Наблюдая за Большой медведицей

– Все правильно. Ты в ином мире теперь. Это душа твоя, а я тот, кто правит миром смерти! – басом ответил Могильников, поднялся со стула, расправил свой белый халат, убрал руки в карманы. На халате – несколько пятен крови. Страшно, аж жуть! Эскимос же не знал, что это утром патологоанатом на себя кетчуп пролил, он ведь тоже нервничал…

– Я так и думал, что юбилей декана – это сон! Хорошо помню, как с тобой о сыне твоем разговаривал, а тут вдруг в морге оказываюсь и передо мной опять ты, маньяк в кровавом халате! Не возьмешь меня, сволочь! – завизжал дед и ринулся к выходу.

– Не советую, – спокойно сказал Могильников. Эскимос открыл дверь, за ней стоит каталка с мертвецом, подготовленным для студентов – будущих патологоанатомов. Дед охнул, закрыл дверь и отошел в дальний угол помещения, подальше от Могильникова. Увидел флягу, открутил крышку.

– Не советую! – снова спокойно сказал Могильников.

Дед заупрямился, ведь его так мучила жажда, глотнул и подавился – чистый спирт! Нужно было срочно найти воду! Рядом на столе обнаружил пластиковую бутылку, по виду, с минералкой с любопытным названием «Чернобыльский источник». Открыл, сделал полный глоток и подавился – снова спирт! На глазах у него выступили слезы.

– Есть здесь где-нибудь вода! – прокряхтел дед.

– Вон, под столом две пятилитровые бутыли стоят, – показал Могильников, – только… Эскимос не дослушал, схватил одну, сделал несколько глотков и заорал…

– Я хотел сказать, что в одной из них – тоже медицинский спирт, – закончил патологоанатом.

Бедняга Эскимос стоял, согнувшись пополам, кряхтел, пищал, плакал.

– Чаю? – предложил Могильников.

Дед, немного отдышавшись, погрозил ему пальцем. Затем выпрямился, закинул в рот пластик жевательной резинки, достал старенький кнопочный мобильник и позвонил в полицию. Ему ответил дежурный.

– Это Эскимос говорит… То есть, Милош Аскольдович Петроградский… Меня насильно удерживает властитель смерти… Маньяк… В морге… Говорит про Дубанько, который, якобы, меня сюда отправил! Помогите, меня хотят убить! – доктор наук попытался объяснить диспетчеру, кто он такой и по какому поводу звонит. Дежурный три раза клал трубку. В конце – концов, капитана Дубанько все же пригласили к телефону.

– Алло, капитан Дубанько! Это пьяный дед, которого вы вчера в камеру временного содержания с патологоанатомом посадили! – Эскимос говорил и постоянно поглядывал на Могильникова, в надежде, что тому станет страшно. Но тот сидел спокойно, кушал бутерброд с салом. На деда Романа Валенова он не обращал внимания.

– Кто это? – сурово переспросил капитан.

– Милош Аскольдович Петроградский, вы меня за дебош в контактном зоопарке задержали, помните?

– Допустим, – процедил капитан.

– Меня сосед по камере, патологоанатом, в морге удерживает! Хочет на части порезать и тушку мою в Африку отправить для обмена на специи! Мне очень страшно, приезжайте скорее! – плаксиво, скороговоркой произнес дед

– Бывает… – ответил Дубанько и положил трубку. Больше дозвониться до полиции Милош Аскольдович не смог.

– Вам не доктором наук быть, а в театральном кружке работать. Зачем мне ваше тело каннибалам в Африку отравлять? Я и сам не прочь полакомиться добычей. Вот, видите, сало ем, угадайте, чье? – фирменным замогильным голосом протянул Могильников, а после еще и зарычал.

– Так все-таки это правда! Вы – маньяк и убийца! – снова завопил дед.

– Не буду убеждать вас в обратном. Думайте, что хотите. Мне все равно, – произнес Могильников и снова захлюпал чаем.

