Разрушители пророчеств

– Я в жизни, ничего не украл. А посадили меня, совсем не понятно за что. Просто искал лавку, где продают огненные забавы.

Он потрогал засунутый за отпоротый обшлаг рукава пергамент – все на месте. Обыск был так себе – искали лишь оружие.

– Ах, ты! – теперь соседка стала действительно серьезной. – Так ты политический?

– Какой политический? – удивился Соболь. – Я обыкновенный, хотел искрящих звезд сестре младшей купить. А меня сюда.

– Ты придумывай быстрей что-нибудь правдивее, а то в это даже я не верю. Ты в город один приехал?

– Да.

– Наверное, еще и вооружен до зубов?

– Нет, как обычно, сабля и вещи.

– Еще и сабля! Точно вражеский гонец. Наши с мечами ходят.

«Кто она такая? Об оружии, о политике рассуждает. Неужели простая воровка?»

– Может, ты мне все-таки скажешь, кто ты? И почему в камере? – перешел в наступление Соболь.

– Кто я, тебе знать не обязательно. А забрали тоже за ерунду, оказалась не в том месте, и не в то время…

– Не хочешь, не говори… – вздохнул Радан. – Здесь хоть кормят?

Потом добавил:

– Меня Соболь зовут.

– Имя не наше, – отметила девушка. – А кормить, кормят, но только раз в день. Ты попал вовремя, если бы после обеда, тогда голодовал бы до следующего дня.

– Ты устал? – вдруг сменила она тему.

– Нет.

– Тогда, давай, расскажи мне что-нибудь, а то я здесь уже с тоски помираю. А еще до ночи, целая куча времени. Только на матрасы не садись, я тебе серьезно говорю. Они насквозь провшивели.

Она прошла в глубину своей камеры и принесла стул, усевшись и закинув ногу на ногу, девушка предложила:

– Ну, давай, начинай.

Глаза Соболя уже привыкли к темноте, и он разглядел то, что не мог заметить сначала – собеседница была очень красива. Рыжие пышные волосы до плеч, были удивительны – даже в сумраке они казались золотыми. «На свету должны просто гореть, – подумал он. – Интересно, какого цвета у неё глаза? Наверное, зеленые». Белое, как обычно у рыжих, лицо правильной без единого изъяна формы, большие глаза и вдруг – темные, почти черные, тонкие дуги бровей. Небольшой ровный нос и пухлые губы под ним. Только рот чуть–чуть подкачал – он был великоват. Но это совсем не портило, наоборот небольшой диссонанс придавал лицу изюминку, некоторую необычность.

Подобную девушку гораздо уместнее было видеть в карете, в окружении охраны и богатых кавалеров, чем в камере тюрьмы. Приглядываясь дальше, он понял, что его собеседница явно не из простых. Одета она была на мужской манер, в черные бархатные брюки, светлая блузка и кожаный расшитый жилет. На ногах мягкие сапоги для верховой езды.

Так одевались женщины в их княжеском роду, когда выезжали на охоту. Правда, они не выглядели так изящно – жизнь в горах, даже в княжеском доме была гораздо проще, чем в городах Королевства. Все показывало, что заключенная богата, однако, говорила она точно так же, как девушки–торговки на рынках.

Странная красавица целиком завладела вниманием юноши. Его мысли понеслись в страну мечтаний, придумывая собеседнице загадочную историю, про дочь могущественного князя, по воле случая, попавшей в плохую компанию, которая влюбится в простого горца…

На этой мысли Соболь остановил себя и мысленно сплюнул. «Понесло бревно по перекатам! Замечтался». Он знал за собой эту слабость – с самого детства любил помечтать. Там в грезах, он видел себя то могучим воином на быстром коне, то великим волшебником, по мановению руки которого расступаются горы. Радан даже невольно оглянулся, братья никогда не упускали случая посмеяться, заметив, что он задумался и ничего не видит вокруг, подкрадывались и старались напугать. Часто это удавалось, к радости всей родни.

В любом случае ему не хотелось, чтобы девушка ушла, и он лихорадочно искал, чтобы такое остроумное рассказать.

– Ты, все-таки хоть как-нибудь назовись, а то, как мне тебя называть?

– Ладно, зови меня просто принцесса, нет, лучше королева, – она опять развеселилась. – Это будет правильней.

– Королева, так королева – пробормотал Соболь, при таком представлении, у него опять взыграла фантазия, но он быстро одернул себя. На королеву собеседница точно не тянула.

Радан уже хотел начать, про то, как он с отцом и братьями поднимал зимой из берлоги медведя, но «королева» спросила первой:

– Слушай, мне интересно – зачем ты все-таки ты поперся в эту лавку, тем более после ночного происшествия?

– Какого ночного происшествия? Я ничего не знаю, просто хотел купить…

– Не начинай, – перебила она его. – Даже я, сижу здесь, знаю, а он…

– Тогда расскажи, мне, – загорелся Соболь. – Я клянусь тебе, что точно не понимаю, о чем речь.

Горячность Радана подействовала на девушку. Она задумчиво посмотрела на него и начала:

– Ладно, слушай. Я, правда, знаю все только в обрывках, сам понимаешь, общаться здесь не с кем. Говорят, вчера ночью, на рынке была большая заварушка. Ловили каких-то демонов, а началось все именно в той лавке, которую ты искал.

При слове «демоны», Соболь сразу вспомнил гоблинов-Харакшасов, неужели и тут они? «Королева» между тем продолжала:

– Не могу сказать точно, откуда и как они появились в городе – хотя при здешней страже, вся армия орков может пробраться ночью в Мастилан, а никто ничего не заметит.

«Это точно», – подумал Радан, вспомнив дремлющего стражника у ворот.

– Они что-то хотели в Огненной Лавке, но хозяин со своей помощницей, устроили им там небольшое представление с отрубанием некоторых частей тела и протыканием животов. В общем, у них там началась драка, пока стража собралась пока то, пока се, демоны хозяев порешили. Правда, говорят, те накрошили этих тварей тоже не мало.

Когда стража прибыла, нелюди уже всю лавку перевернули, искали что–то. Но стража позвала еще и армейских и общими усилиями, они всех прикончили. Правда есть слушок, что там был кто-то еще, – голос её стал тише. – Из тех, про кого, лучше не вспоминать, так вот он ушел несмотря на кучу стражников и солдат. Вот такие дела. А ты – сестренке купить…

– Королева, слушай, откуда ты все это знаешь? Что-то мне не верится, больно чудные вещи ты рассказываешь.

Соболь решил схитрить, на самом деле он поверил сразу. Пергамент за обшлагом, казалось, начал становиться горячим.

***

– Ты мне не веришь? – девушка встала со стула и подошла к решетке. – Не смотри, что я в тюрьме, у меня везде есть уши и глаза. И весточку передать даже сюда, большого труда не составит. Хотя, что я перед тобой распинаюсь, не хочешь не верь.

Она повернулась и собралась уходить.

– Подожди, – взмолился Соболь. – Я верю. Просто я в тюрьме в первый раз и не знал про такое. Что можно сидеть здесь и знать, что на воле происходит.

Королева остановилась и опять засмеялась.

– Теперь знай, мальчик. Жизнь она не такая, какой ты её в своей деревне видел. Отец с матерью, наверное, крестьяне – ферму держите?