Параллели. Том II

– Ого! – проговорил он, – сколько вас здесь! Привет, сестренка, я смотрю, ты славно провела время, не скучала!

Улыбающееся лицо Радика светилось озорством и лукавостью.

– Иди уже, – тоже с улыбкой ответила ему Таня.

Оставшись с Радиком после ухода одноклассников, они попили чай и улеглись спать. В ночной тихой комнате Тане долго не спалось, она думала о сегодняшней вечеринке, множестве событий в ней, сложных отношениях, но больше всего она думала о себе. Кто ей нравится, а кто нет? Как дальше кто себя будет вести, и как ей самой вести себя? И чем больше она об этом думала, тем меньше она что-либо понимала в случившемся. В конце концов, устав от раздумий, измученная ими, перекатившись из состояния полудремы в состояние сна, она уснула крепким сном.

Последний день, 31 декабря 1978 года, прошел вполне обычно. Немного коснувшись на переменах прошлой вечеринки, ребята озаботились текущими делами. Таня с Ирой решили встречать Новый год вместе, родителей не было, Радик собирался встречать его со своими друзьями. Тем более, Наташа на Новый год уезжала домой, к себе в село. Их с Ирой пригласил зайти к себе в гости Айтеев Туленде, они ему пообещали. Может быть, Таня и пригласила бы к себе кого-то из ребят, может быть, даже Валеру, но с ее подругой Ирой это был «не вариант». Валера в итоге, тоже, как и Наташа, уехал встречать Новый год домой. В новогодний вечер девчонки накрыли праздничный стол в зале, прямо у экрана телевизора и принялись привычно болтать «о том о сем».

Как-то неожиданно для подруг разговор коснулся вчерашней спонтанной вечеринки у Тани. Ира? всегдашний лидер их связки? насмешливо спросила:

– И что? Тань? весело у вас было?

– Да, мы здорово провели время!

– А кто был?

Таня охотно, ободренная ее интересом и не отошедшая еще от вчерашних прекрасных впечатлений, перечислила присутствующих. По лицу Иры скользнуло нескрываемое пренебрежение от перечисленных лиц.

– Зачем тебе их было звать? Ладно? Наташке Жикуновой заняться нечем, бежит от своей деревни, все городской хочет прикинуться. Тебе охота со всякими «голодранцами» время проводить?!

Тане стало обидно за ребят-одноклассников, но особенно ей стало обидно за себя. Она чувствовала, что Ира вовсе не считает их такими уж «голодранцами», в ней сквозило чувство собственничества, желание определять, с кем и когда дружить, общаться самой Тане.

– Что ты говоришь, Ира? Они прекрасные ребята, и ты сама знаешь об этом, злишься на меня, что тебя не было. Но ты сама вечно занята, то в ансамбле, то еще где. А мне в это время чем заниматься прикажешь?

– Я всегда тебя зову с собой, разве нет?

– Да зовешь, только я стою на ваших репетициях в сторонке и не знаю, куда себя деть.

– Я тебе говорила, не бросай музыкалку, глядишь, играла бы с нами.

– Ага, кто б меня туда взял! Ты сама говорила, что с трудом попала в эту группу, почти случайно, так что перестань сочинять, подруга!

– Ну, конечно, я сочиняю, набралась у этой Жикуновой всякого, теперь повторяешь.

По лицу Иры при упоминании Наташи опять пробежала тень недовольства.

– Да что ты все Наташку дергаешь, это наши с тобой отношения, она здесь причем!

Ира вышла из себя.

– А что ты ее все защищаешь, мы с тобой, вон, сколько лет дружим, а ты к ней переметнулась, предательница.

Таня вспыхнула, но, удержав себя в руках, ответила:

– Никакая я не предательница, ты общаешься со многими, я тебя хоть раз упрекнула?

– Я по делу общаюсь, а не дружу!

– Откуда мне знать, по делу или не по делу? С кем ты дружишь, а с кем нет, я даже не мучаю себя такими вопросами, уважаю твои личные права, между прочем!

Ира поняла, что перегнула палку и сменила тон.

– Тань, просто мы с тобой с младшей школы дружим и когда ты с кем-то, не со мной, я страшно злюсь, мне кажется, что ты меня предаешь, понимаешь?

– Ир, ну, что ты выдумываешь, что, мне теперь стать твоей тенью? Я же не могу быть все время одна, ты занята, у тебя все расписано почти по часам. А мне в это время где быть, чем заниматься? Тебе надо же и обо мне подумать, я тоже живой человек.

