Северная рапсодия

Похоже, это было абсолютно бесполезно. Ответы на свои вопросы он мог получить только у этого самого дядюшки Ондатры. Только Лейфу почему-то вовсе не хотелось идти за ответами.

На этом ночные разговоры у костра и закончились. Что же такого важного может сказать им Ондатра? Снедаемый сомнениями, Лейф ещё долго не мог уснуть, наблюдая за искрами, летящими из пылающих поленьев…

Свадебная лютня 1

Туман на озере стоял непроглядный – едва можно было видеть вёсла лангскипов, плывущих рядом. Зато в тумане было тепло – по-весеннему тепло, и это тепло приятно обволакивало белым саваном всех, кто находился на корабле.

Олаф сидел на корме лангскипа, погрузив пальцы в холодную воду озера, и довольно улыбался, предвкушая грядущие события. Столько всего интересного намечалось – само по себе путешествие в южные земли и возможность увидеть древний замок радовали его, так ещё в конце поездки его ждала встреча со старыми друзьями, которых он не видел годами. И всё это в рамках празднования свадьбы его сестры – намечалась знатная пирушка, наверняка, ярлы других земель свезут во Фрестен свои самые вкусные деликатесы, отборную выпивку и даже разноцветные южные порошки, которые, кажется, назывались «пряности». Может быть, даже будет шоколад – сто лет уж Олаф не ел шоколада, он едва помнил, каков тот на вкус. Олафу и самому было не стыдно показаться перед ярлами – ко двору Финстера он вёз целый лангскип дичи, в основном, оленины, и морской рыбы. А ещё несколько бочонков отборного ячменного пива, хотя едва ли северное пиво сможет конкурировать с южными винами или мьодом Тарлинга.

– Валад, видно что-нибудь? – весело крикнул Олаф в туман перед собой.

– Шутите, отигнир[5 - Отигнир – потомок знатного рода, дворянин, обычно – сын ярла] Олаф? Боюсь, мы до самого Фрестена будем плыть наощупь, – ответил ворчливый голос с носа лангскипа.

– Ну, ты, главное, о пристань не разбейся, а то кому потом копчёности из озера вылавливать? – попросил Олаф, услышав в ответ неразборчивое бормотание старого херсира[6 - Херсир (Хэ?рсир) – воевода, назначенный ярлом командир войска]. Злить Валада было любимым развлечением Олафа во время путешествия.

Хлюпанье воды от ударов вёсел, одновременно погружающихся в озеро, и звон капель, падающих с них, выныривающих из-под поверхности, были единственными звуками, сопровождающими их в тумане. Эти звуки успокаивали – они напоминали мерный стук барабанов, отбивающих неспешный такт. Пальцы руки, погружённой в озеро, замерзли – Олаф достал её из воды и тут же положил на шею сидящей перед ним женской фигуры.

– Ай! – пискнула фигура, являвшаяся его сестрой Фридой. – Дурак, холодно же!

Олаф в ответ одарил её широчайшей улыбкой, на какую был способен. Лицо его сестры оставалось таким же напряжённым, каким было ещё с момента их спуска на воду.

– Всё ещё нервничаешь?

– Не нервничаю, всё хорошо.

– Я же вижу, что нервничаешь. Успокойся, переживать не о чем – Вальгард славный малый, мы с ним неплохо сдружились во время похода.

– Откуда тебе знать? Ему было 12 в прошлый раз, когда ты его видел – недовольно буркнула сестра, закрывая рукой шею от новых проделок брата.

– И уже тогда было понятно, что он хороший парнишка. Дядька Финстер засранца бы не воспитал, даже у отца спроси, он подтвердит, – ответил Олаф, стараясь звучать как можно более легкомысленно, чтобы у сестры сложилось впечатление, что это неопровержимая истина, всем известная. Конечно, она нервничала, он это понимал. Всё-таки для девушки свадьба – одно из самых значимых событий в жизни. А когда свадьба происходит вслепую, с незнакомым человеком, по договорённости родителей – это приносит ещё больше беспокойства. Олаф старался поддерживать сестру как мог, но, в конце концов, с её переживаниями способна справиться лишь она сама.

