храма. Однако Иеремия на удивление точен: военачальники Навуходоносора действительно расположили свою ставку у Средних ворот, поскольку отсюда было удобнее контролировать Иудею, а их имена, перечисленные в Книге Иеремии, подтверждает один из текстов, найденных в Вавилоне.Навуходоносор назначил царского министра Годолию марионеточным правителем Иудеи. Но поскольку Иерусалим лежал в руинах, Годолия сделал своей резиденцией город Мицпу к северу от разрушенной столицы. Вскоре иудеи восстали и убили Годолию, и Иеремия, которому тот покровительствовал, был вынужден бежать в Египет. С тех пор о нем ничего не известно.].

Улицы опустели: “Как одиноко сидит город, некогда многолюдный”. Богатые обеднели: “Евшие сладкое истаивают на улицах”. Лисицы бегали по голой горе Сион. Все иудеи скорбели по городу, истекавшему кровью: “Иерусалим сделался мерзостью среди них”: “…горько плачет он ночью, и слезы его на ланитах его. Нет у него утешителя из всех, любивших его”.

Разрушение Храма воспринималось, должно быть, как гибель всего народа. “Пути Сиона сетуют, потому что нет идущих на праздник; все ворота его опустели, священники его вздыхают… И отошло от дщери Сиона все ее великолепие… Упал венец с головы нашей”. Казалось, наступил конец света, или, словами Книги пророка Даниила, “поставление мерзости запустения”. Иудеям грозило исчезновение – как и любому народу, от которого отвернулись его боги. Но евреи каким-то образом обратили и эту разрушительную катастрофу в созидательный опыт, который, с одной стороны, еще более увеличил святость Иерусалима, а с другой – сформировал наглядный прообраз будущего Страшного суда. Для всех трех “религий Книги” Иерусалим отныне стал площадкой, на которой разыграется трагедия Последних дней и воздвигнется царство Мессии – то есть произойдет тот самый апокалипсис (греч. “откровение”), о котором впоследствии проповедовал Иисус. Для христиан напряженное ожидание конца времен стало одним из краеугольных камней веры, однако пророк Мухаммед усмотрел в разрушении Храма и города Навуходоносором лишь свидетельство того, что евреи лишились божественного благоволения, а это, в свою очередь, открывало путь его собственному кораническому откровению.

В Вавилонском плену часть иудеев сохранила свою приверженность единому Богу и Сиону. В те же самые годы, когда поэмы Гомера утверждались в архаической Греции в качестве общенационального эпоса, евреи начали идентифицировать себя через библейские тексты и память о своем покинутом городе: “При реках Вавилона, там сидели мы и плакали, когда вспоминали о Сионе; на вербах, посреди его, повесили мы наши арфы”. И даже вавилоняне, согласно 136 псалму, ценили по достоинству иудейские песни: “Там пленившие нас требовали от нас слов песней, и притеснители наши – веселья: «пропойте нам из песней Сионских». Как нам петь песнь Господню на земле чужой?”

Да, Вавилония была чужой землей, но именно там начала формироваться и кристаллизоваться единая Библия. И если юные выходцы из Иерусалима, такие как пророк Даниил, обучались при царском дворе, а более прагматичные пленники отвергали Сион и становились настоящими вавилонянами, то верные единому Богу евреи стали формулировать новые законы, призванные подчеркнуть их отличия и особость. Они чтили субботу, обрезали своих мальчиков, придерживались строгих канонов в пище и нарекали детей еврейскими именами, ведь падение Иерусалима показало, что происходит, когда не уважают законов Божьих. Вдали от родины жители Иудеи становились просто евреями[29 - В 586–400 гг. до н. э. таинственные авторы Библии, писцы и священники, жившие в изгнании в Вавилоне, обработали и собрали воедино тексты Пятикнижия Моисеева (еврейской Торы), соединив обе традиции – Яхвиста и Элогиста. Так называемые второзаконники пересказали священную историю, сделав акцент на слабости царей и могуществе Господа. Они также включили в текст Писания эпизоды, вдохновленные мифологией Вавилона – в частности, историю о Вавилонской башне и рассказ о всемирном потопе, столь похожий на описание катастрофы в “Сказании о Гильгамеше”.Книга Даниила создавалась на протяжении многих лет: некоторые ее части наверняка были написаны в начале вавилонского пленения, другие позднее. Нам неизвестно, действительно ли существовал человек по имени Даниил или это собирательный образ. Так или иначе, в этой книге есть множество исторических ошибок – это было установлено с помощью археологических находок, сделанных в Вавилоне в XIX в.].

Изгнанники навечно заклеймили Вавилон как “мать блудниц и мерзостей земных”, однако империя в то время процветала, а их заклятый враг Навуходоносор процарствовал 40 лет. Впрочем, по свидетельству Даниила, в конце жизни царь вавилонский сошел с ума, “отлучен он был от людей, ел траву, как вол, волосы у него выросли, как у льва, и ногти у него – как у птицы”. Поистине, судьба, достойная преступлений царя (и прекрасный источник вдохновения для кисти Уильяма Блейка). И словно этого было недостаточно для удовлетворения их жажды мщения, еврейские пленники могли еще раз подивиться иронии истории: сын Навуходоносора Эвильмеродах (Амель-Мардук) настолько разочаровал своего отца, что тот бросил его в темницу, где принц познакомился и подружился с Иехонией, царем иудейским.

Валтасаров пир

Став царем Вавилона, Эвильмеродах освободил своего царственного товарища-еврея из темницы. Но в 556 году до н. э. он был свергнут; новый царь Набонид повел себя эксцентрично: он отказался почитать Мардука, бога-покровителя Вавилона, и стал насаждать культ лунного бога Сина, а затем удалился из Вавилона в оазис Тема (ныне Тейма), расположенный далеко от имперской столицы – в Аравийской пустыне. Со временем Набонида поразила таинственная болезнь, и, скорее всего, это именно он (а не Навуходоносор, как сообщает Даниил) обезумел и “ел траву, как вол”.