Тёмные улицы

Свернувшись калачиком, официантка лежала на холодном полу, боясь пошевелиться. Сломленная, измученная, больная. Опухшие и покрасневшие от слёз глаза устало смотрели куда-то вдаль.

Некромант, посвежевший, только что принявший душ и переодевшийся в новую рубашку и брюки, опустился перед ней на колени. Перевернул на спину. Мокрое полотенце коснулось внутренней стороны бёдер. Девушка вздрогнула и попыталась отодвинуться.

– Тише. Это всего лишь полотенце. Грёбаное вафельное полотенце. – Хриплый шёпот коснулся израненного сознания Про.

Хотела приподняться и отобрать ткань, чтобы самой привести себя в порядок, скрыться в ванной комнате от пронзительных глаз хозяина бара. И не смогла сделать малейшее движение. Тело отказывалось слушаться.

Покончив с кровью на теле девушки Гадес осторожно взял её на руки и перенёс на широкую двухспальную кровать. Тяжёлый шотландский плед опустился на бледные плечи в фиолетово-чёрных разводах синяков.

– Спи. Ты устала.

***

Про вошла, аккуратно притворив за собой дверь. Замерла. Как он отреагирует? Явно не обрадуется. Не маленькая же девочка. Через месяц станет совершеннолетней. А об элементарных способах предохранения не подумала. Дура…

– Ты что-то хотела?

Голос Гадеса мягким бархатом скользнул по коже, вызывая приятную дрожь в коленках и пробуждая бабочек внизу живота. Он не знал какие эмоции вызвал в незваной гостье, но, признаться на чистоту, был немало удивлён тем, что девушка сама, по доброй воле, пришла к нему в кабинет.

– Я беременна…

Вот значит как. Проторили дорожку и пошла, пошла по рукам бывшая невинная, ныне всем доступная. А ведь по ней и не скажешь что она училась в закрытой школе для девочек при монастыре. Однако мужчина был в ней, читал её память и знал все секреты. Обида и злость неприятно кольнули под сердцем. Он то думал, что она пришла просить повторения, на коленях умоляя и выпрашивая. После того экстаза, что он ей подарил и который она больше не испытает ни с одним человеком.

– Понимаю. Хочешь уволиться? – Гадес взглядом буравил фигуру девушки, ища первые приметы будущего материнства. Если только она не сделает аборт.

– Нет… Вы не понимаете… – Лучистые небесно-голубые глаза с мольбой смотрели на хозяина бара.

– Не понимаю чего?

– Отец ребёнка – вы.

Сначала подумал, что не расслышал. Но когда смысл сказанного наконец-то дошёл до него, громко рассмеялся, ладонью вытирая выступающие слёзы. Ай да лиса! Ай да бестия! Какова, а?

– Малышка, я никак не могу быть отцом твоего ребёнка. Я стерилен.

Шок, непонимание отразились на юном личике Про. Переигрывала. Ой как переигрывала. Другой бы поверил.

«Из неё получится замечательная актриса». Кривая усмешка исказила красиво очерченный рот.

– Но как же… Ведь кроме вас… Никого…

– Значит был кто-то ещё. Но ты это забыла.

Гадесу стало жаль девушку. Что бы там не кричал внутренний голос, но не мог он поверить, что она опустится до такой низости! Разум нашёптывал, что это игра, в которой ему отведена самая плохая роль: стать богатым папочкой для не рождённого малыша. Ещё и шантажировать начнёт. Так и так, изнасиловал, ребёнка заделал, а теперь на попятную пошёл.

Разум буйствовал, а сердце молчало. Сердце знало, что девушка попала в беду. Это как же надо было вляпаться так, чтобы попасть в лапы гипнотизёра или мага, или кого там ещё. Да любого, кто умеет стирать память о своём присутствии.

– Подойди ко мне.

И Про подошла. Не смела ослушаться, когда он говорил таким таким тоном. Тихий полу-шёпот, полу-приказ. Аристократические пальцы мёртвой хваткой сцепились вокруг затылка. Горящий взгляд устремился внутрь неё. Тёплая волна энергии влилась и наполнила силой.

Он смотрел и искал. И не находил. Ни одного намёка на то, что кто-то проникал в мысли девушки и подвергал её гипнозу. Единственное, что было, так это следы его недавнего пребывания, месяц назад, когда он своей силой и мощью чуть не превратил девушку в амёбу.

«Так не бывает. Я стерилен».

И правда, столько лет пытался с той, кто подарила цепь, и ничего. Были и другие женщины. Но и они остались бесплодными. Мёртвое семя Гадеса не приживалось в живом теле и лоне. Только одна могла стать носительницей ребёнка некроманта. Но она предпочла сделать аборт, навсегда ввергнув душу мужчины в вечную тьму. Прозерпина ушла от него к другому.

Но как же тогда это юное создание смогло назло всем законам, божественным и природным, сохранить и дать жизнь его семени? Хитрая уловка человеческой дочери с целью заполучить его, Гадеса, в свои маленькие ручонки и подчинить себе, как цепного пса, лишь изредка отпуская погулять на волю?

От горестных мыслей заломило виски. Всё равно докопается до правды.

Раскалённая лава обрушилась на девушку, ища, выискивая, сметая. И снова крики боли раздирали её горло. И снова она корчилась, пытаясь освободится от мужских рук. Но он лишь одним резким движением впечатал её в стену и сверлил, сверлил взглядом.

Вот она! Печать тяжёлой плитой лежала на подсознании и не выпускала наружу память. Омуты глаз торжествующе вспыхнули красным пламенем. Попался, кем бы ты не был. Теперь Гадес имеет полное право свернуть нахалу шею за притязание на то, что принадлежит некроманту. Это его официантка. Только его.

Сразу бы заметить, что печать то не простая, но поздно. Сорвал в приступе ярости и обезумел от того, что увидел. А Про уже сползала на пол, теряя сознание от боли и нахлынувших на неё воспоминаний.

Подхватив бесчувственную девушку на руки, Гадес осторожно уложил её на письменный стол. Поцеловал, заслоняя собой, своей силой безумную лавину, создавая щит вокруг их тел. Память бурлила, как горная река, вырвавшаяся из берегов.

– Подожди меня, Гадес!

– Жду, моя королева, жду.

Гадес подхватил бегущую ему навстречу девушку и заключил её в крепкие объятия. Тонкие руки обвились вокруг шеи. Светловолосая красавица счастливо засмеялась, утыкаясь носом в ключицу мужчины и вдыхая в себя аромат его кожи.

– Как я ждала тебя…

– Как я ждал тебя…

Жадно припал к коралловым губам, как будто от этого зависела его жизнь. Впитывал в себя, запоминал каждый изгиб стройного тела.

Гадес отстранился от молодой официантки. Глаза под плотно закрытыми веками были неподвижны. Неестественная бледность молоком разлилась по лицу. Мужчина прикоснулся к холодной руке и нащупал пульс. Жива.

Некромант легонько похлопал Про по щекам, чтобы привести в чувство. Ласковые слова помимо воли срывались с губ. Он звал, призывал услышать его голос.

– Девушка… Девушка… Как твоё имя?

Пушистые чёрные ресницы дрогнули. Незаметная невооружённому взгляду тень скользнула по правильным чертам лица и тут же исчезла.

– Девушка… Ради всех богов заклинаю, ответь!

– Про. Просто Про.

– Имя!

– Прозерпина. – Лёгкое колыхание воздуха. Но он услышал.

– Твою ж мать!