Сворачиватель Времени

– Женя, а где Жак?

– Укатил на север Франции, проведать своих родителей. Звал меня с собой, но мы были во Франции в этом году, уже три раза и я решила остаться. Будто бы больше некуда слетать.

– Ну и хорошо. Родителей надо любить и почитать. Пусть отдыхает от тебя и от нас, – улыбнулась Ума. – Пойду подогрею чайник, не могу терпеть пить холодный чай, – взяв чайник, она ушла.

– Ну вот, – посмотрела на меня Женя. – Узнаю Уму, она даже у меня дома чувствует себя полноценной хозяйкой.

– И ведь не отберёшь у неё этого.

– А уж чайник тем более, – Женя засмеялась, а я вместе с ней. – Чего тебе перво-наперво положить?

– Я знаю, что твой четырёх этажный сыроедческий брауни не просто полезен и вкусен, но и чрезвычайно популярен на всём побережье, так что мне пожалуйста его. И побольше.

– Хм. Узнаю и тебя Сеня. Словно только что вернулся. Из каких-то своих тягостных дум.

– Мм, спал плохо, из-за жары наверно.

– У Умы же есть кондиционер.

– Так, так, так! – я не успел отмазаться, потому как пришла Ума. – И мне того пирожка! Вижу, вы уже без меня начали чаепития.

– Присоединяйся, пока тебя не одолели мои незавершённые дела по дому. Потом обсудим, – мягко сказала Женя, накладывая любимой племяннице порцию с высокими шоколадными вензелями.

– Это о чём вы уже без меня успели пошушукаться?

– Да так, – не умело ушёл я от ответа. – Очень вкусно Женя. Надо тебе в срочном порядке, свою кондитерскую мастерскую открывать.

– Да мне и так хватает трудов кондитерских. Тортики на заказ для всех, рук не хватает. Ведь если я перейду на широкого потребителя, придётся нанимать людей. Соответственно, как ни крути, упадёт качество и они уже не будут пользоваться таким умопомрачительным спросом, как раньше. В этом то и вся проблема. Либо в частном порядке и хорошо, либо массово, зато без души. Да и куда мне расширяться до кондитерской, если я половину времени, провожу с Жаком в разъездах по миру, дегустируя там лучшую кухню, основанную на принципах живого питания.

– Надо мне устроиться к тебе помощником, в путешествиях. Буду второй гурман. С удовольствием буду вести статистику и учёт всего понравившегося и съеденного.

– Ага, сдаётся мне, ты так разжиреешь, что нам придётся заказывать новые двери и душевую кабинку. Ты ведь попросту в них больше не влезешь.

– Ничего подобного Ума. Живое питание никогда не вызовет ожирение, даже самое сладкое. Иначе бы мы с вами уже давно крутились по миру, как колобки.

– Тогда возьмите меня третьим человеком в команду, – щёки Умы запылали от радости. – Есть такие деликатесы и путешествовать, мне по нраву. Правда я не такая сладкоежка, как вы оба.

– А как же йога? – спросила Женя.

– Йога дело второстепенное. А вот ты бы лучше оставался рисовать Сеня. Мы с тётей вдвоём справимся с этим делом. Ещё кто-то из великих говорил: «Творчество – важнее обжорства».

– Во-первых, не обжорства, а живого питания. А во вторых, первое второму особо и не мешает. А что обо всём об этом думает Жак?

– У французов вообще совершенно другое миропонимание этой вселенной. Всё что для них вне рамок священных виноградников, круассанов, моря и любимого Парижа, особо их и не интересует.

– Ну, в таком аспекте можно разложить любого представителя страны. Женя, если тебя послушать, нам надо ходить в ушанках, играть на гармошках и жить в Питере с медведями во дворцах.

– Кстати вариант. Но у моря лучше.

