День Добрых Дел: история и ее предыстории

Обнявшись, они прошли к «Салуну», внутри которого стояло два пластмассовых столика, слева от входа на самодельном широком деревянном столе красовался новый, блестящий никелированными деталями, кофейный автомат, а в глубине, в человеческий рост, со стеклянной дверью, стоял холодильник для напитков, пока еще пустой в ожидании сезона. Значит, дела идут, мелькнуло в голове у Памелы. Валет, перехватив ее взгляд, улыбнулся и покачал головой:

– Это – Морис. И «транспортер» – его. Я – не хотел принимать. Ни в какую. Но он уговорил меня. Заставил взять его партнером и – сделал свой вклад. Так что дела идут не особо. Но – на хлеб с маслом хватает. Морис говорит, что большего человеку и не надо. Кофе?

– Да, – Памела присела за столик, – он тебе обо мне – рассказывал?

– Нет, – Валет стал возиться с кофейным аппаратом. – Прости, еще не до конца освоил. По-моему, он и Синтии ничего не рассказывал.

– Надо же. А она меня ни о чем не расспрашивала. Я у нее завтракала. Я подумала, что она потому ничего и не спрашивала.

– Это – от хорошего воспитания. Они всегда были и останутся такими. Ты когда приехала?

– Сегодня рано утром. Автостопом. На перекладных.

– Откуда?

– Из Марселя.

– Надолго?

– Пока – не знаю. Просто сегодня…

– Да, я – помню, – Валет наконец-то справился с автоматом и поставил на столик две чашки с кофе, – ой, а сахар-то в доме. Подожди…

– Не надо. Попьем так.

– Может, пару капель ликера? Я держу, официально же нельзя, у меня нет лицензии на алкоголь крепче пива, но вызывающим доверие клиентам иногда наливаю.

– А вот это – давай. Теперь мне это уже – можно. Давай, за встречу.

Валет порылся в ящике деревянного стола и достал бутылку ирландского кофейного ликера:

– Один жандарм на пенсии, – Валет плеснул ликер в их чашки, –  из Штутгарта, он каждый год приезжает, во время войны он здесь служил в береговой охране,  вот и приезжает, теперь – с внуками, и всегда катает их, раньше на пони, теперь на лошадях, он как-то пошутил, мол, за это меня и за задницу взять нельзя. Это тот же кофе, только перебродивший. Давай.

Они сделали по глотку, и Памела достала из кармана своей солдатской куртки пачку сигарет. Тряхнула, вытащила одну зубами и протянула пачку Валету. Валет аккуратно достал сигарету и повертел ее в пальцах:

– Полл-Молл. Американские. У нас таких и не сыщешь.

– Это – последняя. Я в Америку теперь – ни ногой.

– Наелась гамбургеров? Прости.

– Не извиняйся. Так и есть. Это ты очень хорошо сказал. Наелась – гамбургеров.

Валет затянулся и закашлялся:

– Крепкие. Ничего, останешься, я тебе подберу что-нибудь такое же крепкое. Сейчас же все равно назад поедем. Мне тоже надо сигареты купить. Но сначала – в цветочный. Я всегда в этот день захожу до обеда, чтобы за стол – не оставаться, но стаканчик аперитива, на ступеньках веранды, это – святое. Жалко, что Морис приедет только вечером.

– Как он? О нем Синтия не успела мне рассказать.

– Как – как? Никак. Ныряет с детьми, к жене на кладбище ходит, садом занимается. Правда, сейчас – на подъеме. Ты только Синтии не проговорись, они пока ничего не знают. Его позвал к себе Кусто. Тот собирается в Антарктику, искать подо льдом секретные базы вермахта, так ему понадобились аквалангисты с опытом работы во льдах. А Морис же, он и в Гренландии бывал, и в Канаде. Его даже итальянцы на съемки фильма приглашали. Консультантом. Экспедиция уже скоро отходит, контракт-то он давно подписал, сейчас там идет оформление каких-то бумаг со страховой компанией, вот он и поехал. Но, насколько мне известно, сюда он приедет только на один день. Собрать вещи, поздравить сестру и попрощаться с отцом. Завтра ему – обратно. О, – Валет посмотрел на часы, – мать, мы с тобой заболтались. Надо ехать.

– Да, мне тоже еще потом – на кладбище.

– К тете с дядей?

– Да. Поехали.

Валет встал, ополоснул чашки в раковине и – посмотрел на Памелу.

– Что? – Памела автоматически поправила волосы.

– Ты, – Валет улыбнулся, – совсем не изменилась.

– Ты – тоже. – улыбнулась в ответ Памела, – Поехали. Проводим Мориса – еще наговоримся.

Валет пошел переодеваться, а Памела вышла к «транспортеру». Одно колесо показалось подспущенным, она автоматически, привычка, подошла, чтобы проверить давление, уже занесла ногу, но – тут же опустила ее. На глазах опять выступили слезы – хватит, я уже проверила неделю назад одно колесо.

Они сели на переднее сиденье «транспортера».  Машина выбралась на дорогу, и через пять минут они уже были в центре городка. Валет указал рукой направо:

– Видишь, это табачная лавка. А напротив – как раз цветочный. Вылезай. Я оставлю машину на парковке. Давид же запретил парковаться на улицах. Теперь – только за почтой. Я – мигом.

Памела спустилась на тротуар, посмотрела по сторонам и – направилась к цветочному магазину.

Перед витриной были выставлены лотки с однолетниками, за витриной рассматривались разнообразные пышные соцветия, расставленные на стойках и на полках, а в глубине магазина –  еще более пышные каламондины, фикусы и драцены. Памела открыла дверь, которая отозвалась мелодичным звонком. Хозяйка, опрыскивающая домашние деревья из пульверизатора, повернула голову, оценивающе посмотрела на покупательницу, закончила опрыскивание, поставила пульверизатор на пол, вытерла руки о передник и только потом подошла к Памеле:

– Добрый день. Что вас интересует?

– Я бы хотела что-нибудь спокойное.

– Срезанные или в горшке?

– Пожалуй, в горшке.

– Для дома?

– Да, – Памела криво усмехнулась, – для последнего дома. Для кладбища.

Хозяйка цветочного салона настороженно взглянула на Памелу. Что ты смотришь, коза, что тебе не нравится, моя солдатская куртка, да?  Памела сделала шаг между стойками, – пожалуй, я возьму вот эту герань.

Памела сняла со стойки горшочек с цветком и сделала еще пару шагов вглубь магазина. Она остановилась напротив большого фикуса в шикарном, провансальской расцветки, глиняном горшке, стоящем на полке на уровне пояса:

– Какой замечательный цветок, не правда ли? – Памела слегка коснулась края горшка, потом так же плавно загнула палец и – опустила руку вниз. Горшком с треском ударился об пол. Сзади послышался вскрик хозяйки.

Прости меня, бедный фикус. Памела носком разгребла черепки и пристально посмотрела на хозяйку. – Какая хорошая глина, не правда ли?

В этот момент в салон, протягивая пачку сигарет, вошел Валет:

– Памела, это – тебе, – и тут же, увидев между женщинами груду черной земли и черепков, из-под которых выглядывали листья цветка, замер.