Юные дарования: Художник

Юные дарования: Художник
Сергей Александрович Варлашин

Уходя от преследования и своего прошлого, Лучемир передаёт таинственный медальон своему другу Каю, художнику по призванию. С этого момента, из обычной повседневности жизнь художника превращается в настоящее испытание для истинного творца. В водовороте сверхъестественных событий, ничего не подозревающего художника покидает сон. Он встречает самую необычную спутницу своей жизни. В спину ему дышат таинственная организация и создания из других миров. Кай прикладывает все свои силы, чтобы не оступиться в пугающую пропасть неизвестности. Балансируя между другим миром, реальностью и художественной фантазией.

Сергей Варлашин

Юные дарования: Художник

Пролог

С тех пор, как я решил бесповоротно и окончательно встать на путь художника, утекло немало воды и красок. Я добровольно выбрал стезю творца и живописца, решив посвятить себя этому на всю жизнь. Ещё я уверен, что художниками обычно рождаются, а не становятся. Бог или кто там, просто ставит на таком человеке ещё до утробы матери, клеймо, печать или штамп соответствующий «Художник». Да хоть татуировку, как хотите. Всё. Потом все мы знаем, как он попадает в утробу матери, оттуда наружу и только появляется на свет, уже кричит и просит дать ему кисть и палитру. Хотите сказать, что это не так? Значит, вы не проштампованы. Нет на вашей душе соответствующего штрихкода или благословения быть художником. Вы кто-то другой (ая). Ну а если, в вас нет даже тени сомнений, то поздравляю коллега.

Почувствовав в себе соответствующие, творческие, внеземные силы – творить, я пришёл к умозаключению, что надо заниматься только этим и больше ничем в жизни. Только так можно набраться должной силы, основательно отпив из того колодца. Главное в жизни заниматься тем что только твоё и ничьё более, тогда всё получится. Так я продал всё имеющееся у меня материальное в квартире и купил чердак. В том же элитном шестиэтажном доме, почти на окраине. Шестиэтажном, потому что теперь весь мой чердак был оборудован в одну огромную, грандиозную по замыслу студию и представлял собой вполне жилой, шестой этаж.

Здесь же я теперь и живу. Вместо пятикомнатной, скучной квартиры с большой жилплощадью. Во всех направлениях большие окна, некоторые от пола. С потрясающим видом на шикарный ночной город. Ремонт был произведён в стиле кантри-барокко с моим внимательным пристрастием к дизайну и прочим мелочам. Через три месяца волокиты и переезда, все деньги ушли на студию. Единственное что я не продал это мотоцикл Honda. Остаться без средства передвижения было никак нельзя. Даже чтобы купить кожаные диваны, ковры и оборудовать пару лишних лоджий.

Только всё это лишь предпосылка к главному. Перевернули мою жизнь на корню, не переезд и твёрдое желание заниматься в жизни одним любимым делом, а скорее одна единственная встреча. Сейчас я уже точно могу это видеть, спустя всё что произошло. Точно могу запечатлеть на бумаге. Только вместо холста и кистей у меня будет перо и чернила, а если не сгущать краски и быть ближе к правде, то плоская клавиатура включённого ноутбука.

Есть у меня два лучших друга, каждый из них уверен в этом не менее меня самого. Один художник до мозга костей, ну это я сам естественно. Второй почти что духовник, мы зовём его предсказатель. Ему бы в монахи податься, да он негодник слишком привязан к обычной жизни мирянина. Ну а последний, третий, скептик. Пропащая душа. Поехал он тут месяц назад в отпуск, да влип в одну невероятную историю, о чём и поведал нам, когда мы собрались в ресторане «Звездочёт».

Я на встречу естественно опоздал. Натура творческая, не взыщите. Они и не осуждают мои опоздания. Так вот Лучемир, отъявленный скептик, подарил мне медальон. Точнее не подарил, а дал на время подержать у себя, чтобы он не бередил ему душевные раны. Неженка, тоже мне. Но друг есть друг, а его желание закон. Нет не закон, скорее священная обязанность его друга, то есть меня. Мне как раз, подобной атрибутики не хватает при написании чего-нибудь этакого, душетрепещущего. С тех самых пор и той встречи, жизнь моя круто изменилась и всё лично во мне, поменялось. Так что, я не смог ничего предугадать заранее.

