Граффити любви

– И что потом случилось?

– Не нашли ее тогда. Повеселились и в реку выбросили, и тебе, препод, тот же путь предстоит.

– Что? Я так посмотрю, потомственные твари у нас тут собрались? Думаете, закона на вас не найдется? Ошибаетесь. Кто итальянскую девушку убил много лет назад? Отец Славика, судья местный?

– Да, а ты что, ее родственник? Смотри, Тимати, кажется, этот препод девчонку ту знал.

– Тогда все про это говорили, Доминика Боттичелли зверски убита неизвестными людьми. Так и не нашли, кто это сделал.

– Не волнуйся, и тебя не найдут. Отец Славика был здесь законом, и девчонка не подчинилась. Пришлось убить. Тебя убьем мы, препод. Выбирай, как желаешь умереть. Можем сжечь тебя, по частям разделать или сразу утопить, – презрительно заявил Белый. Костя был жестоким парнем. Не смотря на то, что он был единственным сыном, он перестал к другим людям относиться с уважением и за людей считал только своих друзей, а к старшим уважения так и вообще не испытывал никогда.

– Можем и сразу утопить, мы же не злые, – добавил Тимати.

– Да мне умереть не страшно, но такие, как судья ваш, да и вы тоже не должны размножаться. Таких тварей, как вы нужно за решеткой держать. Знаю, кто отмазал вас, но Пикассо именно вы похитили. Я уверен в этом.

– Ну, да, только доказательства где, учитель? – и Тимати снова ударил Никиту.

Они буквально озверели, и удары ногами не прекращались. Они решили перейти от слов к делу, и время пошло на минуты. Учитель оказался в весьма невыгодном положении.

Неожиданно послышались шаги, и Тимати насторожился, он вытащил нож, и когда заметил парня, то бросился на него. Терминатор после небольшой стычки выбил нож ногой из рук Тимати и быстро поставил парня на колени, заломив его руки за спину. Сергей с той же легкостью обезвредил Белого. Тот даже выстрелить успел, но пуля прошла по касательной и выбила окно. Дальше на верхнем этаже строящегося здания появились ребята Терминатора.

Белый и Тимати пока не понимали, кто это.

– Ключи от наручников где, бессмертный? Думаешь, тебе это так с рук сойдет? В этом городе я закон, – стальным тоном громогласно заявил Терминатор.

– Ты кто? – Белый был напуган и достал ключи от наручников из кармана. Отец прошел к Никите, а мне нельзя было к нему подойти. Терминатор дал понять, что я должна наносить удары. Раньше мне драться приходилось, но потом руки всегда болели.

– Терминатор, ты мою подругу обидел, зря ты перешел дорогу Пикассо. А ты знаешь, почему ее так называю? Пикассо, покажи, – и Терминатор поднял Белого, я ни секунды не задумываясь, стала наносить удары по лицу, крепко сжимая кулаки. Терминатор всегда так делал. Такие у него правила. Тот, кого обидели, должен был наказывать первым. Держал виновного всегда сам Терминатор.

– И так, Белый, повторяю для непонятливых, я здесь закон, и я наказываю тех, кто обижает моих друзей. Пикассо – мой друг, она рисует граффити, а иногда виртуозно расписывает таких как ты. Дакота тоже мой друг, так что блондиночку не трогай. Ты все понял? Обратишься в полицию, начну убивать твоих родственников. Я знаю, у тебя их в городе не мало. И пока меня посадят, убью многих в твоем окружении. Я не охочусь и не преследую. Объясняю только раз. Дальше убиваю. Желающих меня ослушаться пока не было, – в это время отец уже освободил Никиту, и он подошел ко мне. Он смотрел на мои руки. Учитель видел, как я наношу удары Белому, и сейчас был в замешательстве.

– Лучик, – едва отозвался Никита. Терминатор позволил своим ребятам немного проучить Белого, а потом толкнул к выходу, и тот едва передвигая ногами, поплелся в сторону лестницы. Потом Терминатор уже держал Тимати.

– Пикассо, прости, – пробормотал парень, но я снова жестоко наносила удары по лицу Тимати, разбивая в кровь его лицо и собственные руки. Когда Терминатор отпустил парня, тот упал на колени, отплевываясь от крови. Этого похитителя Тимур сам проучил, а потом Тимати, едва дыша, поплелся к выходу.

– Знай наших, да, Пикассо? – заключил Терминатор. – Ну что, я хочу сказать, переговоры с похитителями прошли в теплой дружеской обстановке. Думаю, мы договорились. – Мой отец был немного шокирован моим поведением, и действиями Терминатора, как и Никита. Он осторожно подошел ко мне, и я заметила кровь на его рассеченной губе. Многочисленные синяки покрывали лицо.

– Лучик, как же сложно тебе было жить в этом мире. А что за парень, познакомишь? – голос учителя успокаивал. Даже сейчас он был таким тактичным.

