Граффити любви

– Сейчас позвоню Дакоте, чтобы зашли с Борисом к нам и кота покормили.

– Тебе нужно к врачу, Никита, – отметил мой отец.

– Я позвоню врачу, когда мы будем дома, – заключил учитель.

Густой туман окутывал деревья, и предрассветные сумерки едва позволяли различить особняк Никиты, только уличные фонари освещали двор. Никита медленно пошел в сторону дома. Он явно страдал, испытывая боль, но старался держаться. Мы прошли в холл, и управляющая дома в ужасе смотрела на своего хозяина.

– Никита Валерьевич, что с вами?

– Ничего страшного, просто попал в неприятности.

– Лучик, проводи Никиту в его комнату, – обеспокоенно проговорил отец, – я пока врача вызову, у меня есть его номер.

– Хорошо, – согласилась я, и мы стали очень-очень медленно подниматься по ступенькам.

– Прости, солнышко, знаю, что тебе еще рано давать такую нагрузку на ногу, но, увы, я тебя сейчас не подниму.

– Никита, ты еще шутить способен. Наша цель спальня. Держи курс наверх, учитель.

– Постараюсь, – мы медленно, но верно добрались до комнаты, и я решила, что Никиту нужно как-то помыть. Да я испытывала смущение, но это же можно было пережить.

– Никита, я приготовлю тебе ванну. Оставайся в комнате, – учитель даже не спорил. Видимо не было у него на то сил. Я приготовила теплую воду и вернулась за ним. Он уже был в одном полотенце.

– Не смотри, я не в лучшей форме, – смущенно заключил Никита, глядя мне в глаза.

– Ничего, учитель, до свадьбы заживет.

– Только если ты скажешь мне «да», – тут же зацепился за мои слова мой парень.

– Никита, ты же видишь, как у нас все очень не просто, – идем скорее в ванную.

– Скорее? Ты явно переоцениваешь мои возможности, – усмехнулся мой многострадальный учитель. Никита прошел в ванную комнату и обернулся.

– Лучик, спасибо, но я справлюсь. Понимаю, что для тебя это сложно. Я обнажен.

– Ничего, я помогу тебе, – уверенно заявила я.

Он удивленно посмотрел на мое лицо и потом неуверенно скинул полотенце и забрался медленно в ванну. Ничего страшного не было, я просто смотрела на его лицо и все. Потом я подошла и намылила мочалку.

– Я буду признателен, если ты поможешь мне со спиной, с остальным я справлюсь сам.

– Хорошо, – я коснулась мочалкой его шеи и стала плавно водить по его плечам. Как же мне было его жаль сейчас. Ничего, я буду о тебе заботиться. Обещаю.

– Лучик, мы квиты, ты тоже спасла меня сегодня, я навсегда и безнадежно влюблен, – от этих слов я так растрогалась, что чуть снова не заплакала. Он посмотрел на меня, потом на мои руки. – Дай мочалку, спасибо за помощь. Твои руки нужно обработать. Тебе приходилось раньше так бить?

– Приходилось, Никита, если просишь о помощи Терминатора, он поможет, но у него свои правила и они такие.

– Но твой Терминатор и его друзья мне понравились. У них у каждого своя трагедия. Это читается в глазах. Он был твоей семьей, ведь так?

– Да, из этих ребят я еще знала раньше Сергея, тот, что в очках. Он действительно со сложной судьбой, но об этом потом, тебе помыться нужно, скоро доктор придет.

– Хорошо, ты можешь вернуться в комнату, я справлюсь, – я отправилась в комнату, и достала для учителя необходимую одежду.

Никита вышел через пятнадцать минут также медленно. Он подошел к своим вещам, а я сделала вид, что мне очень интересно то, что происходит за окном. Едва он привел себя в порядок, как в комнату прошел отец и врач с медсестрой. Его полностью осмотрел доктор и сообщил, что необходимо пройти КТ головного мозга и УЗИ, для предотвращения осложнений. Раны все обработала медсестра, даже мои травмы тоже подверглись обработке антисептическим раствором, и мне наложили пластырь.

– Как же Вас угораздило попасть в неприятности? – поинтересовался врач.

– Вы знаете, какой у нас город, напали толпой и избили, – прокомментировала я. Подробности я опустила.

Когда врач с медсестрой, наконец, покинули особняк, Никита проговорил.

– Давайте позавтракаем, раз уж поужинать нам так и не удалось.

– Я сейчас сообщу прислуге, – тут же отозвался отец, – а вы оставайтесь пока в комнате.

Мой отец удалился, а я подошла к постели, где теперь лежал мой парень, и присела рядом.

– Лучик, вся это история конечно ужасна, но я кое-что узнал, – очень серьезно заявил мой учитель.

– Ты о чем, Никита?

– Пока меня планомерно избивали, они разоткровенничались, а у меня только одна рука была в наручнике, вторая была свободна, и телефон они у меня не догадались забрать. Понимаю, запись ни самого лучшего качество, но думаю тебе это нужно знать…

Я не понимала о чем он, но взяла телефон и включила аудиозапись…

Глава 12. «Скелет в шкафу судьи»…

Я внимательно вслушивалась в слова аудиозаписи смартфона, а Никита наблюдал за моей реакцией. Когда запись прекратилась, по последним словам я поняла, что далее последовало избиение моего учителя. Его не было слышно, только доносились смех и голоса этих двух тварей. Хотелось еще раз врезать каждому за то, что приковали Никиту наручниками и не дали ему возможности защищаться.

Мой измученный учитель коснулся моей руки, привлекая внимание.

– Больше там ничего интересного ты не услышишь. Отец Славика убил твою маму, Лучик. Мне так жаль.

– Да, я это уже поняла, Никита. Ты все сделал правильно, я действительно еще недавно собиралась начать поиски тех, кто причастен к смерти моей матери. Ты прямо мысли мои прочитал.

– И что, ты хочешь, чтобы он сел за свое злодеяние?

– Было бы неплохо, но боюсь, что этой аудиозаписи будет недостаточно, нужны более веские доказательства. Необходимо, чтобы отец Славика признался в этом. Только как этого добиться, ума не приложу.

– Разговорить судью, – задумчиво проговорил учитель, – что ж, а это мысль. Я знаю, кто нам поможет. Лучиана, мы посадим судью. Он часто бывает в администрации города. Борис поможет. Как зовут отца Славика?

– Михаил Геннадьевич Жданов.

– Я тоже буду с ними, чтобы записать разговор. Уверен, у нас получится. Он должен отсидеть срок за убийство, и плевать, сколько лет прошло с тех пор. Да и еще, я не уверен, что твоя мать единственная девушка, которая была убита Ждановым.

– Почему ты так считаешь?

– Светлаков говорил, что он – отец Славика убивал неугодных. То есть таких было много, по крайней мере, наверняка больше, чем два человека, а теперь его сын пошел по его стопам.