Тане казалось, что она пытается своей подруге объяснить очевидные вещи, что ей тоже, как и Ире, надо дышать, смеяться, общаться не только с ней, да попросту не сужать свой мир в размерах одной Иры. В свою очередь, Ира прекрасно осознавала то, что такая удобная и безотказная Таня все больше и больше ускользает от ее влияния, становится независимой и самодостаточной. Уверенность в себе, набегающая на нее пока периодическими волнами, скоро накроет ее с головой, станет для нее основным и привычным состоянием. И она, Ира, тогда лишится столь удобного и безотказного инструмента борьбы со своей вечной и такой частой хандрой. Наконец, осознав, что все-таки это неизбежно, Ира смирилась, улыбнулась Тане своей вечно изменчивой улыбкой и сказала:

– Ладно, подруга, не будем о грустном!

Они обнялись и вновь вернулись к подготовке праздничного стола. Больше они к теме Таниной вечеринки не возвращались.

До Нового года оставалось три часа, когда они, удобно расположившись за столом, включили телевизор и стали смотреть «Голубой огонек». Как и следовало ожидать, внимание их сосредоточилось на праздничных платьях, музыкальном исполнении и новинках в части новогоднего юмора. Новогоднее настроение постепенно заполняло их с ног до головы, и теперь только веселые темы занимали их юные головы. Атмосфера юмора и смеха из «Голубого огонька» плавно проистекала с экрана и накрывала их волна за волной. Забывшись во времени и месте, две подруги словно провалились в свое беззаботное детство, и уже не важно было, кто из них был прав, а кто виноват. Обеим было исключительно хорошо, а главное, по-новогоднему весело и беззаботно. Наконец, дождавшись самого Нового года и бурно отметив это замечательное событие звонким звоном шампанского, они, как и предполагали, отправились на центральную площадь города.

Она горела разноцветными огнями, манила ледяными фигурами и оживленными горками. Тем более, площадь просто кишела многочисленными знакомыми, постоянно поздравляющими друг друга с наступившим новым 1979 годом. Всеобщее веселье захватывало и не отпускало, убеждая всех присутствующих в том, что новый год наступил, и что он непременно будет гораздо лучше старого, а всех присутствующих на площади непременно ждут неожиданная радость, счастье и везение в новом году. Встретив знакомых, Таня с Ирой откатались на ледяной горке, умудрившись ни разу не упасть и, вконец устав от просто бешеного веселья народа, решили пойти в гости к Айтееву Туленде.

Туленде встречал Новый год в гордом одиночестве, он жил у дяди – брата отца, работающим прокурором Атбасарского района. Дом дяди был служебный, очень добротный, имел центральное отопление и был полностью благоустроен. Туленде отвели просторную большую комнату. Все дети самого дяди выросли, и Туленде проживал у него как собственный сын, дядя к нему очень хорошо относился, но был крайне строг в вопросах учебы и досуга, поэтому Туленде из кожи лез, что бы не огорчать дядю в учебе, а досуг его в основном состоял их спортивной секции по тяжелой атлетике. Туленде гостеприимно встретил девочек, тем более, ему очень нравилась Ира. Он был на редкость разговорчивый и забавлял их всякими смешными рассказами.

Дом дяди был оформлен в стиле казахских национальных орнаментов. Здесь многое выдавало национальный эпос – картины, национальные музыкальные инструменты, одежда и обувь. В то же время это был настоящий особняк ответственного советского работника. Вдоволь наобщавшись, ребята стали расходиться, Туленде с Ирой проводили Таню и вернулись в свои края, ведь жили они друг от друга совсем недалеко. Уставшая, но довольная, Таня, наконец-то, добралась до кровати, с охотой на ней вытянулась и сладко уснула. Ее ждал новый ответственный год.

Следующим замечательным событием было общешкольное мероприятие – встреча выпускников, состоявшаяся в феврале текущего года. Ответственными за нее назначили 10 «а» и их классный руководитель Валентина Павловна тщательно спланировала мероприятие и четко поставила перед каждым учеником задачу.

Само мероприятие проходило в субботу – это был выходной день, позволяющий людям выкроить время на встречу. Торжественная часть проходила в спортзале, на втором этаже. Дежурные встречали гостей внизу и провожали их наверх. Девчонки 10 «а» были одеты в праздничные белые фартуки, что сразу выделяло их на фоне гостей, придавало празднику особую торжественность, даже исключительность. Особенно активно собрались выпускники прошлых трех лет, ближайших к текущему году, чувствовалось, что жизнь их еще не разобщила окончательно. Они весело общались, вспоминали события и места, радостно встречали учителей. Со стороны было приятно наблюдать их теплые объятия с друг другом, слышать смех и юмор, несущийся со всех сторон. Ученики 10 «а», взирая на гостей, думали о своем будущем, отмечали ценность текущего момента, ближе воспринимали своих одноклассников.

