Бастард рода Неллеров. Книга 1

В общем, от одних сверстников Степ отказался, а другие его не приняли. Такая ситуация не могла обходиться без драк, и он в них участвовал с переменным успехом.

Любое правило подтверждается исключениями из него. Заявившийся в гости мальчишка как раз и оказался таким исключением просто в силу того, что жил по соседству, через общий забор.

– Заходи! – отвечаю.

Приятель, едва вошёл, сразу же потянул носом, чувствуя вкусные ароматы оладьев и колбасы. Николас постоянно ходил голодный. Старший ребёнок в семье подёнщиков, в которой помимо него имелось ещё четверо детей, целыми днями был занят поисками пропитания. Нет, не воровал, за воровство здесь предусмотрена суровая кара даже для малолеток, в основном побирался возле кабаков.

Пацан был почти на год младше Степа, тринадцать ему совсем недавно исполнилось, и он поражал худобой. Вот уж кого точно можно называть тощим.

Мой предшественник ни за что бы не предложил приятелю угощения. Не потому, что жалко, а просто из-за равнодушия к проблемам соседского мальчишки.

Я же хочу поступить по-другому. Надо начинать постепенно, маленькими шажками приучать окружающих к новым поведенческим манерам Степа Ниша. А что? По голове я получил? Получил. Вот, даже шишка есть. Могло это как-то повлиять на меня? Вполне. И Николас поможет мне постепенно создать другой имидж. Лазит он везде, где ни попадя, язык у мальчишки без костей, короче, готовый канал для продвижения любой дезинформации.

– Привет. Ух ты. Крепко тебе досталось. – Пацан посмотрел на мой фингал и разбитые губы, а затем вильнул взглядом в сторону выхода на летнюю кухню, верно определив направление, где находится вкусная еда. – Мне Юлька сказала, что тебя центровые побили. Чего ты с ними не поделил? Списать не дал?

Юлька – это одна из их подружек, которую её родная мать полгода назад продала старухе Изабете, державшей швейную мастерскую. Прошедшим летом в герцогстве, да и во всём королевстве, вырос плохой урожай, цены на продукты взлетели, вот и пришлось тётке Карине отдать старшую дочь в пятилетнее рабство, чтобы прокормить двух младших.

Хозяйка хоть и поколачивала Юльку нередко, но хорошо кормила, одевала и разрешала навещать родных, чем та часто пользовалась, бывая здесь чуть ли не каждый день, таская матери еду и сладости сёстрам.

– Она-то уж откуда знает? – Подталкиваю приятеля к двери на кухню. – Пять оладий осталось, дядька сегодня много наделал. Пошли, угостишься.

Уговаривать себя Николас не заставил. Моментально смёл предложенное и вылизал миску от остатков сметаны.

– Она видела, как тебя пинали. Испугалась и убежала. – Он с сожалением посмотрел на опустевшую посудину и погладил себя по животу. – Спасибо, Степ. Очень-очень вкусно. А у меня смотри что есть.

В руке пацана показалась медная монета в пять зольдов. Не бог весть какая сумма, в драхме их сотня, но для Николаса настоящее богатство, можно пирог купить, хоть и не с мясной начинкой, а с капустой или картошкой.

– Ничего себе! Где взял?

– Сначала ты расскажи, чего с этими богатенькими не поделил.

– Как чего? Девчонку, – ответил честно.

Ответ насмешил гостя. Мальчишка пребывал ещё в том возрасте, когда драться за подружку считал глупостью. За еду было бы понятно, а из-за этих воображал и плакс-то зачем?

– Она что, твой друг? – спросил он, отхихикавшись.

– Нет. Думал, что друг. А закончилось всё видишь чем? – Наклоняю голову, раздвигаю копну светлых волос и демонстрирую большую шишку на затылке. – Очень сильно ударили. Если бы не лекарь Георг, вообще бы в сознание мог не прийти. Теперь постоянно голова болит и иногда заговариваться начинаю. Сам себе удивляюсь, такую чушь порой произношу. Представляешь, Ник?

Мальчишка сочувственно покачал головой.

– Представляю. Это тебе ещё повезло. Бывшего сожителя моей тётки однажды возле кабака так по голове бахнули, что он вообще говорить разучился. И соображать перестал. Как дитё малое. Только жрать и пить мог. А гадил под себя. Ты, может, его видел у церкви? Ну, здоровый такой, бородатый. Когда тётка его прогнала, его аляпинская шайка к себе забрала. Милостыню собирала. Правда, он пропал куда-то. Может, сдох.

– Спасибо, утешил.

– Слушай, а давай отомстим этим чистеньким? Ребята, конечно, за тебя не пойдут, но мы с тобой и вдвоём сможем, если этих гадов поодиночке ловить. Ты знаешь ведь, где они гуляют обычно?

