Канатоходцы

Из динамика на столе раздался взволнованный голос:

– Восточный блок. Круг дубль. Побег заключенного.

– Номер? – отрывисто спросил Кодбюри.

– Девяносто второй.

– Результаты?

– Блок оцеплен. Дополнительных сведений нет.

– Идиоты! – выругался Кодбюри и крикнул в микрофон: – Стягивать оцепление! Иду к вам.

Он оценивающе посмотрел на меня:

– Хотите пострелять, лучший друг Джина?

Я по-прежнему полулежал в кресле – очень уж оно располагало к отдыху, – бросил лениво:

– Буду рад.

– Держите! – Он кинул мне лучевик, я вскочил, поймав его на лету.

– Неплохо. – Кодбюри открыл ящик стола, достал второй лучевик, проверил диапазон. – Дежурный, остаетесь здесь, следите за тем, чтобы наши гости были в безопасности. – И уже к Джину: – Постараюсь развлечь вашего друга. – И покатился к двери.

А за дверью – по пустому коридору до поворота направо, потом в тесный лифт, вверх, вверх, вверх – сколько этажей? – потом лифт начал двигаться горизонтально и наконец остановился. Мы вошли в такой же, как и внизу, коридор, только ярко освещенный и заполненный черными мундирами. К Кодбюри подскочил верзила в шлеме с защитным забралом, козырнул, отрапортовал:

– Все выходы блокированы. Им не уйти.

– Жертвы? – быстро спросил Кодбюри.

– Один полицейский внутренней охраны. И еще один ранен. Он-то и поднял тревогу.

– Камера?

– Без взлома. Открыта шифром.

– Где же они?

Полицейский, казалось, даже ростом стал меньше.

– Не знаю. С момента тревоги мы их не слышали – ни стрельбы, ни беготни.

– А может быть, вы их проворонили?

– Никак нет. Все выходы блокированы.

Он откинул вверх прозрачный намордник, вытер платком лицо.

– Думаю, их всего трое. И заключенный Стоун. Где-нибудь выжидают.

– Где-нибудь… – передразнил его Кодбюри. – Вам бы командовать детским хором, а не особой группой.

– Так точно, – тупо сказал полицейский.

– Ладно, к делу, – начал Кодбюри. – Четверо с лазерами – в блок «Мышь», четверых – к грузовому лифту, взвод – в грузовой двор. Остальным прочесать коридоры. Да, еще… – Он остановил стартующего верзилу: – Изоляция камер?

– Включена на полную. – И спросил нерешительно: – Скажите, вы доложили о происшедшем директору Биглю?

Кодбюри даже позеленел от ярости.

– Какое вам дело? За излишнее любопытство – двое суток ареста. Выполняйте приказ.

Тот щелкнул каблуками, надвинул щиток на лицо и побежал к отряду. Через несколько секунд полицейские с пистолетами и лучевиками пробежали по коридору мимо нас, сворачивая в боковые проходы, и только теперь я заметил в стенах глухие стальные двери, видимо открывающиеся автоматически. Рядом с каждой – прямоугольник щита-распределителя: там, вероятно, механизм двери, пульт наблюдения, черт знает что еще. А над щитами ярко горели зеленые фонарики, кроме одной двери, где лампочка тревожно мигала.

Кодбюри к чему-то прислушивался, как собака на охоте: уши напряжены, сам в стойке, сейчас бросится.

– Что-нибудь слышите?

– Может, и слышу, – сказал он. – Вот что, лучший друг Джина, мы с вами пойдем туда. – Он ткнул дулом лучевика в жерло туннеля-коридора, уходящего в темноту.

– Что там?

– Люк для отбросов.

– Вы думаете…

Он перебил, усмехнувшись:

– Представьте, думаю. Полицейские тоже иногда размышляют. Где искать отбросы? В люке для них. – Он опять усмехнулся, довольный собственной шуткой.

Темный коридор – пожалуй, низковатый для меня: я то и дело стукался головой о какие-то выступы в потолке – мы прошли неторопливо и крадучись, он впереди, я за ним. В конце коридора Кодбюри зажег фонарик, осветив массивную стальную дверь с ржавым замком-засовом и осколки стекла на полу.

– Видите, – он указал на них лучом фонарика, – лампочка. Слабенькая. Люком пользуются редко и в основном днем. А им и она мешала…

– За дверью лифт? – спросил я.

– Нет, обыкновенные ступеньки-скобы, ржавые от времени. Этой части здания лет восемьдесят.

– А этаж?

Он кивнул одобрительно:

– Соображаете… Тридцать седьмой. Высоко. Они, вероятно, еще не успели спуститься…

Он осторожно отодвинул засов, потянул на себя тяжелую дверь, наклонился над темной бездной. Я резко рванул его на себя – вовремя: откуда-то снизу полоснул узкий белый луч, лизнул стальной косяк, как перерезал его.

– Отлично, – сказал Кодбюри, – они здесь.