Бастард рода Неллеров. Книга 1

Однако Ригер совсем не учил меня владению оружием. Почему? Да пёс его знает. В прошлом я получил умения рукопашного боя и владения ножами, их надо только адаптировать под новое тело. Учился стрелять из арбалета, только это был технологически совершенный механизм, а не здешние позорные, кривые самострелы. Мечом, копьём, луком и прочими алебардами предстоит учиться с нуля. Если, конечно, надумаю.

Кажется, разгуливая по базарчику, я веду себя не совсем правильно. Сначала мужик заподозрил меня в попытке воровства, теперь вот двое мальчишек явно решили, что я их конкурент в собирательстве отбросов.

Продавцы начали убирать прилавки. Что-то испорченное выкидывали, какие-то вещи забывали, чем-то из продуктов могли поделиться осознанно. В любом случае через полчаса-час здесь на опустевшей от торговли площади будет чем поживиться.

– Чего ты здесь забыл, Ниш? – угрюмо спросил Лайр, приятель Николаса, парнишка лет двенадцати. – Ты не с нами. Не вкупался в нашу банду.

Следом за ним начали подтягиваться и другие разновозрастные ребята – четверо мальчишек и три девчонки.

– Не вкупался, – соглашаюсь. – Я и не хочу вашей добычи.

– Он врёт, – громко сказала Валька, мелкая и курносенькая дочь золотаря, то есть чистильщика отхожих мест, вечно пьяного дебошира, часто колотившего жену и детей так, что вся улица слышала. – Я видела, как он возле лотка с сухофруктами крутился. Давайте его побьём?

Вокруг ещё находились взрослые, но они совсем не обращали внимания на выяснявших отношения детей. Вот если драка начнётся, тогда да, соберутся вокруг. Не для того, чтобы разнять, а повеселиться и позубоскалить.

– Эй, ребята, не надо меня бить. – Примирительно поднимаю ладони на уровень плеч – жест, никому здесь не знакомый. – Я же свой, мы с вами на одной улице живём. К тому же – видите? – мне сегодня уже досталось.

Как только представлю, что предстоит драться с этой мелочью, так смех начинает накатывать, хотя и понимаю, что для меня нынешнего схватка с этой шайкой может быть болезненной.

Стараюсь делать всё, чтобы потасовки избежать, отступая спиной к проходу между заборами, через который можно проскочить на соседнюю улицу.

– Тогда что ты здесь высматривал? – выступил вперёд Марк Сисбис, ровесник меня нынешнего и главный в этой группе подростков. – Почему-то раньше в это время тебя тут никогда не видели.

– Мне нужен Николас. Я ему кое-что сказать должен. Ищу. Вы его не видели сегодня?

По идее, моя выдумка должна была сработать, и от меня бы отстали. Но Степ настолько испортил отношения со своими сверстниками, живущими по соседству, что уйти мирно не получилось.

– Да врёт он, говорю же! – опять выкрикнула Валька и неожиданно первой кинулась на меня.

Глава 4

Солдат ребёнка не обидит. Только я-то давным-давно уже не воин. В прежней жизни армейская срочка осталась в далёком прошлом, а здесь и вовсе ввиду возраста не служил. Даже оружия в руках не держал.

Эта мелкая заморыш Валька – сколько ей лет? Двенадцать? – совершенно хулиганским способом пытается таранить, прицелившись мне головой в живот, нанося удары мелкими кулачонками в бока, а Марк кинулся валить меня на землю, толкая с разбега. Остальные бросились окружать. Хорошо, что я занял удобную позицию – два близко расположенных забора, образующие проход, и атаковавшая парочка не дают возможности меня обойти.

Чтобы начать давать отпор, осознать наконец-то, что я не взрослый сильный мужчина, а такой же малолетка, как и те, кто пытаются намять мне бока и набить и так пострадавшее лицо, потребовалось несколько мгновений. Их хватило, чтобы дочка золотаря – от неё действительно попахивает нечистотами или это я себе внушил? Скорее, второе – довольно чувствительно трижды врезала мне по почкам и печени.

Боль сняла моральные ограничения. Хватаю замарашку правой рукой за тощую шею, левой за острое, угловатое плечо и кидаю под ноги Марку Сибису.

Главный среди ребят пацан вместо того, чтобы сбить меня с ног, запинается о тельце Вальки и пытается удержать равновесие, вцепившись в мою куртку.

Помогаю ему, в смысле не устоять, а, наоборот, упасть. Для чего хватаю за запястье и тяну на себя, одновременно делая шаг назад. Марк летит вперёд торпедой, крепко так впечатываясь в забор, а я еле успеваю сдержать себя, чтобы в его полёте не нанести поражающий апперкот снизу в челюсть.

– Зазнайка дерьмовая! – пищит в мой адрес копошащаяся передо мной в грязи Валька. – Ты не должен здесь ходить!

А где, интересно, мне можно? Или я должен летать? Смешно, но, кажется, девчонка была весьма неравнодушна к Степу. Да, взрослым умом понимаю, что так оно и есть. Влюбилась, дурочка. Только даже безродному и по слухам незаконнорожденному сироте она совсем не пара. Вот и злобствует, дрянь такая.

Мысли пролетают мгновенно, и пары секунд не прошло, а передо мной друг моего друга, и замахивается он так, словно собирается сбить напором воздуха.

– Как, и ты, Лайр? – успеваю спросить с укором.

