Наследник императора 2

Квинт убрал меч в ножны и нагнулся к Аристону. Только он сейчас был больше всех озабочен его здоровьем. Пока император ликовал своему спасению, он незаметно для всех, запрокинул тело Аристона на лошадь и отправился в преторианский лазарет. Преторианцы молча кивнули своему командиру, считая его поведение разумным на данный момент.

Незнакомец в качестве трофея захватил лук со стрелами и поднял их вверх.

– Кто ты такой? – Спросил счастливый император, встречая своего спасителя.

Незнакомец положил трофей на землю и снял капюшон. Император раскрыл глаза от изумления.

– Мы с тобой уже знакомы, принцепс, – ответил Аппий Кезон.

Император рассмеялся. Он подошёл к Аппию и заключил его в тёплые объятия. Аппий был чуть ниже императора, но это было почти незаметно.

– Ты спас мне жизнь, сенатор Аппий, – сказал император. – Я у тебя в долгу. Проси, что хочешь!

– Единственное, что я хочу, это служить тебе, император, – ответил Аппий Кезон.

– Мы можем это обсудить за ужином, мой милый новый друг, – проговорил игриво Эмилий и поманил его своей рукой к себе в носилки.

– Почту за честь, принцпес, – также игриво ответил сенатор.

Центурион Квинтилий привёз тело наследника престола в преторианский корпус. Заметив примипила, преторианцы расступились. Хоть он был и ниже по званию с трибуном, но его здесь уважали. Он был ближе всего к императору и, следовательно, всё зависело от него. Именно на нём лежало бремя ответственности за весь Рим в целом, ибо он защищал императорскую семью.

Заметив, что центурион везёт на лошади чьё-то тело, преторианцы вопрошали, кто это. Квинт не стал отвечать, вместо этого он слез с лошади и приказал привезти носилки. Преторианцы не стали ждать и тут же выполнили приказ. Погрузив раненное тело Аристона, двое солдат в сопровождении центуриона быстрым шагом направились в лазарет.

– Кто это? – Спрашивали все. – Этот явно не из наших солдат.

Аристон был в плаще и его пурпурную тогу было смутно видно. Центурион хорошо позаботился о том, чтобы Аристона никто здесь не узнал, для его же безопасности. Если кто-то об этом узнает, то в Риме тут же распустят сплетни о гибели наследника престола.

В лазарете ребята погрузили наследника на операционный стол и отдали его жизнь в руки специалиста. Центурион попросил выйти помощников и приказал им обо всём молчать. Те приняли приказ и покинули лазарет.

Врач осмотрел тело Аристона и попросил о помощи центуриона. Квинт понял лекаря и быстро разрезал Аристону одежду. К счастью наследник всё ещё был жив. Стрела не задела жизненно важные органы. Он был в сознании, но его лихорадило.

– Император, император, – бормотал Аристон, лёжа на животе.

Врач щипцами залез в рану и вытащил остаток стрелы из плеча Аристона. Больной почувствовал это и вскрикнул от боли. Центурион схватил его и опустил обратно на стол.

– Тише, тише, – прошептал успокаивающим тоном центурион.

Лекарь промыл рану и зацокал. Центурион вопросительно посмотрел на него.

– Стрела была отравлена, – ответил врач. – Кто-то хотел убить наследника.

Центурион изумился проницательности лекаря. Как он понял, что это наследник?

– Не бойся, центурион, я никому не скажу, – сказал врач, заметив, как Квинт нервничает.

– Яд уже успел проникнуть в кровь? – Спросил осторожно Квинт. Сейчас он больше всего боялся не того, что знает врач, а то, что наследник престола может умереть из-за него.

– Я наложил на рану компресс, который высасывает яд, – ответил врач. – На всё воля богов. Если ему суждено править этой страной – то мальчик выживет. Кстати говоря, а император знает о случившемся?

Центурион отрицательно покачал головой.

К вечеру, император Эмилий приказал накрыть на стол и пригласить танцовщиц и музыкантов. Старик Катон спросил тогда:

– Неужели вечеринка? Вы уже успели пригласить гостей?

– Да, – ответил тогда Эмилий. – Моего нового друга – Аппия Кезона!