– Он так говорит, потому что они с Финстером друзья, конечно, он ничего плохого про его сына не скажет, – упорствовала Фрида. «Ладно, пусть себе ворчит, если ей так хочется», – Олаф махнул рукой, и снова погрузился в приятные раздумья о грядущем празднестве.

– Хо! – раздался сдержанный возглас Валада. Вслед за ним схожие удивлённые или довольные возгласы один за другим стали издавать гребцы. Наконец, наступил черёд и Олафа издать подобный выклик – туман внезапно расступился.

Вот он, Фрестен. Последняя на севере цитадель, возведённая гномами. Внезапно возникшая перед ними сразу после тумана, она навалилась на них, словно горный утёс, вынырнувший из воды. Олаф уже видел её раньше, четыре года назад, но он заезжал в озёрную крепость со стороны суши, а с воды видел её впервые. И с этой стороны стены Фрестена казались вдвое выше.

– Высоченные! – восхищённо протянула Фрида, вытаращив глаза на каменные башни и бастионы, коих нигде на севере больше не увидишь. Кладка камней была настолько плотно подогнана, что швы практически исчезали от взгляда наблюдателя. С парапетов крепостных стен на них пристально смотрели суровыми глазами каменные соколы, охранявшие жителей замка и его хозяев. Один только внешний вид этой крепости нагонял мысли о несокрушимости его владельцев.

– Это ты ещё изнутри его не видела, – заметил Олаф, довольно улыбаясь, глядя на бурную реакцию сестры.

– Его, правда, гномы построили? – спросила Фрида, смотря на Олафа сверкающими глазами.

– Правда. Хотя, у некоторых жителей замка есть своя история на этот счёт, в которой гномы не упоминаются.

– Расскажи, – попросила она. Ну, как сестре откажешь, когда она просит с такими широко раскрытыми глазами?

– Ладно, тогда слушай. Кстати, мне её сам Вальгард рассказал! – отметил Олаф, вспоминая подробности древней сказки рода Финстер. – Ещё в те далекие времена, когда в Филнъяре не было варангов, а всем севером владели шоры, племя Детей сокола, жившее на Соколиной горе, было вынуждено покинуть свои земли из-за многочисленных прибывающих с юга враждебных племён. Вождь Детей Сокола, Гутрикс Соколиное гнездо, или как-то так…

– Какое смешное прозвище, – хохотнула Фрида, – это из-за его причёски?

– Ты вот только при Финстерах такую ерунду не ляпни, дура – отчитал сестру Олаф, отчего та только ещё больше расхохоталась, видимо, потому что он сам улыбался во весь рот. – Так, и я тут вообще-то рассказываю…

– Прости, прости, продолжай, пожалуйста, очень интересно! – заявила Фрида, сделав над собой усилие, чтобы сдержать смех.

– Так вот, Гутрикс Соколиное Гнездо обязался дать своему племени новую родину. Он обратился к древним богам севера, имена которых давно позабыты, и те дали ему крылья, дабы он спустился с Соколиной горы и нашёл землю, которая стала бы домом его людям. Он наказал своему племени покинуть гору, отправиться через Волчье озеро на север, а там уже он найдёт их и укажет соплеменникам, где они обретут свой дом. С этими словами он распрощался с Детьми Сокола и бесстрашно спрыгнул со скалы, отправившись в полёт. Но не успел он пролететь и нескольких метров, как вслед ему устремилась стрела, пущенная коварным завистником Гутрикса – … Эм, я забыл как того звали. В общем, он был кем-то, вроде первого охотника, хорошо стрелял, и поэтому попал Гутриксу прямо в…

– Брат, вот ты своим кривым пересказом всё впечатление испортил. Плохой из тебя сказитель, – подтрунила над ним сестра, наигранно вздыхая. Вот ведь егоза.