– Да вы два сапожка пара я смотрю. Какие кстати планы на вторую половину лета? Может действительно, съездим с северную столицу, а потом оттуда курсом по всем европейским странам, пока не встретим новый год, в том же пресловутом Париже и не заберём с собой обратно Жака.

– Я за, но только через месяц. Мне ещё ритритов и семинаров надо провести массу.

– Я бы уехал хоть сегодня, – сообразил я, что это прекрасная идея сменить обстановку. – Меня ничто не держит. Ноут и планшет я могу взять с собой.

– Какие вы быстрые. Ладно, давайте я действительно разберусь со всеми делами к концу месяца. Там и Ума освободится от обязательств и можно будет, славно отдохнуть и попутешествовать добрых пять с половиной месяцев. Идея мне самой очень по душе.

– Ну вот. Целый месяц ждать.

– Не грусти. Приходи ко мней на йогу, – положила мне руку на плечо Ума и меня чуть не передёрнуло от ночного воспоминания.

– Её правда, Сеня. Не грусти. Летом в такой зной это делать почти зазорно.

– Тогда положи мне вон тех пирожных разных, да с горкой. Буду заедать горе немедленной невозможностью возможности отъезда.

– Какие там дегустации. Когда твой муж обжора.

– Ты просто не понимаешь их суть, – с набитым ртом проговорил я.

– А ведь и правда, у всех свои представления о сладкой жизни Ума, – примирила нас Женя.

Весь день мы провели относительно спокойно, вечером были у моря, потом в кафе её хорошей подруги, а когда звёзды стали появляться на небе, вернулись обратно к ней домой. Её двух этажный дом, наполовину состоящий из стекла и металла, а на вторую половину из дерева, напоминал мне самую уютную в мире миниатюру, футуристического королевства, из всех виденных мною ранее мини и просто замков. Особенно гармонично на участке росли тут и там всевозможные плодовые деревья и кустарники. Но самый пик садового мастерства представлял умело пущенный по заборам и оградам чёрный, красный и белый виноград, сладкими плодами которого по осени, она всегда снабжала себя и нас на год вперёд.

Тёмным вечером, когда на всём участке равномерно зажглись огни, у нас была баня. Сидя в уютной беседке поросшей вьющимися цветами и виноградом, мы слушали, как на соседней улице играет живая музыка. У кого-то был праздник, возможно день рождения или свадьба. По отдалённым звукам радостно шумящих людей, точно было не понять. Первая стала засыпать Ума, да так и заснула, полулёжа в кресле.

– Кажется, нам пора ложиться спать, – негромко сказал я, не торопясь будить Уму.

– Пора. Но это подождёт. Лучше расскажи мне Сеня, что у тебя такого интересного в жизни приключилось, раз ты весь день, словно от чего-то бежишь без оглядки. Аппетит опять же звериный. Никак стрессы заедаешь. Да только откуда они у тебя, здесь да в райских кущах.

– Что даже после бани так заметно?

– После бани-то как раз отпустило тебя. Но весь день ты был сам не свой. Как тебя Ума ещё не запытала?

– Женя, ты очень проницательна.

– Да я ещё вчера вечером поняла, что ко мне принесёт человека с угрозой над его головой. Мне даже показалось, что это будет Ума. Пока сегодня утром тебя не увидела.

– Угрозы я никакой над собой не чувствую. Но всё со вчерашнего дня, точнее ночи, стало в моей жизни чуточку страннее.

– Ладно, рассказывай тогда.

– Я бы не хотел, чтобы об этом разговоре узнала Ума, – неожиданно для самого себя признался я.

– А я и не узнаю, – сквозь сон сказал Ума, открывая вдруг глаза. – Я спать пошла, меня баня укачала. Доброй ночи Женя. Сень приходи, – я кивнул головой.

– Доброй ночи Ума, – она дождалась, когда её любимая племянница, шаркая длинным халатом по свежей траве уйдёт в дом. – Ну, теперь давай. Рассказывай.

– С чего бы начать Женя, – почесал я затылок.