Снежные птички и другие

Он ошибался.

Раньше, чем до его ушей донеслись предостерегающие, а затем и перепуганные крики и ржание лошадей, раньше, чем капрал услышал свист воздуха в крыльях, одна из подвод в середине обоза буквально превратилась в огненный шар и опрокинулась, подминая под себя бурьян. Дракон, пригибая траву, пронесся над обозом, небрежно выдернув из седла ближайшего стражника и отшвырнув его в сторону и заложил вираж, удивительно плавный для столь внушительного существа. Убедился, что внимание всех присутствующих приковано к нему – и вновь пролетел над обозом, но теперь уже не поперек, а вдоль ряда подвод, не обращая внимания на гудение арбалетных болтов, которые принялись выпускать по нему пришедшие в себя стражники.

Он явно не собирался грабить обоз и забирать ненужные ему железные слитки, сукно и прочие товары. Все это он просто сжег.

* * *

– Это возмутительно! Это переходит всякие границы!

Канцлер оторвал глаза и перо от лежавшего на конторке листа, в котором пару мгновений назад что-то ожесточенно черкал, и взглянул на короля.

Его величество, в съехавшей набок короне, завернувшись в мантию, вышагивал вправо-влево по тронному покою и гневно потрясал пачкой исписанных пергаментов.

– Не, ты послушай! – говорил он, срываясь на фальцет, – Что творится! Эта тварь практически пректратила всякую торговлю! Во всех донесениях от градоначальников пишут, что народ сидит по домам, лишний раз боясь показаться на улице, не говоря уже про то, чтобы отправиться хотя бы в соседнюю деревню!

– Полно, ваше Величество, – выразил сомнение канцлер, обтерев кончик пера о тряпочку и отложив письменный прибор, – Ящер лютует всего в одной части страны.

– Да? Ты это им объясни! – король потряс обреченно зашуршавшими листами перед лицом канцлера, – Они боятся! Как можно заставить купца торговать, если он не хочет? Никакой купли, никакой продажи – и никаких налогов, соответственно! И добро бы дракон зарился на что-то определенное – те же подати собранные воровал бы или еще что. Но этот отпрыск преисподней жжет своим поганым огнем все подряд! А поэтому и за жизнь свою никчемную дрожат тоже все подряд!

– Я вчера имел беседу со вторым министром, – продолжал король, чуть понизив тон, – Так он меня еще больше порадовал. Говорит: скоро урожай будут собирать, его бы селянам как раз на ярмарки да рынки везти, а тут дракон! И свирепствует аккурат в той части королевства, где урожаи самые… хм, урожайные. И, говорит, это значит, что половина городов без провианта к зиме останется. А, каково?

Канцлер некоторое время задумчиво смотрел на фреску за королевской спиной. На фреске – вероятно, довольно старинной – крепкого сложения рыцарь пронзал мечом блестяще-черного дракона, одновременно заслоняясь щитом от пламени, изрыгаемого гибнущим ящером. Облачен был рыцарь несколько странно: в меховые сапоги и меховую же безрукавку, надетую поверх кольчуги. То ли художник пытался показать, что дело происходило в стародавние времена, когда латный доспех еще не придумали, то ли в те времена рыцари и в самом деле одевались на бой подобным образом.

– Это может создать неблагоприятный образ нашего королевства среди соседей, – сказал он наконец, – Не в первый раз появляется на земле столь свирепое чудовище, а мы с ним, видите ли, не можем справиться.

– Образ? – возмутился король, – Да у нас таким манером от королевства только образ через пару лет и останется! Если бы кто-то из моих венценосных собратьев вздумал нам грозить войной или же дикие племена с севера пошли в набег, я знал бы, чем им ответить. Но гоняться за змеем по лесам и болотам армия не может! Он просто улетит, едва они к его логовищу подберутся, а потом будет вылавливать понемногу! Бывало уже такое!

