Тринадцать секунд короны

Тринадцать секунд короны
Сергей Язев

Отправиться из холодной Сибири в жаркую Африку, чтобы увидеть солнечное затмение? Это под силу только астрономам. Известный популяризатор науки Сергей Язев с юмором, подмечая выразительные детали, описывает путешествие с коллегами в Кению за 9 тыс. километров по прямой. Экзотическая Африка не в телескопе, а в микроскопе близка, невзирая на разницу в климате и менталитете жителей. Кому достался глобус, почему жирафы вездесущи, зачем бурханить на краю света и главное – удалось ли увидеть затмение?

Тринадцать секунд короны

Сергей Язев

© Сергей Язев, 2023

ISBN 978-5-0060-2254-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Введение

Снова перечитываю некогда написанное и погружаюсь в незабываемую атмосферу экспедиции.

Я не турист, – в том смысле, что не люблю ездить куда-то просто так. Мне обязательно нужна цель – например, исследовать место падения метеорита, изучить загадочный кратер или провести наблюдения полного солнечного затмения. Но если уж поездка намечена – тогда (заодно!) хочется осмотреть удивительные места, в которых оказываешься. И возникает желание поделиться своими впечатлениями, потому что впечатления порой оказываются очень сильными. И появляется надежда на то, что будет это интересно не только мне и моим товарищам по экспедиции, но и всем, кто любит читать про необычные путешествия.

Экспедиция в Африку действительно оказалась одной из самых интересных и удивительных. Фрагменты трэвел-повести «Африканские мотивы» я опубликовал в своем «Живом журнале», когда я его вел. А теперь я решил попробовать показать этот текст всем желающим в формате электронной книги под новым названием «Тринадцать секунд короны».

Все имена и фамилии в тексте не изменены. А зачем их изменять, если все написанное – правда! Ну, почти. Никто из героев, прочитав повесть, не потребовал внести правки. Стало быть, пусть так и будет.

Я чрезвычайно благодарен писателю и журналисту Светлане Бурдинской, которая подвигла меня на подготовку текста к публикации в виде книги и выступила в роли редактора.

Я чрезвычайно благодарен корректору Анне Стародубцевой, которая поправила мой текст. Я всегда самонадеянно считал, что пишу грамотно, но оказалось, что мои опечатки и неправильное (я гордо называл его «авторским») управление всяческими тире, запятыми и многоточиями потребовало жесткого и квалифицированного вмешательства.

Получилось то, что получилось. Очень надеюсь, что у книги найдутся читатели. Вам (читателям) желаю интересного чтения. Надеюсь, что оно будет таковым.

    Сергей ЯЗЕВ
    Июнь 2023

ИЗ АЗИИ В АФРИКУ

1 ноября

Раннее утро. Обычно я хожу в аэропорт пешком (16 минут), на этот раз вызываю такси, не хочется тащить вещи на себе. В аэропорту мне пожелал удачи Максим Арзаев – журналист из управления информполитики ИГУ (он встречал маму). Жду Сергея Евчика.

Появляется Сергей. Заматываем скотчем два фотоштатива (спасибо магазину «Четыре глаза») и сдаем их в багаж. На контроле заставляют снимать ботинки. Ботинки – как бы берцы, но как бы офицерские (как мне сказали). Очень удобно, но пришлось разуваться (а Евчик прошел не разуваясь в своих полутапочках. По-видимому, контрабанду и оружие в его обувь спрятать невозможно, а в мою – могло бы и получиться).

Выпили кофе за столиком – и прозевали выход на посадку. Подъехали к самолету гордо —человек шесть опаздывающих разгильдяев в пустом автобусе.

Рейс на Внуково был самым дорогим (все прочие авиакомпании уже снизили тарифы на вылеты первого ноября, а наша нет). Выбора у нас не было – предстояло вылетать в Стамбул из того же самого Внукова. Но в качестве компенсации обнаружилась возможность разлечься и спать – задние ряды кресел в самолете были практически пустыми. Нечастая ситуация. Мы с Сергеем воспользовались ею в полной мере и компенсировали недосып последней ночи в Иркутске.

Внуково с ходу не принимало, и командир объявил о небольшой задержке. Самолет выполнил «коробочку» и спустя 15 минут пошел-таки на посадку. Сел «крайне удачно», как поет странная дама со сценическим псевдонимом Ёлка – то есть очень мягко. Народ вежливо похлопал. Я обычно нервно отношусь к аплодисментам после посадки – этот обычай, занесенный к нам из западных авиакомпаний, мне кажется достаточно нелепым. Но на этот раз можно было и поаплодировать – экипаж посадил машину очень профессионально.

Новое Внуково (в новом аэровокзале я был впервые, обычно прилетаю в Шереметьево и Домодедово) поразило отсутствием мобильной связи для нашего БВК. У Сергея на втором телефоне МТС – отбил эсэмэску домой.