– Как помню, так и рассказываю, нечего жаловаться. Как приплывём, можешь у жениха своего спросить подлинную версию. В общем, тот охотник попал Гутриксу в спину, но Соколиное гнездо не рухнул вниз, а продолжил свой полёт, будучи смертельно раненным. Правда, далеко он не улетел – буквально, долетел до озера под горой, там дух и испустил. Дети Гутрикса, тем временем, поймали охотника, жестоко того наказали, а затем пошли искать тело отца, чтобы исполнить его волю – построить для племени новый дом. И когда нашли его прямо на берегу, то так и порешили, что будут теперь жить у озера, и никакие южные племена их отсюда не выселят, а потому построили огромную крепость Фрестен. Кажется, с шорского это как раз означает «Соколиное гнездо».

– Грустная какая-то история. И непонятная. Звучит так, как будто эту крепость строили шоры. Но сейчас же в ней живут Финстеры, а они ведь маглахи, так же как и мы.

Ишь, ты, какая прозорливая. А ведь Олаф даже не обратил на эту нестыковку внимания, когда легенду о Гутриксе рассказывали ему самому.

– Да вся эта история – сказка, да и только. Очевидно же, что её строители – гномы, шоры и близко ничего похожего соорудить не смогли бы.

– Отигнир Олаф, извиняюсь, что перебиваю, мы скоро причалим! – крикнул с носа Валад, вразвалку приближаясь к детям ярла по шаткой палубе, минуя стройные ряды гребцов.

– Да я и сам вижу, – хмыкнул Олаф, оглядывая береговую линию. Каменное основание замка уходило под воду – искусство строительства, выходившее за рамки понимания Олафа, однако в этом месте крепость Финстеров словно вырастала из глади озера. Со стороны воды в замок вёл лишь один вход – небольшие ворота, от которых вниз вели обтёсанные каменные ступени к площадке у озера. Это и была замковая пристань – весьма скромных размеров, по любым меркам. Олаф сомневался, что все три их лангскипа смогут причалить одновременно. Городская же пристань располагалась чуть дальше и была в разы больше. Да что там, в разы – в десятки раз больше, Фрестен славился самым крупным портовым городом севера, и у его причалов сновали сотни кораблей – от худых рыбацких лодок до огромных боевых драккаров[7 - Драккар – разновидность лангскипа, боевой корабль варангов, длинный и узкий, с высоко поднятыми носом (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9D%D0%BE%D1%81_(%D1%81%D1%83%D0%B4%D0%BE%D1%81%D1%82%D1%80%D0%BE%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5)) и кормой.].

Из ворот замка уже выходили люди – кто-то намеревался их встретить. Несколько хускарлов рассыпались по лестнице, а за их спинами прошмыгнул силуэт в богатом пёстром одеянии – видимо, как раз тот, кому было поручено встречать важных гостей у пристани. Олаф с важным видом прошагал к носу корабля, на полпути встретившись с Валадом.

– Места маловато, непросто будет разгружаться, отигнир. Я вот думаю, боком вставать, или лучше носом, чтобы не занимать много места? – вслух рассуждал Валад. Боги, до чего же нудный старикашка. Он действительно думал, что такая чепуха его волнует?

– Возлагаю решение этого важнейшего вопроса на твои плечи, херсир. Уверен, я могу полностью на тебя рассчитывать, – произнёс Олаф с напускной важностью. Валад, похоже, издёвки даже не заметил.

– Наверное, лучше все-таки боком, так разгружать будет легче, надо только заранее убрать вёсла, и…

– Слушай, просто доставь нас побыстрее на сушу, а разгрузкой занимайся сам как хочешь. Мне нужно поскорее увидеться с Финстером и другими ярлами.