– Да, да, припоминаю, – канцлер покивал седой головой, – Дружина его величества Арзеса лишилась так двух лучших отрядов… В таком случае, нужно послать хороших бойцов, с которыми ящер не побоится сойтись в битве и один из которых его в конце концов победит. Главное, пообещать им что-нибудь хорошее.

Король перестал расхаживать, замер, и в его глазах отразилась работа мысли.

– Обычно в таких случаях руку принцессы обещают, – пробормотал он, – так ведь нет у меня дочери… Так, – его Величество резко выпрямился, отчего корона перекосилась на голове еще сильнее, и отбросил в сторону пергаменты, осенними листьями разлетевшиеся по мозаичному полу, – Позови писаря! Нет, к бесу писаря, сам напиши. «В лето 387-е мы, король Эмонд Сарус второй, повелеваем…» Записал? «…повелеваем: объявить всем посвященным рыцарям, всем мужчинам знатных родов, достигшим совершеннолетия и способным держать пику и меч, что тому из них, кто не побоится выступить против разоряющего наши земли дракона, одержит над сим гадом победу и предъявит убедительные доказательства оной победы, передать в полное владение все земли королевства к югу от Одды и к западу от Мзасса вместе с герцогским титулом и всеми полагающимися почестями.»

– Это ж почти что полкоролевства! – возмутился канцлер.

– Вполне в соответствии с легендами: раз королевской дочки нет, так надо половину королевства отдать, – невесело усмехнулся его Величество, – Лучше уж часть земель потерять, чем все, ежели это поможет, конечно. А ежели нет, так нас уже через год кто-нибудь из соседей голыми руками возьмет целиком.

– Может быть, – не согласился канцлер, – вам, ваше Величество, все-таки посоветоваться с первым министром?

– Я король или кто? – возмутился его Величество, – Дописывай, дописывай, да я печатью своей скреплю. А министр, ежели с моим решением будет не согласен – ну что ж, впадет в немилость на годок-другой.

* * *

Дверь маленького трактира открылась, пропуская нового посетителя. Тот, войдя с освещенной улицы в мрачное, закопченное и озаренное только светом пары факелов да очага помещение, остановился у порога и принялся осматриваться.

Трактиры продолжали шаткое существование, балансируя на грани разорения. С одной стороны упорно ходили слухи, что дракон одиноких путников не трогает – видать, отъедается во время нападений на обозы и реагировать на всякую мелочь уже считает ниже своего достоинства. А, поскольку чуждый предрассудков ящер лихих людей тоже приел – по крайней мере тех, что ватагами передвигались, то одинокие путники по тракту нет-нет да и проходили и многим из них нужен был стол, а то и кров. С другой стороны, свежих продуктов не было, да и не понятно когда предвиделись, так что трактирщик мог рассчитывать только на собственную запасливость.

Молоденькая подавальщица подбежала к гостю и поинтересовалась, что ему угодно.

– Пошли кого-нибудь покормить коня, – голос у незнакомца был низкий и рокочущий, подстать могучему сложению, – А мне подай-ка мяса и пива. Стой, скажи еще, есть ли здесь охотники за драконом?

– Угадали, милостивый господин, – улыбнулась девушка, – есть. Вон за тем столом сидят двое!

Незнакомец обратил взгляд к указанному столу, за которым поглощали упомянутое мясо с пивом два человека, судя по облачению имеющие отношение к рыцарскому братству. Одного – усатого и с бородкой, одетого более скромно, незнакомец для себя определил как странствующего рыцаря-бакалавра, второй же, помоложе и явно побогаче, был, скорее всего, младшим отпрыском какого-нибудь графа или хотя бы барона.

В свою очередь те двое прервали трапезу и тоже стали с легким подозрением рассматривать вновь прибывшего. Был он высок и широк в плечах, но при этом чем-то напоминал варвара из северных степей: глаза чуть раскосые, черные тонкие и длинные усы, обут в мягкие сапоги, а поверх кольчужного доспеха накинута меховая безрукавка.

– Ну что, собратья-рыцари, – нарушил молчание незнакомец в безрукавке, – разрешите ли присоединиться к вам и разделить, так сказать, трапезу?