Еще одно впечатление от Внуково – две одинаковые двери рядом. Над одной написано «туалет», над другой – «мечеть». Проектировщики аэровокзала, как говорится в одном фильме, ма-лад-цы.

После долгого ожидания в недрах Внуково грузимся через хобот в А-330 «Турецких авиалиний». В багаж сданы три места сразу до Найроби, нам выдают по два посадочных талона. Я на всякий случай оставил в рюкзаке самое необходимое на случай потери багажа на пути в Кению – отставать от самолетов нам нельзя, затмение ждать не будет. Впервые за последние годы не взял с собой ноутбук. Сознательно. Никакого интернета две недели.

Аэробус огромен. Людей, летящих в Турцию, множество. Одеты очень по-разному – кто-то явно летит отдыхать, кто-то (демонстративно) работать, кто-то – через Турцию транзитом, как мы. Буквально на днях сообщалось, что в Стамбуле волнения – себя показала какая-то новая партия, выступила против режима Эрдогана, шествие, беспорядки, полиция, дубинки, дым, перевернутые машины. XXI век. Но мы в Стамбул выходить не будем – посидим в аэропорту. Как два новых Сноудена.

От нечего делать смотрю на экранчике аэробуса, висящем на спинке кресла передо мной, чудовищный фильм «Мировая война Z». Даже любопытно, какой маразм способны выпускать современные кинокомпании с применением современных (же) технологий. Сергей – знаток кино, улыбается – видимо, он смотрит на своем экранчике нечто более приличное.

В Стамбульском аэропорту сидим долго – как в пресловутом Внуково. Гаврилов подбирал нам рейсы, чтобы промежутки были часа по 4 минимум, и это правильно. Был уже в моей практике случай, когда промежуток был полтора часа, самолет шел с задержкой в час, а опаздывать было нельзя, и нервов было потрачено немереное количество. Лучше пить кофе в аэропорту. Точнее, чай, который дешевле (за $4,4). Есть яичницу с беконом. Читать «Русский репортер» и слушать негромкий джаз, подзаряжая мобильник с помощью обнаруженной поблизости розетки. Кстати, связь появилась еще в воздухе, на подлете к Стамбулу. Не то что во Внуково. Как я уже сказал, пресловутом.

Когда на табло наконец появился номер нашего «гэйта», мы отправились в святое для русских туристов место – Duty Free, оба слова с заглавной буквы. Дело в том, что пришел к нам в виде летучей эсэмэски отчаянный заказ из незнакомого пока городка Лодвар на севере далекой Кении от наших товарищей и квартирьеров – несмотря на жару, уже выбиравших места для наблюдений затмения на горячих вулканических холмах вблизи озера Туркана. Заказ был предсказуем. Нетрудно догадаться, что нам следовало купить виски и доставить его в Лодвар!

Заказ, по-видимому, должен был укрепить нашу экспедицию в ожидавшейся борьбе с эпидемиями, малярийными москитами, желтой лихорадкой, мухой цеце и, возможно, сомалийскими разбойниками, которые иногда шалят на территории сопредельной Кении. Как нам потом объяснили, границу между Кенией и Сомали провели в свое время не очень компетентные господа, заложив основу для мрачных конфликтов на множество лет вперед. Кроме того, здесь можно было ожидать проявлений межэтнической розни. Как написал мне посол РФ в Кении, «район озера Туркана, который вы собираетесь посетить, является одним из наиболее опасных мест в Кении потому, что там постоянно происходят межэтнические столкновения, жертвами которых за последние годы стали сотни людей».

Вариантов у нас не было. Мы купили по две литровые бутылки виски (запечатав их, как полагается, в специальные пакеты) и отправились на посадку. До затмения оставалось двое суток.

Все аэропорты мира в чем-то одинаковы, как, несомненно, написал бы Лев Толстой, осмотрев хотя бы несколько. Мы обсудили это с Сергеем Евчиком – вспомнив опыт своего былого попадания в аэропорты Китая, Гонконга, Сеула, Амстердама etc. Зал стамбульского аэропорта перед выходом через хобот на борт самолета (в советские времена подобные помещения назывались страшным словом «накопитель») ничем не отличается от соответствующих помещений множества других аэропортов. Да и чем он должен отличаться – ряды сцепленных кресел, стеклянная стена со сгустившейся за ней турецкой темнотой – и, собственно, все. Впрочем, в принципе различия существуют. Помню некий накопитель, где отсутствовал туалет.

Здесь туалет был. А вот мечети рядом с ним не было. Ибо не Внуково.

В остальных отношениях это было почти Внуково. Вокруг нас находились (во множестве) соотечественники. Точнее, соотечественницы. Когда мы с Сергеем убедились, что напротив «гэйта» с надписью «Найроби» сидит в ожидании множество громкоговорящих русскоязычных (возможен вариант «русскоговорящих громкоязычных») дам, это повергло нас в удивление. Что делать дамам в Кении?

– Может быть, они едут на сафари? – предположил я.