В актовом зале школы силами класса был подготовлен небольшой, но очень теплый концерт, а так как Ира в это время играла в женском вокально-инструментальном ансамбле, Валентина Павловна попросила их с Таней подготовить музыкальный номер. Ира играла на фортепьяно, что стоял на сцене актового зала, и вместе с Таней они пели: «Когда уйдем со школьного двора…». Голоса у девочек были очень красивыми, присутствующие с удовольствием слушали песню, и каждый слушатель мгновенно погружался в ее смысл. Те что закончили школу, возвращались, как теперь они уже четко понимали, в счастливые мгновения своей жизни, а те, кому еще только предстояло покинуть школьные стены, интуитивно начинали ощущать их мимолетность. Учителя снова и снова осознавали ценность своей работы и гордились ею. Создавалась удивительно трогательная общешкольная атмосфера, когда явно прослеживалась общность всех присутствующих.

Наблюдая из зала, как Таня поет, Сережа уловил удивительную нежность и красоту ее голоса. Таня видела его, стоящего у окна, слушавшего их с Ирой пение, это и смущало ее, и радовало одновременно. Когда они закончили, Таня сбежала в актовый зал и встала к одноклассникам, а Валентина Павловна, взяв микрофон объявляла следующий номер. Сережа, обратившись к Тане, произнес:

– А ты хорошо поешь, у тебя красивый голос.

Таня смущенно ответила:

– Спасибо.

Может быть, она бы и продолжила говорить с Сережей, чего ей все-таки хотелось бы, но ее тут же перехватила Наташа и принялась забалтывать, как могла. Сережа отошёл от них в сторону и продолжил наблюдать за «культурной» частью программы. Таня, оживленно перешептываясь с назойливой Наташей, украдкой поглядывала в его сторону. «Все-таки он мне нравится», – думала Таня. В Сереже ее поражали глаза, они были такими глубокими, прозрачными до самого дна, и в них всегда читался ум. Ей часто просто хотелось заглянуть в них поглубже, разглядеть в них его истинный характер, взгляды на окружающий мир, на нее саму. Но это было невозможно, Сережа словно ходил в какой-то маске, гордый и независимый, не подпускающий к себе даже на безопасное расстояние, он демонстрировал свою полную отрешенность от действительности. Те редкие минуты, когда он как-то раскрывался, становился понятным, были в моменты общеклассного труда. Генуборки, субботники, какие-то хозяйственные школьные мероприятия, когда приходилось заниматься простым трудом, только и делали его чуточку ближе ко всем. Он был вынужден что-то таскать, как другие мальчишки, кому-то помогать и т. д. Именно в такие моменты он становился ближе и понятней ей. Вот и сейчас это общешкольное мероприятие, где ответственность нес весь класс, от классного руководителя до каждого ученика 10 «а», не позволяло ему нырять в свою «броню» и смотреть на одноклассников сквозь «смотровую щель» закрытого люка.

После окончания «культурной» части вечера словами директора школы все присутствующие были приглашены на «чаепитие» и дискотеку в спортивный зал школы. В самом зале у противоположной входу стены были выставлены накрытые столы, приглашающие гостей выпить «чаю». В переднем правом углу спортзала расположился школьный вокально-инструментальный ансамбль, игравший танцевальные мелодии. Гости с удовольствием выходили танцевать, с восторгом окунаясь в далекое трепетное время. Девочки 10 «а», свободные от несения каких бы то ни было обязанностей по вечеру, примкнули к танцующим. Им нравилось усиленное внимание старшеклассников, выпустившихся год, два или три назад. Те, в свою очередь, восторгались: «Какие же красивые девчонки в сегодняшнем 10 классе!» Многие гости прошли к столам и, усевшись на стулья, с удовольствием пили чай и болтали со своими одноклассниками. Царила ровная, безмятежная обстановка, когда вчера еще совершенно разобщенные, занятые повседневностью люди становились хорошими знакомыми.

Парни 10 «а» были заняты на дежурстве у входа, по этажам, в раздевалке, девочки смотрели за столами на чаепитии и охотно участвовали в танцах. Сменившие друг друга на дежурстве на том или другом посту одноклассники, видя, как популярны их девочки, смотрели на них с нескрываемым интересом. Девчонки им открывались по-новому! Сережа тоже с интересом поглядывал на Таню, а она украдкой держала его в поле зрения.

