Четыре

– С ума сойти. – Светская львица Аглая превратилась хоть и в красивую, но обычную русскую бабу и села, хлопнув себя по коленям. – Так папа у нас и имя угадал? – Она спросила так, как будто я был изначально виноват во всём: и в происходящем, и в том, что Настя где-то когда-то умерла вслед за своей бабушкой, и в том, что я никудышный отец, и в том, что Отец Небесный именно нас поставил в такую ситуацию…

– У вас дом-то есть? – спросила Настя.

– Есть… – в голос ответили мы.

– Далеко?

– Рядом… – Аглая подняла глаза к потолку, и мне пришлось молчаливо согласиться, что наш дом здесь, в ее доме.

Настя же сразу сообразила:

– О! Совсем недалеко от Дома Отца Небесного.

Аглая достала из кармана спортивной куртки смартфон:

– Можно я всё же тебя сфотографирую, доченька?

– Конечно, можно, мамочка. Папа, ты будешь фотографироваться?

* * *

Квартиру Аглаи, выходящую окнами как раз на монастырь, можно описать двумя или одним словом (даже не знаю, как правильно) – хай-тек. Нет, можно добавить еще пару: разумный минимализм. И добавить для любителей оценить: квадратов сто в трех комнатах. Гостиная, совмещенная с кухнебаром (так я это назвал), спальня (с собственным санузлом) и комната для гостей, которая мгновенно стала детской. Она почему-то, но весьма уместно была завалена плюшевыми медведями разных размеров. От крошечных до огромных, которые сидели на стульях, подоконнике и, собственно, на кровати. Пока Настя радостно здоровалась с каждым из них, я спросил у хозяйки-мамы:

– Ты их коллекционируешь? – Мы вынуждены были окончательно перейти на «ты» по несокрушимому требованию Насти.

– Нет. Это всего лишь предсказуемость мужчин.

– Цветы и плюшевые медведи, – понял я. – Еще раз убеждаюсь, что ничего не бывает случайно.

– Ну, я сразу поняла, что мы встретились не случайно. – Аглая окатила меня той загадочностью во взгляде, той женской тайной, которую мужчине так или иначе придется разгадывать, потому как она и тайна, и обещание одновременно.

– Так! – снова включилась мама. – Что будем ужинать? Настенька, тебе чего хочется?

– Пиццы, – ответил совершенно современный ребенок.

– Пиццы? – вскинула изгиб изумительных бровей Аглая. – Но это вредная пища!

– Все так говорят, – парировала Настя, – но родители – это те, кто разрешает то, что запрещают другие, потому что любят.

– Ну что ж… Пиццы так пиццы… В кои-то веки хотела приготовить что-нибудь сама, но тут доченька внесла коррективы. – Аглая достала телефон, посмотрела на его экран так, как будто он виноват в том, что девочка хочет пиццы, потом сунула его в карман: – Пошли-ка… У меня там буклет на кухне. Будем выбирать пиццу, какую ты хочешь. Папа Сережа, ты какую будешь? – обратилась она ко мне.

– Четыре сыра… если можно… – нерешительно ответил я.

– Можно, – улыбнулась Аглая. – Настя, пошли выбирать и мы…

Заказывать пришлось пять разных коробок, потому как Настя хотела попробовать разные.

– Ты что, ни разу не ела пиццу? – заподозрила мама Аглая.

– Нет, – честно ответила Настя, – пока я была жива, мне было нельзя. Но мальчишки и те, кого усыновили опекуны, рассказывали, что это самая вкусная еда.

– Русские пироги вкуснее, – несколько сурово ответила мама Аглая, но я был с ней согласен.

В моей жизни это была самая вкусная пицца, потому что я никогда не видел, что русская девочка ест их с каким-то утонченным удовольствием. Не объедается, не торопится… Она вообще сначала откусила уголки от всех пяти сортов под лекцию Аглаи о том, что настоящая пицца бывает только с томатами и моцареллой, а всё остальное придумали прожорливые американцы. А Настя разжевывала каждый кусочек, прикрыв глаза, и, казалось, вот-вот замурлыкает от удовольствия, но она даже спину держала прямо и промокала губы салфеткой, как будто сидела на званом обеде, а не с новоявленными родителями, которые входили в свои роли куда как хуже, чем она сама.

Когда Настя убежала в ванную комнату, Аглая тихо сказала:

– Удивительная девочка. Какие манеры! Из детдома?..

– И что мы с ней будем делать? – резонно спросил я.

– Я отправила ее фото своей подруге из департамента образования. Думаю, она подскажет. Жду от нее сообщения. Она там важная птица, быстро всех на уши поставит.

В это время в комнате появилась улыбающаяся Настя и объявила:

– Самое время посмотреть хороший фильм.

Аглая покрутила губами, сдвинув брови, но перечить маленькой хозяйке в ее доме не решилась.

– У меня сто каналов… Вроде есть такие, где показывают детские и семейные фильмы…

– Я недавно смотрел один хороший. Французский. «Белль и Себастиан» называется. Про собаку и мальчика. Но нужно его смотреть из интернета… – попытался предложить я.

– Да есть у меня всё, – голосом уставшей жены согласилась Аглая Ивановна и потянулась к дистанционному пульту, который валялся на барной стойке.

– А про девочку и собаку есть? – спросила Настя.

– Наверное, есть, но я сейчас не вспомню… – растерялся я.

– Ничего, – успокоила Настя, – сегодня посмотрим фильм папы, завтра фильм мамы, а послезавтра мой.

Нам с Аглаей оставалось только переглянуться.

* * *

Утром Настя вышла в огромном халате Аглаи из детской и застала меня дремлющим на кожаном диване в гостиной.

– Ого! – ворвалась она в мой тревожный сон. – А почему ты не в спальне с мамой?!

Я открыл один глаз, чтобы прицелиться в объяснение, которое спросонья не мог придумать. Но тут появилась в пеньюаре Аглая. Немного заспанная, а с растрепанными волосами, она была даже прекраснее, чем ухоженная для пребывания во внешнем мире. Была в ней уютная и нежная домашность, которой я не видел в женщинах уже не один год.

– Почему вы в разных спальнях? – повторила Настя вопрос уже Аглае.

Я подскочил с дивана. Представляю, как глупо и смешно я выглядел в спортивных штанах Аглаи и ее застиранной футболке с принтом розочки на груди. Но я поднялся и сделал несколько уверенных шагов в ее сторону. Надо было продолжать игру, и я чмокнул ее в щеку и дежурно произнес:

– С добрым утром, дорогая, я сделал свою ночную работу.

– С добрым утром, – растерянно ответила она, подошла к Насте, поцеловала в щеку девочку: – С добрым утром, Настюш.