В качестве второго варианта в нашем воображении возникли пляжи Момбасы на берегу Индийского океана «с лучшим в мире дайвингом», как сказано на некоторых сайтах.

Громкоговорение соотечественниц усилилось. Мы обернулись и обнаружили развернутое бело-зеленое знамя. Я уже готов был увидеть на нем исламские символы, но вместо них опознал знакомые буквы. Это было знамя Сбербанка! Соотечественницы шумно фотографировались со своим кооперативным флагом. Вероятно, всех их ожидало веселое корпоративное кенийское сафари. Скорее всего, за счет клиентов.

Тут все зашевелились. Мы подхватили рюкзаки и драгоценные запечатанные пакеты с заказным стеклом и устремились ко входу в хобот. Милые турецкие аэрослужащие отрывали корешки посадочных талонов, вокруг звучала привычная женская русская речь. Все было как на родине.

…Мы уселись в кресла «Боинга-737». Колени девать было некуда, а впереди было шесть часов перелета к экватору. Мы с Сергеем мрачно посмотрели друг на друга и прокомментировали работу американских авиастроителей.

– О, русские! – обрадованно сказали сзади. Симпатичная рыжеволосая девушка с искренней радостью смотрела на нас сквозь брешь между креслами. Видимо, она все еще побаивалась иностранцев.

Свет в салоне погас, и мы взлетели. Начинался уже третий перелет за эти нескончаемые сутки. Где-то в далеком Иркутске продолжалось празднование 95-летия родного университета. Но это был уже другой мир.

2 ноября

В темном самолете светились (кое-где) экранчики мониторов на спинках кресел. Я не стал смотреть очередной фильм и вывел на монитор карту полета, где периодически переключались картинки с изображением нашего лайнера, медленно ползущего сначала над морем, а потом над Африкой – вдоль долины Нила, вниз, на юг к экватору. Десятью сутками позже, когда мы летели тем же маршрутом назад в Европу (на этот раз днем), внизу от горизонта до горизонта простиралась мрачная серо-коричневая пустыня. Без признаков жизни. Сейчас же под крылом «Боинга» наблюдалась полная темнота. Ни огонька не было видно в пустыне. Чахлой, естественно, и скупой.

К сожалению, не получается у меня спать в самолетах (в отличие, скажем, от Димы Семенова, которому нужно только сесть и пристегнуться, чтобы немедленно приступить к компенсации хронического многолетнего недосыпа).

А потом внезапно произошло то, что в просторечье называется «мне поплохело». Не знаю, почему. Ненадолго – вскоре организм восстановил полноценное функционирование, я даже Сергею ничего не сказал. Может быть, сказались нервотрепки предыдущих дней. Может быть, проявились сутки без сна – а возраст-то уже не тот. А может быть, было это гнусное действие таблетки, которую я выпил вчера рано утром перед выходом из дома в Иркутске. Таблетка называлась мефлохин. Это жуткое жгучее снадобье, обильно запивая водой, надлежало начать принимать за неделю до попадания в места обитания малярийных комаров, пить по таблетке раз в неделю и завершить прием спустя четыре недели после покидания означенных мест. Перечень побочных действий препарата оказался огромным, включая потенциальную анафилаксию и многие другие приятные неожиданности. Читать этот список я не стал, поскольку стремительно нарастало желание эту гадость не пить никогда, а значит, не ехать никуда.

Во время одного из организационных собраний, протекавших обычно за чаем по вечерам в обсерватории ИГУ, Михаил Меркулов убедительно и доходчиво поведал нашей мрачно внимавшей компании о том, что же, собственно, делает с кровью несчастного человека возбудитель малярии, попавший в нее с укусом москита. Я отношусь к разряду тех людей, которым такие вещи слушать нельзя (мои близкие это хорошо знают). А когда Михаил эмоционально воспроизвел нам пассаж о желтой лихорадке (кульминационный фрагмент звучал так: ежегодно ею заболевают в Африке сто восемьдесят тысяч человек, из которых умирают тридцать. Тысяч, естественно). Затем последовало извещение о заболевших СПИДом. Их в Африке, согласно каноническому тексту легенды, тоже тридцать, но на этот раз – процентов. От общей численности населения. Радостная для нас весть заключалась в том, что в Кении заболевших СПИДом все-таки меньше – около двадцати восьми процентов.

Эти бодрые рассказы привели к тому, что команда еще в сентябре уменьшилась на одного человека. Наш старый добрый товарищ М., участник двух былых экспедиций, послушав проникновенные лекции Меркулова, сказал, что – ну ее, эту Африку, вместе с ее маляриями и лихорадками, не говоря уже о террористах. Пожелал нам удачи и покинул команду. Даже не знаю, какие рассказы Михаила на него больше всего подействовали – о малярии, желтой лихорадке или СПИДе. Я, помнится, после этого специально заглянул в «Десять негритят», чтобы выписать оттуда кривоватый перевод стишка Агаты Кристи:

Шесть негритят пошли на пасеку гулять,
Одного ужалил шмель, их осталось пять.