Глава 1. Выставка

В ту же ночь как из ресторана со встречи лучших друзей, на такси я прямиком вернулся домой то был приятно удивлён. Мой дом оказался просторнейшей студией, с одним единственным, итальянским чёрным кожаным диваном, по цене в половину моего мотоцикла, подаренного родителями. Но отчего-то, сон на нём не спешил ко мне. Я пытался идти к нему сам, вытянувшись в струнку, а иногда сворачиваясь калачиком, но из этого всё равно ничего не выходило. Зато, мою голову необъяснимым образом заполняли полуосознанные мысли и смутные проекты. Их все, я хотел воплотить в живописи, но всё никак не реализовывал скопившийся потенциал.

Я спрыгнул с дивана. Медальон колыхнулся и шлёпнул мне по груди. Я его просто так примерил. Но как-то за чисткой зубов у зеркала, позабыл снять, да так и лёг спать. Лучемир предупреждал, чтобы я его берёг как зеницу ока. Где ему лучшее место, как ни у меня на шее. Уж со мной-то, он точно будет в полной безопасности. Через голову случайно не слетит, если я вдруг поплавать захочу или покувыркаться. Замок очень мудрёный и прочный. Толщина странного плетения внушительная, так что её не порвёт наверно, даже бойцовская собака. Если ей надеть её вместо ошейника, посадить за неё на цепь и дразнить кошками. Проверять конечно я не буду, но и так понятно, лучший вариант – носить на себе. Студия теперь большая, мало ли куда он может закатиться. Вот перед другом потом неловко будет.

Одев пушистые тапочки и шёлковый фиолетовый халат, пошёл делать зарисовки. За зарисовками пролетело часа два. Зарисовки плавно переросли в эскизы, на готовых семнадцати холстах. Они давно уже стояли и ждали случая, то есть моего вдохновения. Раз уж ночь поспать не задалась, принялся рисовать. Точнее живописать, рисуют только дети мелками на асфальте. Вдохновенная лунная ночь, несла меня потоками по своей бурной реке. Так что я лишь едва, успевал окунать кисти в краски и справляться с течением. Рифы возбуждения и подводные камни озарений, били по дну лодки фантазии, так что я даже подскакивал.

Под настроение в ход шло всё, но в основном классика и метал: doom, black, pagan и gothic. На третий день, единственный свободный стол заполняли бесчисленные чашечки от чая, кофе и воды. Кроме жидкостей, я почти ничего не ел. Разве что, случайно завалявшийся пакет с апельсинами. Что не говори, а кислоты и фруктоза необходимы в таких случаях. Вдоль стен стояли и сохли готовые картины. Может быть это накопительный эффект кофеина? Однако усталости, чувства опустошённости и желания поспать, я не испытывал.

Утром третьего дня, перед тем как прилечь и отключиться примерно на неделю, сфотографировал искоса весь ряд картин у стены и запостил в злосчастные социальные сети. Бывает спать не хочешь, но стоит лечь, душа сразу покидает тело. Я так и хотел поступить, но бессовестный телефон, не дал мне этого сделать.

– Алло.

– Привет дружище. Ну, ты натворил! Это за прошедшие три месяца? Я думал, ты переездом занимался.

– Я как бы спать собираюсь.

– Какое спать? Восемь утра на носу. У меня есть как раз подходящий бомонд, которому срочно нужно посетить, какую-нибудь выставку современного художника. Я перешерстил весь город. Сегодня-завтра никто не выставляется. Сегодня вечером, срочно нужно их уже куда-нибудь вывести. Они гости. Завтра их в нашем городе не будет. Их культурно развлекательная программа, подошла к концу. Ты уж будь другом. Подсоби.

– Сырые.

– Чего?

– Картины ещё сырые. Им сохнуть неделю-две. Рам нет. Заказывать надо, это пару дней займёт минимум. Рамщика надо вызывать с каталогом. Подбирать индивидуально всё, к каждой картине. Понимаешь?

– Понимаю друг. Сейчас я приеду к тебе и всё обмозгуем.

– Давай. Да, кстати. Константин.

– Чего ещё?

– Только кофе по пути возьми. У меня закончилось.

– Не вопрос.

Я положил трубку. Ну вот, поспать выйдет в лучшем случае час. Но это спасительный час. Устроившись поудобнее, прямо в халате, я задремал. Через десять минут, в дверь яростно звонили. Пришлось открывать. Константин стоял на пороге. В одной руке мешочек зернового кофе. В другой, портфель. При галстуке. Солидный. Он работает организатором увеселительного досуга, в его всевозможных сферах. Один раз, он устраивал выставку моих картин. Но помещение подобрал не очень подходящее и публика собралась соответствующая. Автора не поняли, а соответственно купили картин мало. Но это было пару лет назад. С тех пор, мы не общались.

– Ты что от моего подъезда мне звонил?

