Жили-были мы с братом. Часть 2

– Его зовут Лешка. Вот…

Наташа не заохала, не стала искать подходящие слова. Мы просто идем молча. Хорошо, когда рядом есть человек, с которым можно не только поговорить, но и помолчать.

Над притихшей улицей взмывают к звездам снежные снаряды. Я даже вижу, как они разрываются, осыпаясь сверкающей пылью. Это салютом нас приветствует человек по имени Лешка.

Как он? Поздно, а паренек, наверное, ждет в своем убежище…

Наташа чувствует, что я уже не с ней, смеясь, удерживает меня за руку. Я молча прошу прощения. Так нужно сегодня.

В крепости пусто. Я несколько раз окликаю Лешку, заглядываю внутрь… Радоваться надо, что мальчуган дома, в тепле, а мне немного обидно. Просто смешно.

Вдруг слышу смех. Лешка устроился на заборе среди торчащих палок так, будто удобней места и быть не может. Одну ногу поджал, обнял руками, голова на колене, шапка съехала на нос, виден только хитрый глаз. Лешка весело болтает ногой при моем приближении, стоптанный ботинок вот?вот свалится. Еще бы! Вместо шнурка – проволока, и та размоталась.

– Хорошо тебе там? – спрашиваю я.

– Ага, – радуется Лешка. – Я выше тебя.

– А если я на забор залезу? Лешка смеется.

– Не залезешь.

Конечно, такие ограды ставят лишь от малолетних разбойников. Он здесь все для нападения на несчастные парочки приспособил: ящик, чтобы прицельный огонь вести, снег утоптал для быстрых маневров.

– Ты здесь и живешь? Как снежный человек? Лешка кивнул, но засомневался:

– Снежные в горах живут. Здоровые, как ты.

– Нет, я не из них. Мне даже в тулупе холодно. Как ты не мерзнешь в своем пальто? Наверное, ты из льда.

– Не?а.

– Тогда пошли по домам, пока не окоченели.

– Ну и уходи! – Лешка сердито отворачивается.

– Поздно ведь, – оправдываюсь я. – Мама тебя заждалась.

Мальчишеская нога обреченно повисла. Я пробую затянуть проволоку?шнурок на ботинке, но она обрывается.

Лешка резко подтягивает ногу и теряет равновесие. Я едва успеваю подхватить его. Он беспомощно висит на моих руках. Глаза мокрые, на носу мутная слезинка.

– Эй, ты чего? Обиделся? Лешка мотает головой.

Я осторожно ставлю его на землю. Лешка вдруг доверчиво обхватывает меня руками, уткнувшись головой в тулуп. Ничего не понимаю. Просто смешно.

– Что же нам теперь делать? Ночевать в твоем снежном доме?

– Угу.

– А мамы пусть волнуются, в милицию звонят, да? Лешка, помолчав, говорит:

– У меня все равно дома никого.

– Как это? Поздно с работы приходят?

– Совсем нет.

– Не понял…

Я присел, чтобы видеть лицо «снежного человечка», но он отводит глаза в сторону.

– У меня батя на Север улетел. На самолете. У него работа такая.

– А мать?

Лешка мельком глянул на меня, нахмурил белесые брови.

– Мамки нету… Тетка иногда заходит. А сегодня не придет. Вот болван… Это я о себе. Давно можно было догадаться, что у него беда, и не лезть с вопросами.

– Ты есть, наверное, хочешь, – спохватился я. – Идем.

Ко мне пойдем, ладно?

Я стараюсь открыть дверь осторожно, но мама все равно просыпается. Скрипит кровать, шаркают тапочки. Моя старенькая мама стоит в халате и наброшенной на плечи шали. Не избежать очередного выговора, если бы не мой спутник. Глазами прошу ее ни о чем не спрашивать.

– Это Лешка.

Морщинки на мамином лице дрогнули.

В школьной курточке с драными локтями Лешка еще меньше и беззащитней. Я спроваживаю его мыться и шепчу маме:

– Покорми его чем?нибудь. Он без родителей пока. Лешка быстро появляется, с опаской поглядывая на нас.

На кухне тепло и уютно. Мама раскладывает бутерброды с колбасой, разливает чай и неторопливо рассказывает, как была маленькой, в школе ее старостой выбрали, и она стала мальчишек воспитывать. Это значит, что лупила их напропалую…

Лешка, не доев очередной бутерброд, прислоняется к моему плечу и засыпает, улыбаясь.

– Худущий?то какой, – вздыхает мама.

Я пересказываю историю, услышанную от мальчугана.

– Пусть у нас поживет, пока отец не вернется. Лешка все?таки, – Мамино лицо посерело. – Не надо. Не плачь.

– Глупенький, – улыбается она сквозь слезы. – Я поплачу, и легче станет.

Свинство, но я второй день не появляюсь у Наташи. Про университет и говорить нечего. Лешка говорит, что в его школе эпидемия гриппа, тетка совсем пропала. Так что его отмыть, одеть, подкормить надо. Все равно я ни о чем другом пока думать не могу. Мама говорит, что он без меня хныкать и капризничать начинает, как дошколенок. Даже в булочную приходится идти вместе.

– Вовка, ты? – останавливает нас парень в модном каракулевом пальто и меховой шапке?пилотке, раскрыв объятья.