Подарок отца. Книга вторая. Сбежавшая невеста

Воины, захмелев, уже отпускали сальные шуточки в их адрес.

Ровене это было совсем неприятно, она отвернулась от них и пошла искать кусты поплотнее, чтобы укрыться от глаз похитителей. Там, заметив Анфред и сэра Джона, она закатила в недоумении глаза, эта парочка не разлей вода. Оба не спеша прогуливались по поляне, счастливые, ничего не замечая вокруг. Питер проследил за Ровеной взглядом и, убедившись, что девушка на приличном расстоянии, затем строго выговорил своим воинам, чтобы они были осмотрительнее в разговорах и забыли навсегда историю о том, что пленницы усыпили в лесу своих похитителей. Он переживал, что их куры подымут на смех, если они, подвыпив и развязав языки будут байки травить об этом происшествии.

Это был их последний привал и следующая остановка – замок Гилфорд.

Как Питер не затягивал их путь, делая остановки по возможности чаще, заботясь о своих подопечных, после того, когда они пересекли пролив и миновала опасность погони и их разоблачения, всё же путешествие неизбежно приближалось к концу. Сэр Джон и его роман с Анфред весьма способствовали задержкам.

Команда похитителей и пленниц не спеша приближались к замку Гилфорд, уже давно показавшемуся на горизонте.

Это был величественный замок, серый, мрачный. Он возвышался на холме, как огромная гора и был виден даже с приличного расстояния и со стороны казался весьма внушительным.

Сердце молодого человека тревожно забилось в груди, стоило ему увидеть родовой замок. Глубоко вздохнув, он заботливо обратился к девушке:

– Ну, что, Ровена, устала? Потерпи, осталось совсем немного.

Она не ответила ему, сидела притихшая и поглощенная собственными мыслями.

Тревожно забилось сердце не только у Питера, правда, совсем по другой причине. Как только девушка заметила замок на горизонте в дымке тумана, да и после заботливых слов Питера, её тут же охватило странное ощущение. Она только сейчас осознала, что они, наконец-то, прибыли на место. Похититель выполнил свою задачу, доставив пленницу в целости и сохранности.

И что теперь её ждёт впереди?

Он оставит её здесь в этом замке, который из далека казался таким мрачным и даже немного зловещим? С чужими, неизвестными людьми?

Возможно, они больше никогда не увидятся.

Что она без него будет делать и как дальше жить?

Внезапная усталость и досада тяжелым грузом навалились на хрупкие плечи девушки и глубокий вздох, стеснённый досадой, вырвался из груди. Питер принял этот вздох за утомление, не подозревая, что девушка думает о предстоящей разлуке с ним. Он и сам не понимал, отчего так тесно и неспокойно в его груди. Казалось бы, он выполнил свой долг, его путешествие благополучно завершилось, и теперь освободится от пленницы, но он настолько привык ощущать её около себя, что уже не мыслил быть без неё. Она уютно, как птенчик в гнезде, сидела и ворковала с ним.

Ровена повернулась к нему так неожиданно, а милая улыбка на её прекрасном лице смела все преграды, которые он с таким усилием воздвиг между ними.

Повернувшись к нему лицом, задала вопрос, при этом мило улыбаясь своей лучезарной улыбкой. Улыбкой, от которой у Питера постоянно дух захватывало и туманился рассудок, как от пьянящего вина.

Да, именно так эта девчонка на него и действовала. Опьяняла, околдовывала, лишала воли и разума. Услышав этот до боли знакомый голос девушки, сразу же опустился с небес, куда вознесли его мысли.

– Питер, меня всю дорогу, после моего… – она запнулась, но затем решительно продолжила. – Ну, не совсем удачного побега, мучает один маленький вопросик. Ответь мне, пожалуйста, если, конечно же, не трудно, как тебе удалось так быстро нас обнаружить в лесу?

Питер был ещё под воздействием предыдущего вопроса, который, каждый раз, когда девушка спрашивала об этом, заставлял его чувствовать себя в тупике. Ведь Ровена и впрямь задает его не в первый раз, а он вместо ответа весь путь боролся с искушением прижать к себе девушку и как можно крепче, чтобы все её глупые вопросы вылетели из головы, и она лишь таяла в его объятиях и умоляла…, умоляла только об одном.

Никогда не выпускать её.

Несмотря на то, что на последнем их свидании он уже мысленно попрощался с ней, когда держал в своих объятиях, пока грозная волна не окатила их с головой, но каждый раз снова и снова ловил себя на мысли, что думает о Ровене.

Вот и сейчас сам от себя не ожидал, несмотря на то что дал себе слово, но не смог остаться равнодушным к чарам девушки, да и соблазн был велик, он довольный сам собой, улыбаясь, произнёс:

– Поцелуешь, красотка, тогда и узнаешь мою тайну!

За эти слова, слетевшие с его уст совсем неожиданно даже для него самого, он себя проклинал. Подобные слова он говорил, возможно, сотни раз, но другим, и они не стоили ничего, во всяком случае для него и тех красоток, которым говорил. Но не с Ровеной. С ней он так не мог… и более того, он ведь уже попрощался… и дал себе слово никаких поцелуев, охов, вздохов и прочего. Он должен был запереть своё сердце на большой амбарный замок, а ключ утопить ещё там на корабле. Но эти её глаза, в которые он не мог просто так смотреть… они сводили его с ума.

Он искал и ловил каждый взгляд этих серо-голубых глаз. Её чувственный рот притягивал, манил, и он жаждал утолить свой голод и жажду как путник в пустыне.

Ровена, обиженно надув губки, резко отвернулась от него.