В отличие от Цезаря, который перестал сопротивляться своим убийцам, едва увидел в их рядах друга и соратника Брута, я опускать руки не спешу. Отклоняюсь от пролетевшего мимо носа кулака, бью подошвой сапога в живот, выбивая из Николасовского приятеля дух, разворачиваюсь и бегу со всех ног по проулку, едва не запнувшись в его середине о какого-то комфортно валявшегося там пьяницу.

– Стой, Степ! – звучит злой и обиженный хор голосов сзади. – Ты нам ещё попадёшься! Зазнайка! Сволочь! Хомяк!

Вот это жизнь! Меня разбирают смех и восторг. Погони нет, ей помешала свалка, мною устроенная, а также то, что Марк крепко приложился головой и не смог организовать ребятишек. Те были помладше Степа и намного щуплее, отчего воинственный пыл у мальчишек и девчонок быстро пропал, едва увидели скорую расправу над старшими в их шайке.

Накануне оценив возможности доставшегося тела и более-менее адаптировавшись под него, понимаю, что мог бы без труда раскидать всю эту мелкоту и по своему желанию наделать им травм той или иной степени тяжести.

Умница, что не стал этого делать. Такие умения не объяснишь полученными днём от Айтера и Чибита ударами по голове. Не буду пока высовываться, ни со своими навыками из прошлой жизни, ни с магией, обретённой уже здесь, на Паргее – так называется мир, в который я попал.

– Чего носишься, как петух обезглавленный? – недовольно спросила меня мать Вальки, едва я выскочил на свою улицу и оказался вблизи колодца, из которого недавно таскал воду. – Мою старшую не видел? – Она подняла наполненное ведро.

Женщина, такая же худая и маленькая, как дочь – со спины их и не отличишь, – была одета в латанное-перелатанное платье. А ведь её муж, хоть и возится с дерьмом, зарабатывает всяко поболее, чем дядюшка Ригер. Если бы не пил как не в себя, считался бы в этом районе одним из самых состоятельных. Всё же имел кобылку, телегу с большой бочкой и постоянный заработок.

– Не, тёть Рая, не видал. – Вру и не краснею. – Увижу, что-нибудь передать?

Та только отмахнулась свободной рукой и пошла к другому концу улицы.

А я ведь запыхался от бега. Сила и ловкость – это хорошо, но и про выносливость не нужно забывать. Начать бегать по утрам, как в прошлой жизни, когда завязал с выпивкой? Но где? Во дворе не набегаешься, места мало совсем, а начни я тут при средневековых обитателях демонстрировать здоровый образ жизни, пожалуй, примут за одержимого. А с такими здесь поступают не очень гуманно – замуровывают в стены городов или в подвалах церквей и монастырей.

Впрочем, на Паргее ни к одним лишь одержимым доброты не проявляют. Мир мне достался крайне суровый и жестокий. А я всё равно рад. Как говорится, дарёному коню в зубы не смотрят. Буду устраиваться как смогу.

Вот и дом, милый дом. Дальше не спешу. Ключ, замок, скрип калитки, можно выдохнуть.

Опять чувство голода проснулось. Того и гляди объем отставного сержанта до совсем нищенского прозябания. Проснувшаяся магия тому причиной? Или я в первый же день переборщил с нагрузками на доставшееся тело? Скорее всего, и то и другое.

Вновь спустился за окороком и отрезал очередной кусок. Нет, молодому организму требуется горячая пища. Понимаю, что хочу глазуньи, того, что мне долгое время, как всё жареное, было категорически не рекомендовано и именно поэтому казалось вкуснее всего.

Теперь все запреты спали. Эх, заживу.

Уже стемнело, поэтому зажёг масляную лампу, весьма пожароопасное изделие. Огнивом получилось воспользоваться только с третьего раза, имевшиеся у Степа навыки мне надо ещё учиться применять.

В птичнике нашёл четыре куриных яйца. Хмыкнул, выудив из памяти Степа, что парень-то имел предпринимательскую жилку, получая дополнительный доход к тем небольшим деньгам, которые ему давал опекун на карманные расходы.

Сирота тайком от дядьки сбывал часть продукции кур-несушек жившей неподалёку старухе Регине. У той всегда деньги были, а домашнего хозяйства нет. Знахарка в основном зарабатывала не столько на продажах зелий и снадобий, сколько помогала неосторожным девицам избавляться от ненужного им плода.

Такая медицинская практика здесь считалась преступной, и Регину могла ждать казнь через удушение местным аналогом испанской гарроты. Старуха совсем этого не опасалась. Как и на моей родине, строгость законов смягчалась необязательностью их исполнения. В том смысле, что если знахарка кому-нибудь из сильных мира не создаст проблем, то спокойно помрёт своей смертью.

Глазунья, в которую я добавил порезанные окорок и репчатый лук, пошла на ура.

– А жизнь-то налаживается, Степан Николаевич, – говорю я ломким мальчишеским голосом.

Помыл посуду, дверь на внутренний засов запирать не стал и лёг в постель. Ригера по-любому надо дождаться. Смотрел в мутное окно, за которым услышал колотушки проходившего мимо патруля стражников, и рылся в памяти Степа. Там уже почти совсем не осталось того, что я бы не воспринял.

Уверен, не может случиться такого, что кто-то меня знает лично, а я вдруг не вспомню. То же самое касается и различных событий, случившихся в сознательном возрасте с моим предшественником. Ещё бы отфильтровать значимое от пустого. Этим и займусь.

Опекун вернулся примерно через час после того, как я лёг. Он старался идти на цыпочках, очень осторожно. Получалось плохо – полы в ночи скрипели, как несмазанное колесо у телеги.