– Да, Терминатор, это Никита, – перевела я взгляд с друга на своего любимого учителя.

– Ты бы справился, если бы не наручники, верно? Вижу по тебе, что в хорошей физической форме.

– Да, не ожидал просто, да и наручники не так-то просто снять. Я же не в фильме «Пила» снимаюсь.

– Да уж, ну что, вижу Пикассо в надежных руках. Ведь именно ты ее вытащил с той вечеринки? – отозвался Терминатор.

– Да, только этих двоих не удалось надолго закрыть, но с другой стороны я такое узнал, что теперь даже не знаю, что и делать.

– Что ты узнал? – поинтересовалась я, а Никита промолчал.

– Это касается только тебя, ребята тут не причем, обсудим дома, хорошо? – Никита немного поморщился, видимо что-то очень болело, – да, как твоя нога, ты знаешь, что доктор прописал тебе больше отдыхать, а что в итоге? – я пожала плечами. Мой учитель сам едва стоял на ногах, но был обеспокоен моим самочувствием. Только он на такое способен.

– Ну что, я надеюсь, вы нас по домам развезете? Девочки посидят у мальчиков на колеях, чтобы места хватило. Борис, если ревнуешь, садись сзади с Дакотой, а я буду за рулем, – заключил Тимур.

– Да, наверное, так лучше. Катюш, посидишь у меня на коленях до возвращения домой?

– Конечно, Борис, – кокетливо отозвалась моя подруга.

Мы спустились к машинам, и, наконец, собрались рассаживаться по машинам.

– Терминатор? Ну, Серый и Макс понятно, а кто эти трое ребят?

– О, Пикассо, совсем забыл. Это Данил, Санек и Витек, – отозвался Терминатор.

– Они тоже из детского дома?

– Да, только не из нашего, но на них можешь тоже рассчитывать в случае подобных проблем, – Данил был высоким брюнетом и казался очень серьезным. На его лице была аккуратно подстриженная бородка. Санек был почти лысым и на голове были тату. От одного его вида кровь стыла в жилах. Витек был азиатом, и вероятно кто-то из родителей был китайцем или корейцем.

– Санек, у нас заядлый байкер, Даня, как и ты, умелец рисовать граффити, а Витек профессиональный танцор брейк-данса. Отличные ребята.

– А шаффл танцуешь? – спросила я Виктора.

– Могу, но брейк-данс люблю больше.

Потом мы говорили на отвлеченные темы. Да, каждый из нас осознавал, что мы могли не успеть, а Никита понимал, что шансы умереть у него были высокие и теперь просто удерживал меня на руках и чувствовал дискомфорт от того, что нос и губа кровоточили, а лицо жутко болело от полученных ударов. Федерико тоже теперь сидел на заднем сидении, а машину вел Серый. Он хорошо знал, где живет Макс и сейчас держал путь к его дому.

Уже ближе к утру мы оказались возле дома самого Сергея. Он жил за городом. Они купили с Амалией небольшой домик в пригороде и пытались выживать. Как мне сказал Серый, он работает водителем и подолгу отсутствует, но зато ему хорошо платят, и он не жалуется. После того, как мы простились с Сергеем Холодовым, отец пересел на водительское сидение, и я села теперь уже рядом с Никитой и посмотрела на него.

Я испытала настоящий ад этой ночью. Еще когда мы направлялись к месту, где удерживали моего парня, я думала сообщить ему потом, что нам все-таки не стоит быть вместе, а сейчас понимала, что нет. Никакие преграды не способны разрушать мое хрупкое счастье, и я даже не собиралась что-то подобное говорить ему. Он чуть жизни не лишился и так смотрит сейчас на меня.

Он взял мою руку в свою, и посмотрел, на разбитые костяшки.

– Болит, Лучик? – в самое ухо прошептал Никита.

– Уже нет, – отозвалась я, а потом, посмотрев на своего изрядно избитого учителя, достала платок. Я аккуратно стерла кровь с его губы, а потом меня резко накрыло. Видимо шок прошел, а осознание того, что все позади, пришло, и я расплакалась. Было невыносимо тяжело. Это были слезы радости, что мы успели, и что Никиту не оставили калекой. Учитель заключил меня в объятия, утешая.

– Ну, все, Лучик, тише-тише, все закончилось. Я больше бдительность не потеряю, обещаю. Просто звонок был важный, и я не ожидал получить удар дубинкой по голове.

– Никита, я так испугалась, что больше не увижу тебя.

– Ты успела, Лучик, я очень признателен тебе и твоим друзьям.

– Я еще раз убедился в том, что нужно ценить каждый миг этой жизни, завтра может не наступить, – заключил мой отец.

– Ничего больше не произойдет в нашей семье, – уверенно заявил мой учитель.

– Нам до загородного дома ближе, – отозвался Никита.