И тут Эскимос увидел охотничье ружье, лежащее на лавке у стола с пробирками, которое Могильников, непонятно на какой случай, хранил в морге. Он схватил его и прицелился в патологоанатома.

– Давай, признавайся, кто ты и зачем меня здесь держишь, а то застрелю! – пригрозил, сразу почувствовав себя храбрецом, Эскимос.

Что-что, а Могильникова невероятно раздражало, когда кто-то без разрешения брал его вещи. А тут еще его же ружье нацелили на него.

– Нужен ты мне, – ответил Могильников, поднялся с табурета, направился к Эскимосу, – ружье положи на место и выметайся из моего морга!

– Отойди от меня, выстрелю! – закричал с дрожью в голосе Эскимос.

Злой Могильников взялся одной рукой за дуло и направил его в потолок. Дед, видимо от испуга, нажал на спусковой крючок и выстрелил.

– Потолок за свой счет заново оштукатуришь, – уже спокойно констатировал Олег Уюкович. – Сядь на место, выпей чаю, алкоголик.

– Я лучше, наверно, пойду, – застеснялся преподаватель.

– Сядь, сказал! – взревел Могильников. Эскимос тут же на месте упал на табурет.

Олег Уюкович вернулся к обеденному столу, к салу, спирту, хлебу и чаю.

– Там, рядом с тобой, в шкафу кружка стоит. Бери и иди сюда. У меня пряники к чаю есть «Удача Бородача».

– Сладкое название, – протянул Эскимос, выдохнул, встал с табурета и принялся искать кружку. Открыл не тот шкаф…

– Святые Укупники! Что это? – дед взял в руки одну небольшую склянку, повернулся к Могильникову. – Это что, маринованные органы людей? – спросил он с тихим ужасом.

– Ну да, – спокойно ответил патологоанатом, – скупал на различных выставках, что-то украл из Кунсткамеры в Петербурге.

Эскимос покачал головой, поставил банку с сердцем на место, достал другую, более странную.

– Это окунь? – Милоша Аскольдовича посетило очередное откровение.

– Это я сам практиковался. Моя бывшая рыбка из аквариума. Увы, она трагически скончалась – упала в банку со спиртом, – вздохнул Могильников.

– Вы – страшный человек, – протянул дед, – маринованный окунь… Жуть! – добавил он и поставил окуня на место.

– Может быть, – сурово ответил Могильников, – иди уже сюда с кружкой, труп ходячий.

Эскимос осторожно подошёл, сел, поставил кружку на стол. Могильников налил ему крепкий чай с сахаром и пододвинул тарелочку с нарезанным салом.

– Извините, как вас там? Олег Уюкович?.. Олег Уюкович, мне не очень комфортно кушать среди трупов, можно я просто чаю попью, вы не против? – робко поинтересовался Эскимос.

– Мне без разницы, – холодно ответил Могильников и спросил, что случилось, почему доктора наук привезли в морг в состоянии мертвеца. Дед пожал плечами и добавил, что последнее смутное изображение, сохранившееся в его памяти – это фонтан, в который он за монетками залез.

– В науке платят мало? – хмыкнул Могильников.

– Я не помню, что делал в фонтане, а по поводу зарплаты… Зарплата – единственная стабильная вещь в нашей стране! – вскинув подбородок, воскликнул бывший мертвец, – я себе уже и морковь купить не могу, она теперь дороже бананов стоит! Конечно, морковь ведь в Эквадоре растет, – фыркнул Милош Аскольдович.

– Хватит! – рыкнул Могильников, – и так на душе тошно.

Эскимос замолк, сделал пару глотков чая и отодвинул кружку.

– Весьма специфичный вкус, – поморщился дед.

– Не пей, – холодно ответил Могильников.

– Боюсь даже на пенсию идти с такой зарплатой. Точно придётся за монетками в фонтан нырять, чтобы булку хлеба купить и литр молока, – снова заворчал дед, – да и студенты надоели уже, особенно сын ваш, Дарьян! Кстати! – будто бы осенило его, – Дарьян! Он же в поход собрался. Ну как собрался – я его уговорил!