Пока рабы готовили, император решил провести экскурсию по своему дворцу. Аппий показался ему хорошим человеком. Он был жизнерадостен, весел, добр, обладал неплохим чувством юмора. Но самое главное, это то, что они друг друга понимали с полуслова. Такое чувство, что они жили всю жизнь вместе, словно братья. Находясь рядом с Аппием, император чувствовал себя комфортно и не стеснялся в эмоциях. Он доверял ему, как самому себе. Хотелось рассказать всё, что его так давно гложет и он почему-то знал, что этот человек никогда его не предаст.

Вечером, сидя за столом и попивая за беседой вино, Аппий Кезон перестал смеяться и устремил свой взор на ношу в углу. Император заметил это и поспешил ответить:

– Это скульптура, подарок от покойного предателя Корбулона.

Аппий Кезон поднялся из-за стола и подошёл к ноше. Император немного смутился. Он подбежал к сенатору и постарался отвлечь его внимание от подарка, он не хотел, чтобы кто-то смотрел на его любимую скульптуру, которую он итак спрятал от лишних глаз. Аппий убрал ткань со скульптуры и ахнул от изумления. Император прикрыл лицо рукой и покраснел.

– Это же Аристон, – сказал сенатор и улыбнулся.

– Нет, ты ошибаешься, – буркнул император и забрал ткань из рук Аппия. – Это Дионис.

– Не, не, я точно уверен, что это тот славный молодой человек, с которым я сегодня имел честь сидеть рядом.

Аппий попытался выхватить ткань у императора, который пытался прикрыть скульптуру и рассмеялся. Император отпустил полотно и обиженно отвернулся, скрестив руки на груди. Увидев это, сенатор волей-неволей прикрыл тканью скульптуру и подошёл к императору.

– Он для тебя больше, чем друг, – предположил Аппий.

Император вздохнул и вернулся к ужину. Аппий сел рядом и ждал душевного разговора.

– Ты можешь довериться мне, Эмилий, – проговорил Аппий.

Он обратился к нему, как к своему другу. Эмилием мог называть его только один человек – Аристон. Даже собственная мать обращалась к нему, как к правителю, а не как к сыну.

Эмилий приказал всем уйти и остался наедине с новым другом. Он налил себе полный рог вина и быстро осушив его, вытер усы тыльной стороной руки.

– Я знаю тебя всего один день, но мне кажется, что знаю тебя всю мою жизнь, – начал говорить Эмилий, слегка заплетающимся языком. – Аристон и вправду для меня много значит. Но я…

– Что? – Спросил Аппий, смотря Эмилию в глаза.

– Я солгал ему. Обманул. Сделал всё в угоду себе. Я – эгоист! Это я должен был умереть тогда, а не Кисса. Эта женщина по-настоящему проявила скорбь, а я в то время гулял с утра до ночи и пил вино до потери сознания. Я – не мужчина. Я – не император. Я – никто. Я не заслуживаю его дружбы, его любви ко мне, его сострадания. Я трус, раз даже не могу признаться ему во всём. Мне страшно. Я подкупил всех, кто знает правду, сослал Остория – хотя он был прекрасным государственным секретарём. Я – чудовище!

Эмилий закрыл лицо руками и заплакал. Император думал, что Аппий сейчас уйдёт от него, ибо то, что он только что сказал – было весьма недостойно. Но вместо этого, Аппий неожиданно пододвинулся ближе и приобнял императора. Эмилий убрал с лица руки и с удивлением посмотрел на сенатора.

– Не кори себя, – проговорил тихо Аппий. – Всем нам когда-нибудь приходиться лгать. Ты солгал не в угоду себе, ты солгал, чтобы защитить своего друга. Это благородно с твоей стороны. Ты должен отпустить прошлое и жить сегодняшним днём. Если ты будешь всё время думать об этом и упрекать себя, то ты заболеешь и умрёшь. Это будет снедать тебя изнутри, в первую очередь пострадает твоя душа.

Эмилий перестал плакать и смачно высморкался в собственную тогу.

– Наверное, ты прав. Спасибо тебе, Аппий. Мне стало намного легче. – Император выпил ещё немного вина и задумался. – А где Аристон? Я совершенно забыл о нём! В последний раз я его видел, когда он зарубил того несчастного на площади.

– Это было опрометчиво с его стороны, – прокомментировал Аппий. – Разве можно так просто распоряжаться чужой жизнью? Быть может, тот человек был душевнобольным и не ведал, что говорит. А твой «сын» просто взял и показал своё превосходство и власть над ним. Он стал слишком высокомерным и горделивым. Гордыня – есть порок. Ты совершенно его избаловал, мой друг.