– Да нет. Я уже ехал к тебе. Извини что так долго. Меня отвлекла твоя просьба с кофе.

– Долго? Блин, – я почесал подбородок с четырёхнедельной окладистой бородой. – У меня же кофемолки нет. Ты молотый не мог взять?

– Ты как всегда капризен. Узнаю, старого доброго друга, – это он подразумевает, под старой дружбой, провальную выставку двухлетней давности. – Ну, ты меня впускай скорее.

Увидев картины у стены, он снял очки, протёр платочком и принялся восхищаться. Восхищение его проявлялось, в виде молчания и бесконечного протирая очков. К слову, Константин обычно не затыкался. Поэтому его молчание могло говорить только о том, что он действительно под впечатлением. Всё это время, минут пять, я стоял позади него и грыз зёрна кофе. Кофемолки-то нет. Даже подробить зёрна нечем. Внезапно, организатор пришёл в себя.

– Продашь сейчас одну?

– Сначала выставка, – взял я его на аркан.

– Ну, разумеется, – он пришёл в себя от увиденного. – В общем. Рамы делать не будем. Они и так у тебя, – морща лоб, он глубокомысленно подбирал слово. – Потрясные! Мы устроим такой показ друг мой! Такой показ! Нужна лишь кофемашина. К вечеру мы картины, на стены частично повесим. Часть оставим прямо на полу, как есть. У тебя тут солидная студия я смотрю. Впечатляет. А виды из окон какие. Моей публике это очень понравится.

– Что за публика?

– Да с соседних городов, местная интеллектуальная элита ушла в отрыв и вот на третий день, безудержного отдыха, всех потянуло на искусство. Оно и понятно. Здоровье оно не железное.

– Ладно. Ты организатор, вот всё и организуй. Студия более чем, как ты видишь, картины готовы. С моей стороны все условия выполнены. С тебя сегодня в семь ноль-ноль, кофемашина самая лучшая и закуски, угощения и прочее. Сам видишь, студия пуста, нужно наполнение на фуршет гостям. Плюс, новая публика. Сумма, как обычно. С учётом того что студию тебе искать не надо, бомонд в том числе у тебя уже созрел сам, это почти благотворительность с моей стороны. Кстати сумма вознаграждения, будет только с продаж. Не будет продаж, не будет суммы. Я на мели. Всё в студию ушло.

– Договорились, – жадно потёр руки организатор Константин, предчувствуя как легко за один вечер сделает деньги. – Ты только оденься прилично. Халат у тебя стильный, но в такую серьёзную студию, как-то не вписывается.

Константин начал что-то записывать в блокнот, агрессивно черкая по его страницам скрипучим карандашом. Затем сунул его в портфель и стал собираться уходить.

– Чем тебе не нравится мой халат? – провожал я его до двери. – Это между прочим, натуральный шёлк.

– Халат нравится лично мне. Ты хоть в нём, по улице ходи. Но вечерняя публика, тебя не поймёт. А если она тебя не поймёт, прощай наши бабки. Доходчиво объясняю?

– Уговорил. Халат сниму.

– Только голый не останься, – выходя из двери сказал Константин, опустившись на пару лестничных пролётов добавил. – Не забудь что-нибудь, ещё потом одеть к вечеру.

Остаться голым кстати, идея. Одеть-то ведь больше нечего. Последние джинсы и футболку я крепко изляпал краской, за эти три сверхпродуктивных дня беспрерывных художеств. Не халат же шёлковый я буду гробить, в конце концов.

К вечеру я всё же подготовился. Тем, что проспал до шести вечера. В дверь позвонили. Это была наёмная служба доставки, от имени Константина. Они внесли на шестой этаж всё необходимое и даже расставили по студии, строго по имеющейся у них схеме. В центре пять столов, их они застелили бардовой скатертью, с золотым однообразным узором, больше похожей на парчу. Установили кофемашину. Подключили и проверили, сварив и опробовав несколько предлагаемых ею напитков. Столы быстро были заставлены холодными закусками, фруктами и сладостями, больше похожими на южные. Потом они принялись расставлять картины, где я уже лично контролировал этот процесс, чтобы ничего ненароком не смазалось.

Через полчаса всё было готово и они ушли. Только вот стульев никаких совершенно нет. Разве что мой диван в стороне, с видом из окна до пола, на ночной город. Но обычно никто не сидит на подобных мероприятиях. Не принято. Ходи, смотри, общайся. Ведь если ты приглашён, то ты здесь не более чем на пару-тройку часов. Перекусив расставленным угощением, я уселся за диван. Зазвонил телефон.