Она отвернулась поспешно, испугавшись, что Питер заметит, как вспыхнули ярким румянцем не только её щеки, шея, но и глаза заискрились лучистым светом, а губ коснулась счастливая улыбка, которую ей ни за что сейчас не удалось бы спрятать.

Девичье сердце подпрыгнуло только от одной мысли, что Питер не просто не прочь получить её поцелуй, он сам просил её об этом.

Неужели звёзды её услышали?

Её рыцарь, мужчина её грёз просил, чтобы она его поцеловала. Хотя эта его просьба для Ровены дорогого стоила, но всё же… более того, сама она не собиралась делать этого и целовать своего рыцаря, ей довольно и того, что он жаждет её поцелуя. Обойдётся. И лишний раз напомнила себе, Питер враг, похититель и держаться от его поцелуев надо как можно дальше.

– Я не буду тебя целовать, – проговорила она, – даже, если ты мне посулишь назвать имя, того кто приказал тебе меня похитить. Я не стала бы этого делать, даже, если бы ты умолял меня стоя на коленях, пообещав, что отвезёшь меня домой… – она резко замолчала, не успев договорить, когда почувствовала, как сильная рука Питера обхватила её вокруг талии, и в следующий миг он притянул её к себе, плотно прижимая к своей груди.

Ровена, замерла, остановив на пару секунд дыхание, словно забыла, как дышать и о чём она только что говорила, думала. Всё вмиг вылетело из головы, и она потеряла нить своих размышлений. Стук его сердца эхом отзывался в её теле.

А Питеру вдруг стало важным, чтобы девушка ответила на его ласки, сам не зная почему, но он хотел, он жаждал добиться от неё взаимности. Почувствовать, как она тает в его объятиях и от его прикосновений. Это почему-то вдруг стало ему очень важным, как будто от этого зависело многое.

Молодой человек горестно вздохнул, подумав об их неизбежном расставании. Но сейчас они ведь пока ещё вместе. Они на одном коне, и их тела плотно друг другу прижаты, и настолько разгорячились, что пламя готово было поглотить возлюбленных с головой. Ровена была решительно настроена остановить его, она накрыла его руку своей рукой, пытаясь удержать, но её рука отказалась ей повиноваться, так и повисла на руке Питера. Да, она не в силах была остановить его горячую руку, медленно и томительно скользящую по её телу, оставляя огненные следы. Ровена едва сдержала стон, когда рука Питера беззастенчиво остановилась на её холмиках, столько новых ощущений, ранее не испытанных ею. Питер, почувствовав под ладонью, как набухли соски на её груди, как сердце пропустило удар, он испытал неимоверное удовольствие и в то же время удовлетворение, оттого как тело Ровены откликается на его бесстыдные ласки. Что бы та не говорила, но инстинкт самца ему подсказывал то, что девушка получает от его прикосновений не меньшее удовольствие, чем он сам. Разум ему предупредительно подсказывал остановиться, но искушение было настолько сильным, и сам того не желая, его пальцы непроизвольно слегка стиснули один бутон. Он бы сейчас припал к ним губам, даже сквозь ткань, но проблески рассудка удерживали его на грани любовного безумия.

Из её уст вырвался лишь стон, подтверждающий его догадки.

Он на время решил позабыть, что не он собственник этой девушки и не имеет никаких прав на неё.

Угрызения совести дремали.

Он был всего лишь мужчина, который страстно желает женщину, ту которая тает в его объятиях и жаждет его прикосновений, и их чувство было взаимно.

Уж это было точно. Он инстинктивно чувствовал, что Ровена желает его ласк. Она страстно желает всё с ним познать, и он бы сейчас провёл её по всем кругам наслаждения, если бы был уверен в их совместном завтрашнем дне.

Его рука двинулась выше. Разум продолжал твердить остановить это безумие, но голос, исходивший из самого сердца, подсказывал, что это последняя возможность насладиться их близостью.

Скоро всё закончится само собой, когда они прибудут в замок.

Отбросив все сомнения, его непослушная рука, которая знает, что именно хочет он сам, скользнула по обнаженной шее Ровены. Питер медленно запрокинул голову девушки и повернул к себе.

У Ровены даже мысли не возникло сопротивляться таким нежным и в то же время требовательным прикосновениям. Вернее, она сама не знала, почему она так послушно подчинялась желаниям Питера, не сделав не одной попытки остановить его или возразить ему. Она наслаждалась каждым движением его руки, и сама не понимала, но ей до боли хотелось большего, чем просто прикосновения их тел через одежду.

Она хотела раствориться в нём. Ощутить, что он её навеки. И когда рука Питера коснулась её обнаженной шеи, она испугалась, что не выдержит и сойдет с ума, и её губы непроизвольно подались к нему и слегка приоткрылись в преддверии поцелуя.

Но Питер совсем не спешил целовать, он желал полностью убедиться в желании Ровены и в своём желании тоже, не подозревая, что девушка еле сдерживается, чтобы не начать умолять его скорее поцеловать и закончить эту пытку.

Неопределенность боролась со стыдливостью девушки.

Но Питер будто бы об этом не догадывался.

Его палец сначала коснулся её губ. Губы Ровены пересохли, и она непроизвольно провела по ним кончиком языка, увлажняя их, и невольно коснулась его пальца, Питер еле сдержал стон. И на миг опустил веки. Ему стоило неимоверных усилий наблюдать это, чувствовать. Он пребывал в нерешительности и поэтому не спешил, мысленно умоляя Ровену самой остановить это наваждение, оттолкнуть его.

Его рука отказывалась ему повиноваться. Даже после того, как палец очертил контуры губ Ровены, он ещё мог остановиться, но они приоткрылись. Ровена не дала ему не одного шанса на спасение, она ловила его чувственный взгляд полный обещаний. Он попытался задеть её вызвав в ней волну возмущения.