Лицо молодого дворянина выражало скорее отрицание. Странствующий рыцарь однако же привстал со стула, отвесив легкий полупоклон.

– Я – Элас Роторский, рыцарь-бакалавр, а напротив меня – благородный баронет Шолл. Ты назвал нас собратьями, незнакомец. Назови то имя, под которым тебя знают в городах и селах королевства, и, ежели оно известно и нам тоже, присоединяйся.

– Учтивая речь выдает истинного рыцаря, – незнакомец отвесил кивок, должный, вероятно, сойти за ответный поклон, – Я не слишком известен в городах королевства, но кое-где меня знают под именем Вальзамира, маркиза Эрольского.

На мгновение повисла пауза. Баронет Шолл медленно поднялся со стула.

– Вы – тот самый Вальзамир? – проговорил он наконец, – Тот самый, что расправился с драконом, напавшим на Арзеса? Для меня великая…

– Тот самый, – ответил Вальзамир, опускаясь на жалобно скрипнувший стул, – За что и получил от его Величества Арзеса Эрольский маркизат.

– Это выдающееся деяние, – согласился рыцарь Элас, – и я, как и наш молодой друг, почту за честь сидеть за одним столом с совершившим оное. Но позвольте, прошло более двадцати лет, а я всегда полагал, что Вальзамир уже тогда был отнюдь не юн.

Вальзамир исподлобья посмотрел на него.

– Вы заблуждались, к тому же мне многие говорят, что я выгляжу моложе моих лет, – ответил он тоном, дававшим понять, что не собирается развивать эту тему.

Тут появилась подавальщица – вместе с тарелкой жаркого и большой кружкой пива.

– Вы бы, господа рыцари, поторопились, – громким шопотом сообщила девушка, – а то это уже почти что последнее пиво. Ежели этого ящера кто не погубит наконец, постояльцы будут одной колодезной водой еду запивать!

Это ужасное предупреждение немедленно развеяло повисшую было в воздухе неловкость. Вальзавир громко отхлебнул пива и на некоторое время погрузился в мясо – в прямом и в переносном смысле.

– Если последнее, – философски заметил Элас, – то, милая девушка, принеси и нам с баронетом еще по кружке.

– Ну и как вы, господа, собираетесь одолеть ящера? – поинтересовался Вальзамир, утолив голод, – Есть ли у вас план или какой-нибудь опыт?

– Наше время бедно на чудовищ, – печально покачал головой Элас, – и странствующему рыцарю нелегко ни совершить подвиг, ни набраться соответствующего опыта. Помню, я трижды бросался уничтожать монстров, поверив слухам. Но гидра на деле оказалась всего лишь двуглавым ужом-уродцем, поселившемся под колодой в чьем-то дворе, плотоядный вепрь – и вовсе выдумкой недалеких селян. Лишь огромный барс-людоед был настоящим и был-таки мной сражен, несмотря на потерю мной в ходе боя меча. Зверь, однако же тоже был оглушен и, пока он приходил в себя, я нашел толстый и острый дубовый сук. И, едва барс на меня кинулся вновь, я ему воткнул прямо в…

– Не буду врать, сколь бы ни обидной была правда, – прервал его баронет, – у меня нет даже такго опыта. И я могу надеяться лишь на свою силу и ловкость, отточенные в упражнениях, да на отцовский щит, якобы заговоренный от драконьего пламени.

– Так, понятно, – кивнул скорее каким-то своим мыслям Вальзамир, – Мой опыт тоже невелик. Некогда мне просто удивительно повезло. Но я, по крайней мере, видел дракона, и не раз.

– Не раз?! – изумился баронет Шолл.

– Не раз. Прежде чем что-то предпринять, я провел дни, таясь по кустам и оврагам, чтобы хоть немного понять дракона, его привычки и образ действий. И вот то главное, что я понял: практически ничему, что пишут или говорят о драконах, верить не стоит.

– А чему стоит? – поинтересовался Элас.