По окончанию вечера встречи выпускников Валентина Павловна отпустила уставших ребят по домам, решив уборку школы перенести на воскресенье. Утром следующего дня 10 «а» класс в почти полном составе прибыл на уборку. Мальчишки растаскивали по кабинетам столы и стулья, девчонки мели и мыли полы. Работали все дружно и весело. Быстро справившись с наведением порядка, девчата спросили у Валентины Павловны разрешения потанцевать. Администрации в школе не было и довольная хорошей дружной работой класса Валентина Павловна разрешила провести минидискотеку на час-полтора, не более. Роль музыкального оркестра выполнял старенький школьный магнитофон, обычно используемый на уроках литературы для прослушивания произведений поэтов и писателей, изучаемых в соответствии с программой. Кассеты были взяты из запасников.

Просторный спортивный зал с большими, затянутыми сеткой от попадания мячей, окнами, в которые к тому же светило играющее лучами солнышко, был по-особому торжественен. Лучи попадали на разноцветный в соответствии с баскетбольной разметкой пол и. отражаясь от него, бежали к самому потолку, падали вниз и расцвечивали ребят веселыми отблесками. Вместо обычного воскресного дня им выпал день необыкновенный – школа уже не казалась такой сдержанной и строгой, Валентина Павловна, спокойно удалившаяся в свой кабинет, не смущала никого своим присутствием и раскованность медленно, но верно принимала ребят в свои объятия. Магнитофон прокручивал танцевальную мелодию «для всех!», обрадованные ее демократичностью, ребята почти все вышли на середину пола и принялись танцевать. Кто-то еще сохранял «статус кво», но это было уже смешным и глупым. Постепенно раскрываясь в танце перед друг другом, ребята образовали широкий большой круг, как бы подчеркивая свою общность. Стали образовываться парные союзы – когда партнеры, выбрав друг друга, пусть еще и не в индивидуально парных танцах, танцевали, находясь в общей массе, но все-таки попарно.

Таня, поглядывая на ребят, не смогла не заметить, как интересно танцует Сережа. Его танец отличался набором оригинальных телодвижений, особо подчеркивающих достоинства мужского строения тела. В свою очередь, Сережа тоже то и дело выхватывал своим взглядом из общей массы девочек Таню и с эстетическим удовольствием отмечал: «Как же красиво она танцует!» Тем не менее, к ней он слишком близко не приближался. Наконец, в кассете магнитофона зазвучало «танго», девчонки всегда с нетерпением и тревогой ждали такую музыку на дискотеках. С нетерпением – потому что именно она позволяла выявить мальчишек, проявляющих лично к тебе свои симпатии, а с тревогой – потому что это внимание часто исходило вовсе не от того мальчика, который был ей симпатичен. Вот и в этот раз девочки замерли волнительной стайкой напротив мальчишек. Те переминались с ноги на ногу. Им тоже нужно было время для адаптации, набора смелости и принятия решения пригласить девочку на индивидуальный танец. Стоя полубоком к залу, Таня краем глаза увидела, как от мальчишек отделились две фигуры – Валера и Сережа, и направились в их сторону. Сережа поравнялся с ними первым и смело взял Таню за руку.

– Разреши? – смело сказал он, словно имел на нее первоочередное право. Почти вровень с ним стоял Валера и смущенно ожидал, какое решение она примет. Тане стало жалко Валеру, она уже хотела было ответить на немое приглашение Валеры, но сильная рука Сережи, словно он уже получил ее ответ, или был уверен в нем, тут же потянула ее вперед и увлекла за собой. Грустные глаза Валеры мелькнули перед ней на фоне шведской стенки напротив и тут же исчезли. Сережа уверенно вел ее за собой к середине танцующих. Повернулся лицом, переложил ее правую руку в свою, подняв выше левую руку Тани, смело водрузил себе на плечо и, обхватив своей левой рукой ее тонкую талию, увлек в круг танцующих. Он взглянул в ее глаза и обомлел от их нежной незащищённости, ясности и правдивости. Не выдержав, Сережа отвел взгляд. В те короткие мгновения, когда Таня встретилась с Серёжей взглядом, она уже не думала о Валере, о жалости к нему. Все ее естество очарованно пыталось понять этого нагловатого, самоуверенного мальчишку с такими бездонными, большими серыми глазами, в которых ей хотелось погрузиться с головой, безраздельно, тайну притягательности которых хотелось постичь, разгадать и не отпускать от себя больше.