Проворчав что-то в ответ, херсир начал размахивать руками и отдавать гребцам приказы. Олаф отошёл от него, поближе к середине корабля, положив руки на пояс. Он внимательно разглядывал человека на пристани в пёстром наряде, ожидающего их приближения. Тот носил голубой камзол с гербовым бурым соколом Финстеров на груди, а под ним виднелась ярко-красная рубаха с оторочкой. Олаф с уверенностью мог сказать, что не видел раньше этого человека.

– Ахой, отигнир Росби! Добро пожаловать во Фрестен! – крикнул человек с берега, одновременно показывая жестами херсиру, куда им причаливать.

– Милость старейшины в твой дом, незнакомец, – отозвался Олаф, лишь слегка кивнув головой. – А где Леофин или Вальгард?

– Владыки Финстеры ждали вас с нетерпением, но неожиданный туман на озере лишил их возможности вовремя встретить отигнира лично. Моя имя – Трюгви, лагман[8 - Лагман – законник, придворный ярла] Фрестена, я отведу вас с невестой отигнира в специально уготованные покои. С ярлом и его сыном вы сможете встретиться в верхних чертогах. Прошу за мной.

Олаф помог сестре сойти на берег, дождался высадки десятка своих хускарлов, и вместе с ними и Фридой отправился вслед за Трюгви. С лагманом он не заговорил, вместо разговоров они с сестрой рассматривали внутреннее убранство замка. Финстеры хорошо подготовились к празднику – повсюду развесили разноцветные ленточки, а также гирлянды из разномастных перьев – диковинное украшение, характерное только для Фрестена. Эти гирлянды обильно покрывали внутренние участки крепостных стен, заслоняя причудливые орнаменты и немногочисленные изваяния, вроде каменных птиц, подпирающих своды арок или декоративные колонны. Фрида не уставала диву даваться, хотя и вела себя несколько более сдержанно в присутствии лагмана. Олаф уже бывал здесь раньше и восхищался архитектурой в меньшей степени, однако, на него обстановка также действовала вдохновляюще. Как и ожидалось, путешествие началось замечательно, и впереди их ждало только хорошее.

Спустя несколько арочных пролётов и узких замковых улочек, компания дошла до ворот твердыни Фрестена. Здесь Олаф и встретил первого из своих старых друзей:

– Кого я вижу! Вот уж кого не ожидал встретить караулящим ворота! Неужто привратник во Фрестене получает больше, чем ярл в Фолкмаре? – улыбаясь во весь рот, как это умел делать только Олаф, произнёс он, приближаясь к высокой фигуре у ворот. Пред ним предстал могучий витязь в полном боевом облачении – сжимающий копьё одной рукой и гербовый щит другой, этот здоровяк выглядел грозно, даже по меркам варангов. Каштановая борода, длиной по грудь, не отличалась пышностью, но выглядела опрятной и ухоженной, украшенная несколькими кольцами и узелками. Голову венчал украшенный маглашский шлем с личиной, бармицей и длинной переносицей, однако, даже такая переносица не могла целиком спрятать под собой выдающийся нос витязя. Длинная кольчуга с голубым сюрко поверх неё и роскошным гербовым соколом на груди, помимо прочего, выделялась кожаными наручами с расписным узором и воротом, расшитым серебром. Олаф в своём кожаном жилете на его фоне выглядел сущим бондом[9 - Бонд – простолюдин].

– Шёл ка бы ты лесом-полем, олень. Можешь оставить здесь свою сестру и катиться на все четыре стороны, – прогремел караульный, также улыбаясь Олафу, хотя это было не так-то просто – разглядеть из-за густых усов, почти скрывавших под собой губы.

– Полно тебе, Локвелл, мог бы быть и полюбезнее со мной при сестре, а то стоишь тут, страху нагоняешь, – ответил Олаф, распахивая караульному дружеские объятия. Витязь воткнул в землю копьё рядом с собой, чтобы похлопать Олафа по спине в ответ.