Олимп. Голгофа. Далее везде

АФРОДИТА (перебирая нити): Ты знаешь, я ведь тоже умею прясть. Но однажды меня застала за прялкой Афина и устроила жуткий скандал.

КЛОТО: Афродита, та несчастная любовь…

АФРОДИТА (берется за нить и слегка раскачивает ее): Она – поможет Аресу?

КЛОТО: Если только сама оборвет свою нить. Тогда скорбь ее любви станет сильнее любых слов…

АФРОДИТА: Так тому и быть (отпускает нить). Афина упрекнула меня, что я покушаюсь на ее искусство и покровительство ремеслу. Да, я покушалась. Но не на ее искусство, а на твое. Прости, тогда я только хотела спрясть нить жизни бедного Адониса. Но – не получилось.

КЛОТО: Почему?

АФРОДИТА: Афина разбила прялку, и нить Адониса порвалась.

КЛОТО: Люди говорили, что его убил Арес, превратившийся в вепря.

АФРОДИТА: Нет, Арес был тогда, как всегда, на войне. Тот кабан был обыкновенным кабаном.

КЛОТО: Я бы так не сказала.

АФРОДИТА: Сначала я думала, что это зависть нашей вечно голодной девственницы Артемиды. Однажды я, у стен Трои, перехватила ее взгляд, устремленный на Париса. Потом она посмотрела на Елену. И огонь страсти, горевший мгновение назад в ее глазах, окутал лед такого глубокого презрения. «Бедная девочка, – подумала я, – зачем я внушила тебе твою любовь?» В то мгновение мне действительно показалось, что я была права, что тот вепрь был послан Артемидой.

КЛОТО: Ты спросила ее?

АФРОДИТА: Нет.

КЛОТО: Почему?

АФРОДИТА: Потому, что после Елены она посмотрела на меня. И наши глаза – встретились.

КЛОТО: Ее глаза что-то тебе сказали?

АФРОДИТА (усмехается): Сказали. Да они горели ненавистью. Но не только горели. Ненависть изливалась из них и втекала в меня, как огненная лава, как семя Гефеста в нашу первую брачную ночь…

КЛОТО: Ты хочешь сказать…

АФРОДИТА: Да, вскоре после падения Трои я родила Антероса. Так что Антерос, хотя весь Олимп считал сроки – тоже не сын Ареса.

КЛОТО (делает вид, что не слышала последней фразы): Гефест не смог тебе простить измены.

АФРОДИТА: Артемида была игрушкой в его руках. Я представляю, с каким злорадством Гефест рассказывал ей о появлении Адониса в моей жизни. Гефест не смог простить мне измены, но еще больше он ненавидел Ареса. Адонис был нужен Гефесту с Артемидой живым, а не мертвым. Ты знаешь, что было самым сладким мигом жизни Гефеста?

КЛОТО: Только не говори, что брачная ночь с тобой.

АФРОДИТА: Конечно, нет.

КЛОТО: Когда он поймал вас с Аресом, обнаженных, в золотую сеть и выставил на потеху другим богам?

АФРОДИТА: И даже не это. Величайшим наслаждением жизни Гефеста стал приход самого Ареса, смиренно просящего о помощи.

КЛОТО: Так было?

АФРОДИТА: Да. Ты же знаешь, в редкие дни мира Арес не пропускал ни одних игр. Однажды он, как всегда, переоделся гладиатором, чтобы участвовать в боях. Недалеко от его Вечного города, в Помпее… Я ждала его к вечеру следующего дня, а он вернулся той же ночью. Дионису (усмехается) пришлось прыгать в окно. Арес рассказал, что накануне игр гладиаторы, вместо того, чтобы готовиться к сражению, предаются разврату с богатыми патрицианками. И там, в ночи, в минуты отдыха от буйства плоти, играют в кости, на то, кому завтра быть убитым. Чтобы наутро, вместо боя, показать публике спектакль.

КЛОТО: Великий Зевс!

АФРОДИТА: Арес отправился к Гефесту с просьбой наказать этот безумный город. Я не знаю, как они говорили, но хохот Гефеста заставил содрогнуться даже Посейдона в глубине Эгейского моря. А потом этот хохот вырвался из Везувия и засыпал город пеплом…

КЛОТО: Я помню тот день. Движения Атропы, они обычно размерные. Даже тогда, когда твой муж был на войне, она лишь убыстряла движение ножниц. А в тот день она подошла к моей прялке и коротким мечом разом перерубила все нити.

Пауза.

КЛОТО: Я всегда знала, что Арес – не такой, каким мы его видим. Но пойти к Гефесту…

АФРОДИТА: Ты до сих пор любишь его? Прости.

КЛОТО: Да что уж там, после стольких лет.

АФРОДИТА: Нет, правда, прости. Ведь я должна быть тебе очень благодарна. Ты всегда знала все – о нем, обо мне.

КЛОТО: Как видишь – не все.

АФРОДИТА: Скажи мне. Ты же могла прийти к нему и рассказать, что дети, которых он считает своими – не его, а пьяницы Диониса или проныры Гермеса. Или случайных смертных.

КЛОТО: Адонис не был случайным.

АФРОДИТА: Пусть так. Я знаю, что Арес уступил Афине под стенами Трои в благодарность за ту поломанную прялку. Почему ты не сделала это? Почему ты не рассказала ему обо мне все? Ведь сегодня ты могла бы быть на моем месте.

КЛОТО: Вы прожили вместе столько лет, а до сих пор не знаете друг друга. Разве мог Арес уступить Афине в благодарность за убийство какого-то смертного? Ты не услышала то, что я тебе сказала. Кабан был действительно обыкновенным кабаном, но сам Адонис не был случайным. Это было то, что там, за окнами этого громадного города, называют – твой крест. Ты несешь его всю свою жизнь. Вот и моя любовь – мой крест. Поэтому прости меня.

АФРОДИТА: Тебя? За что?

КЛОТО: За то, что я сегодня оступилась.

АФРОДИТА (внимательно смотрит Клото в глаза): Но ты, ты же – не упала?

Долгое молчание. Клото закидывает прялку за спину на манер рюкзака.

КЛОТО: Будь с ним. И прощай.

Клото уходит.

Сцена третья.

Занавес не закрывается. Афродита продолжает сидеть за столом. За окном светает. Входит Арес.

АРЕС: Гром победы, раздавайся… Дорогая, ты уже встала, так рано?

АФРОДИТА: Я хотела проводить тебя. Кофе?