Осколки разума

– Если я так сказал, значит, это моё дело, – заявил он.

– Слушай, какая тебе разница, пью я или нет, работу сделала, чем хочу, тем и занимаюсь, – возмутилась Анастасия. – Ты мне не отец, в конце концов.

– Ты меня достала, сколько можно бухать, один раз лечилась от наркозависимости, два раза – от алкогольной зависимости.

– Увидел щепку в моих глазах – поищи бревно в своих глазах.

– Так, закрой рот и меня послушай очень внимательно, – в его голосе прозвучали стальные нотки.

– Я слушаю, – коротко заметила она.

– Я для вас всё делаю, я как спонсор покупаю вам очень дорогую аппаратуру, снимаю дорогостоящие апартаменты, я как продюсер снимаю студии, на дорогом оборудовании записываю вашу музыку, я как менеджер мотаюсь по всей матушке-России и договариваюсь о концертах, да и за рубежом веду переговоры.

– Какая проповедь, святой отец, я прямо сейчас зарыдаю крокодильими слезами, – выпила она ещё рюмку и решила прервать его. – А мы вкалываем как проклятые, концерт за концертом, турне за турне, ни сна, ни отдыха, только работа, работа, работа. Мы как рабочие кони мустанги, вкалываем в поте лица, вёдрами кровь проливая.

Затем она задумалась, наливая себе ещё рюмку, но тут же решила добавить:

– В итоге ты львиную долю забираешь себе, а нам даёшь крошки с барского стола.

Он посмотрел на неё так, точно хотел прямо сейчас здесь изнасиловать.

– Я где-то не права? – добавила она масла в огонь.

– Да, ты всегда права, а в итоге переспала со всеми подряд, да и выпила не один резервуар водки.

– Так, во-первых, с кем я сплю – это не твоего ума дело.

– А во-вторых?

– Сколько я выпила – это тоже моё дело, моя жизнь, моя печень.

– Что вы как кошка с собакой, – встрял в разговор Максим.

– Да он первый начинает, а крайняя я остаюсь. Вот ты, Макс, например, скажи своё слово. Пять лет на него пашешь, пусть прибавляет зарплату.

– Я с тобой полностью солидарен, пусть прибавит, – оживился Макс. – И пусть сразу выплачивает, а не тянет.

– А что, тебе мало за концерт платит? – удивился Андрей.

– Мало не мало, а прибавить, я считаю, обязан, – отчеканил Максим.

– Деньги лишними не бывают, пусть увеличит зарплату, – поддержал коллег по работе Григорий.

– Так, все успокойтесь, я подниму зарплату, но выплачивать сразу не могу, нужно дождаться, пока переведут мне денег, – строго произнёс Геннадий.

– Ой, ну хватит тут нам лапшу вешать, – возмутилась Анастасия. – Ты весь заврался, ты получаешь деньги и крутишь их через банки, а потом выдаёшь нам.

– Ты пьяна и несёшь бред сивой кобылы! – сорвался на крик Геннадий.

– А тогда почему тебя покинул рок-коллектив «Полярная сова»? Не хочешь просветить людей? – заистерила Настя. – И из-за чего тебе начистил физиономию ударник ансамбля?

– Закрой свой рот, ты лезешь не в своё дело! – схватив девушку за запястье своей огромной лапищей, рявкнул Геннадий.

– Потому что ты крутил зарплату коллектива по полгода или даже по году по банкам и на проценты купил, наверно, не один автомобиль или квартиру.

Он размахнулся и ладонью треснул её по правой щеке. Ощущение было, что её приложили гвоздодёром, у неё точно зубы затрещали. От удара она слегка покачнулась и чуть не упала.

– Ах ты ублюдок! – воскликнула она.

В ответ она кулаком вмазала ему в нос. Они сцепились. Он руками вцепился ей в горло, а она левой рукой схватила его за волосы и потянула назад, а большим пальцем с огромным, покрытым серебристым лаком накладным ногтём ткнула ему в левый глаз.

– Чёртова сука! – взвыл он, как кутёнок, которого пнули ботинком.

Она задела сетчатку, его глаз заслезился. Максим схватил её под мышки и начал оттягивать от него, а Григорий оттаскивал Геннадия.

– Ну что за детский сад устроили? – возмутился Макс. – Взрослые люди.

Чуть позже на улицу вышла Анастасия и села в такси, поехала в гостиницу, объяснила, что двое суток пусть её не тревожит никто, ей нужно собраться с мыслями. А оставшийся коллектив поехал на микроавтобусе в гостиницу, где они остановились. Такси остановилось около гостиницы, открыв чёрную кожаную сумку, Анастасия достала деньги и рассчиталась с водителем. Она прошла внутрь гостиницы «Придорожная».

– Есть свободные одноместные номера? – осведомилась она.

– Да, – ответила белокурая молодая женщина. – Оплачивать как, наличными или картой?

– Картой.

После Настя приложила карту к прибору и ввела ПИН-код.

– Ваш номер восемьдесят один, – протянула ей ключ женщина. – Он на первом этаже.

Настя прошла по длинному коридору и остановилась у номера, открыла его, прошла внутрь. Небольшая прихожая, совместный санузел и маленькая комнатка, также есть микроволновка и электрочайник. Они стояли на прикроватной тумбе. Девушка полностью разделась и прошла в ванную, включила воду, залезла под горячий душ – горячие струи смывали с неё потливую усталость. Как только она помылась, прошла в комнату и прилегла. На неё нахлынули воспоминания двадцатилетней давности, как она, совершив преступление, избежала наказания и вышла сухой из воды. Да, если разобраться, то она сделала это не из-за того, что ей этого хотелось, а из-за того, что были непредвиденные обстоятельства, которые касались её жизни, и если бы она так не поступила, то была бы мертва.

Итак, дело было двадцать лет назад, в начале весны. В то мартовское утро погода, как всегда, была ещё холодной, зима не хотела отступать. Они ехали отдыхать на дачу в загородный дом, который находился в двадцати километрах от города. Настя сидела на заднем сиденье, рядом с ней – её младшая сестра Елизавета, которой было всего шестнадцать. Отец, Геннадий Ефимович Грабарчук, крепкий мужчина, которому три недели назад исполнился пятьдесят один год, в вельветовой рубашке, чёрных брюках и синей куртке нараспашку, крутил в чёрном кожаном чехле баранку «Лендкрузера». После смерти её матери и его жены от опухоли мозга он один воспитывал дочерей, мог себе это позволить, потому что держал две зубные клиники в Москве, а зубы сейчас вылечить равносильно тому, что купить пассажирский самолёт. Настя захотела в туалет, ну вот приспичило, если бы она тогда знала, что случится потом, или могла предсказать, то лучше бы терпела.

– Папуля.

– Да, солнышко.

– Я хочу в туалет.

– А может, потерпишь? Как выйдем на трассу, я остановлю у какого-нибудь кафе.

– Нет, пап, останови здесь, – заканючила она.

Он проехал вперёд, сдал чутка правее, съехал с основной грунтовой дороги и остановился. Настя покинула автомобиль и пошла в лес. Пройдя ещё немного, она расстегнула джинсы и присела на корточки.

– Смотри, братан, есть дичь, – услышала она голос парня.

– Её надо трахнуть, – завёлся второй.