Аббатство Теней

– Меня зовут Турнам, и, на тот случай, если тебе интересно, это я спас тебя от смерти в пустыне. Не заливайся слезами благодарности. – Он протянул мне серебряную миску. – Вот еда, если ты голоден.

– Я…

«Умираю от голода, – понял я. – Просто умираю от голода. Я бы съел собственную руку, если бы на ней осталось достаточно мяса».

– Пожалуй, я не прочь поесть, – ответил я, дрожа, потому что он впустил в шатер холодный воздух.

В миске оказалась порядком отвратительная на вид смесь сушеных трав с кусками жареного мяса животного неведомой породы и, вероятно, такого же отвратительного.

Я практически вырвал миску из его руки.

«Как здорово», – подумал я, едва распробовав еду, потому что несколько кусочков мяса все еще оставались у меня на языке, когда остальные уже отправились в желудок.

– Ты не должен есть так быстро, – посоветовал он. – Тебя из-за этого…

– Еще! – потребовал я, показав ему пустую миску.

Он скрестил руки на груди и напряг мускулы, из-за чего – это нервировало – его метки Черной Тени начали извиваться, как змеи.

– Позже, как только твой желудок привыкнет к пище.

– Сейчас, – просипел я. Мой голос все еще был слишком хриплым для такой длинной беседы.

Вообще-то не рекомендуется выдвигать требования твоему хозяину… или похитителю… Но я уже умирал от голода до того, как меня забрали, а с тех пор, должно быть, прошла минимум пара дней. К тому же мои манеры за столом, возможно, стали чуть менее утонченными после того, как я провел слишком много времени рядом с неким двухфутовым мохнатым обжорой.

«Погодите, – подумал я. – Как я вообще сумел съесть три куска без того, чтобы он их украл?»

– Где Рейчис? – спросил я.

Мой благодетель вопросительно уставился на меня:

– Не знаю ни одного места с таким названием. Это…

– Белкокот! Животное, которое было со мной, когда вы меня нашли.

Он засмеялся; берабески ухитряются делать это с акцентом.

– А, животное.

– А – что? – спросил я.

У меня внезапно похолодело в животе.

Молодой монах сел:

– Аббат приказал нам доставить только тебя и больше никого. От животных аббатству никакой пользы. – Он кивнул на миску в моей руке. – Если не считать еды, конечно.

В моих мешочках было немного порошка, поэтому я взял всего по щепотке в каждую руку, прежде чем испепелить мерзавца.

Глава 6

Белый песок

Мои чары действуют не так, как обычный огонь. Двойное красное и черное пламя реагирует по-разному в зависимости от того, сколько порошка я использую, и от того, как именно сгибаю пальцы. Эффект может варьироваться от удара очень большим деревом до разрывания плоти ненасытным огненным призраком.

В данном случае я пустил в ход крошечные щепотки и направил указательный и средний пальцы обеих рук так, что порошки едва соприкоснулись; в итоге в грудь Турнама как будто ударила раскаленная сковорода. Очень, очень сильно.

Его отбросило на несколько шагов, и я воспользовался его кратковременной дезориентацией, чтобы выбраться из шатра. Вскоре я был уже в дюжине ярдов от него, со всех ног удирая в ночь.

«Он лжет насчет Рейчиса, – повторял я себе снова и снова. – Даже раненый, белкокот смылся бы, прежде чем они смогли бы его схватить. Со своей способностью менять цвет шерсти под окружающую среду, он сумел бы скрыться в золотистых песках».

«А что потом?»

Даже если Рейчис сумел сбежать, я оставил его одного в пустыне, с гноящимися ранами, умирающего от жажды…

– Рейчис! – закричал я.

Сзади приближался топот обутых в сандалии ног. Кто-то уже висел у меня на хвосте.

«Останавливаться нельзя».

Но меня уже одолевал проклятый холод. Я взглянул вниз и обнаружил, что единственное, что с меня сняли, – это сапоги, и что песок здесь белый. Он леденил ступни и оказался таким гладким, к чему я совершенно не привык. Как же далеко меня унесли?

– Рейчис!

Я прислушался – не донесется ли до меня его голос. Рычание, стон… Дьявол, я обрадовался бы даже оскорблению. У меня сжалось в животе, то ли от страха, то ли от холода, то ли оттого, что мясо не пошло мне впрок.

«Предки, если вы позволили мне съесть моего делового партнера, клянусь, я достану два полных мешка красного и черного порошка и встречу вас в Серой Пустоши, где выкажу вам свое уважение самым невоспитанным образом!»

– Стой! – закричал мой преследователь. – Туда нельзя!

Я оглянулся. Два монаха. Берабеск и еще один парень.

Очевидно, я недостаточно ранил Турнама, чтобы вывести его из игры. Его товарищ был крупнее, в пальто с рукавами, прикрывавшими руки. Лунный свет озарял бритую голову, покрытую извивающимися линиями Черной Тени, которые кончались под левым глазом тремя метками, напоминающими слезы. Из-за них казалось, что он чуть ли не плачет.

Я продолжал бежать, выискивая оружие в этой проклятой белой пустыне с холодным ветром, пробирающим до костей.

– Послушай нас, дурак! – завопил крупный монах. – Ты мчишься навстречу собственной смерти!

Они уже меня догоняли, что означало – мои шансы удрать от них невелики. К счастью, у меня был большой опыт удирания от погони.

Я сунул руку в карман за стальными картами. Резко остановившись, я повернулся на пятках, чтобы оказаться лицом к лицу со своими преследователями, и одновременно скользнул назад по гладкому белому песку.

Я метнул две карты в приближающихся монахов.

Тут стоит заметить, когда я говорю «метнул», это на самом деле означает, что я послал пару бритвенно-острых прямоугольных лезвий вращаться с такой скоростью, что увернуться от них было почти невозможно. Они рассекли бы тела моих противников так же глубоко, как любой брошенный в них нож.

У монахов даже не было времени прикрыть руками лица, когда карты полетели к ним. Им и не надо было этого делать. За мгновение до того, как лезвия могли достичь цели, метки Черной Тени Турнама размотались с его рук, затанцевали в воздухе, словно струйки черных чернил, выплеснувшиеся из ручки, и отбросили карты в сторону.