Внимательно разглядываю парнишку. А что? Из Николаса может получиться хороший друг. Да, не образован, не силён, так ведь у него всё впереди, успеет приобрести и то, и другое, особенно под чутким руководством. Главное, паренёк предан товарищу и смел.

– Я с ними сам как-нибудь разберусь. Попозже. Теперь твоя очередь. Рассказывай, где нажил богатство.

Николас повертел перед глазами медный пятак и убрал его в карман.

– Маркиза Агния, дочь нашего герцога, приехала в Неллер. В отпуск, наверное. – Он прикрыл глаза и улыбнулся. – А я как раз у ворот с Лайром собирался деревенщине помочь дорогу найти на рынок. Увидел, думаю, тут вернее заработаю. Побежал за её каретой, и, представляешь, у вертепа Марты служанка маркизы через окошко две горсти монет кинула. Я успел одну подобрать, пока местные, кожевенные, не прогнали. Пошли что-нибудь купим? Ты меня угостил, я тоже с тобой поделюсь.

– Да куда мне с этим? – Показываю пальцем на фингал и губы. – Сегодня и завтра надо отлежаться, полечиться.

Николас навязываться не стал. Ушёл не попрощавшись, а я направился на тренировку.

Глава 3

Выматывался полностью, выжимал из доставшегося мне тела всё досуха. И наслаждался. Какое же это счастье – быть здоровым! Да ещё и молодым. Спасибо тебе, неизвестный даритель.

Ощущение абсурдности всего со мной происходящего исчезло очень быстро. Можно сказать, промелькнуло – и как не было его. Жизнь меня достаточно потрепала, чтобы спокойно принять и новую действительность.

Решаю, что на сегодня с физическими упражнениями достаточно, и иду умываться. Баня? Мыльня? Говорят, у аристократов и богачей это имеется, а вот в том районе, где жил Степ, а теперь обитаю я, о таком даже не думают. У нас с Ригером есть большая деревянная лохань в коридоре и оловянный ковшик.

Воду можно нагреть на плите очага, но, в отличие от своего предшественника, спокойно отношусь к холодному обливанию. До болезни часто им пользовался. Как его воспримет нынешний организм? Вот и посмотрим.

Только сначала надо идти к колодцу, медный бак у прохода в кухню – литров сорока объёмом – заполнен меньше чем на треть. Есть ещё немного воды в одном из деревянных вёдер, но этого всё равно мало, чтобы ополоснуться целиком.

Взял оба ведра и вышел на улицу. Калитку за собой запер на навесной замок. Взять у нас в доме особо нечего, но бывает, что тащат и всякую ерунду, даже суровость местных законов не всегда останавливает. Впрочем, нас с Ригером ещё ни разу не обворовывали.

От калитки к колодцу идти надо между двумя рядами глинобитных заборов, кое-где скрывающихся за кустами и чахлыми деревьями, сужающими и так неширокий – метров пять не больше – проход.

Все дома за оградами крыты дранкой или соломой, мы одни в этом квартале богачи. Относительные, конечно.

– Привет, Юлька, – здороваюсь с отошедшей от одного из домишек девчонкой.

Её темные волосы контрастировали со светло-голубыми глазами и усыпанным веснушками носиком. Платье, перешитое из женского, висело на тощей фигурке, как на огородном пугале. Рваные тряпичные ботики большего размера, чем нужно, с трудом держались на ногах, и девчонке приходилось ими шаркать, как старушке.

– О, Степ, привет, – расцвела она улыбкой. – Вижу, друзья хорошо с тобой поговорили. Ты же так хотел, помню, чистюль этих иметь приятелями?

Видимо, с таким выражением лица Тарас Бульба интересовался у своего младшего: «Ну что, сынку, помогли тебе твои ляхи?»

– Хотел, – признаюсь в грехе гордыни, пусть даже это и не я был таким болваном, а Степ. – Но теперь не хочу. Я лучше с Николасом и с тобой дружить буду. Пойдём поможешь мне воду таскать? Настоящие друзья должны помогать друг другу.

Юлька засмеялась и помотала головой.

– Носи сам. А мне к хозяйке пора, а то опять влетит. Неделю сидеть не смогу.

Она поправила платок на голове и зашаркала дальше. Всё же не удержалась и, обернувшись, показала язык. Дети везде дети.

Выбросил из души накатившую вдруг жалость к девчонке и пошёл по своим делам.

Сделал две ходки и почувствовал, что устал. Посидел немного во дворе на лавке. Всё же не стал испытывать новое тело ещё и закаливанием, воду подогрел и вымылся над лоханью. Надо привыкать. Теперь мой быт будет выглядеть именно так, и это намного-намного лучше комфортной больничной палаты с ванной комнатой при ней.

Пока находился на улице, людей встретил совсем мало, что понятно. Соседи сейчас в большинстве своём или на работе, или в её поиске. Издалека видел группу разновозрастной детворы, но те сделали вид, что задаваку Степа они не замечают.