Бесов Холм. Том 1

Бесов Холм
Сергей Волжин

В бесконечной борьбе Вселенских Сил мир Эделия считается одним из ключевых. Именно здесь, более двух тысяч лет назад Тёмные Боги потерпели поражение от Десяти Великих Магических Родов. Мир ранен. Его Места Силы угасли, а Тёмный Источник так и не удалось оттеснить обратно во Тьму. И вот настало время. Настало время Тёмным вернуться и попытаться поработить многострадальный мир вновь.

На юге Империи, на территории беднейшего княжества Ван-Алли, расположено забытое Эльфийское Святилище. По слухам, именно там, несколько диких ворожей возродили осквернённое Место Силы и готовят возвращение одного из Тёмных Богов. Это место местный люд прозывает Бесов Холм. Туда отправлена одна из лучших Серебряных дружин с пятёркой столичных магов. Они и попытаются спасти мир от надвигающейся Тьмы.

Сергей Волжин

Бесов Холм

Пролог

Тяжёлые тучи скрыли луну, потворствуя этой ночью злым человеческим помыслам.

Он не был готов. Нарушить все существующие законы, попробовать дотянуться до запретной Силы, попытаться её контролировать… Нет, он не был готов. И он боялся. Боялся, что оглядчики заметят его волшбу. Боялся оставить свой след в Великом Барьере, разделяющим Тёмный и Светлый Источники. Такого Совет Родов не простит. Такого в Империи не прощают никому. Но больше всего он боялся Шёпота. Сводящего с ума Шёпота Тёмных богов, проникающего в голову при каждом контакте с их миром. Но время не терпит. И он решился. Эта ночь и этот ритуал должны изменить всё. Обязаны изменить всё. Невзирая на страх, сегодня он решился идти до конца.

Подготовка к ритуалу была завершена; кристалл в его руке потеплел, предвкушая страшную трапезу; серебряный кубок, до краёв наполненный кровью, стоял на столе; тщательно начертанная на полу гексаграмма излучала зеленоватое свечение.

Маг сделал глубокий вдох и отпустил, заранее сплетённое заклятье изоляции. Колдовской барьер наглухо запечатал кабинет: ни свет, ни звук, ни запах не могли покинуть этих стен. С губ мага сорвались слова древнего языка. Дрожащими руками он поднёс кристалл к кубку – кровь потянулась к редкому минералу, и капля за каплей исчезла в нём. Кристалл завибрировал и озарил комнату багряным свечением.

Теперь пути назад нет. Оборвать ритуал сейчас означало неминуемую гибель. Он не знал, как гасить излишки энергий Тёмного Источника в преждевременно разорванном заклинании. И даже если это получиться, неимоверный всплеск Силы, последующий за этим, выдаст его оглядчикам.

Монотонный шёпот, на языке древнем как сама Тьма, зазвучал в голове мага. Слова рисовали в сознании ужасные картины и образы, смысл которых он не мог постичь. Непроницаемый смоляной дым заструился из кристалла и расползся по комнате. Он полностью покрывал стол, крался по полу, заползал на стены, и не способный удержаться, опадал вниз, собираясь в центре гексаграммы. Шёпот превратился в гул водопада. Грохот заполнял голову путая мысли, мешая сосредоточиться. Ритуал стремительно вытягивал силы и грозил лишить рассудка.

Скрывать колебания Тёмного Источника становилось всё сложнее. На лбу выступил пот, тело била мелкая дрожь. Дым за спиной бурлил и уплотнялся, поднимался вверх и расширялся, вырисовывая силуэт неведомого существа. Маг почувствовал на себе осмысленный, полный ненависти ко всему живому взгляд и повернулся к призванному. Перед ним, в центре комнаты, на двух лапах стоял огромный чёрной масти зверь. Глаза горели алым огнём, длинная, схожая с волчьей морда, скалила жёлтые клыки. Зверь выпрямился во весь рост касаясь потолка кончиками заострённых ушей. Наклонившись, он вдохнул запах призывателя и издал недовольное рычание.

Маг в ужасе отшатнулся. В ответ на неведомую угрозу, в сознании мгновенно сработало заклятье барьера и яркий белый купол накрыл чародея. Зверь с неподдельным интересом обнюхал магическую преграду, коснулся её когтями. Купол заискрился, дрогнул, но выдержал. Когти двинулись вниз и в защитном барьере образовались, хоть и небольшие, но всё же прорехи. Жуткое подобие улыбки отобразилось на морде Зверя – он почувствовал страх сидящего перед ним.

Голос Тёмных богов, ударами молота, отдавался в висках, всё больше туманя разум. В картинах явленых ему теперь – он видел свою смерть. Он видел свою ничтожность, перед лицом вселенской стихии, видел, как его защитные заклятья рушатся под неистовым напором Тьмы, и как его тело разрывает это ужасное порождение проклятого мира.

Кристалл в руках раскалился, нестерпимо обжигая ладони и эта боль помогла магу прийти в себя. Дрожащим голосом он произнес:

– Ish dа Kad-Davri arrak.[1 - Моя жизнь принадлежит Кад-Давру.]

Зверь недовольно заворчал и убрал лапу. Увидев замешательство призванного, маг собрался с силами, выставил руку с кристаллом вперёд и выкрикнул:

– Ish dа Kad-Davri arrak!

Зверь отступил и опустился на четыре лапы: слова родного языка заставили его подчиниться. Огромной, чёрной тушей он покорно сидел в ожидании приказа. Маг с облегчением выдохнул и вытер обильно выступивший пот. Грохот в голове стих, боль ушла. Удалось. Ему всё же удалось это сделать. Облизнув пересохшие губы, он улыбнулся – это была улыбка победителя. Не чувствуя больше угрозы, он снял защитный барьер, выдвинул ящик стола и достав резную шкатулку, положил в неё холодный, безжизненный кристалл.

– Истиан Галлан. Завтра ночью, – проговорил он.

Услышав имя старого врага, зверь зарычал с новой силой, его чёрные когти оставили глубокие борозды на дубовом полу, густая шерсть встала дыбом.

Разорвав тугую нить заклятья изоляции, маг распахнул окно. Тёплая летняя ночь бросила в лицо ком сладких запахов. Луна вышла из-за туч, бескорыстно отдавая свой холодный свет миру. Он повернулся к призванному и слегка поклонился. Одним мощным прыжком Зверь выскочил в ночную темноту и слился с ней.

Маг смотрел вслед порождению Тьмы. Сегодня он рискнул жизнью и выиграл. Сделанное этой ночью, скоро обернется смертью для его врагов, и эта мысль позволила ему улыбнуться вновь.

Ведьмы – забота магов

Игнаций подбросил веток в затухающий костёр, снял, казавшийся к вечеру пудовым шелом и поглядел на север. Там на холме, высился последний аванпост Центральных земель Империи. Стеснять старожил крепости их воевода не стал и дружина встала лагерем на главном тракте Эделии. Лагерь разбили по всем правилам устава, создав некое подобие заставы: две большие палатки взяли дорогу в клещи, за ними оставили стреноженных лошадей, офицерская палатка расположилась поодаль. Шестеро дозорных встали по периметру лагеря, четверо “встречающих”, как называли караульных, перегородили дорогу. Облокотившись на красные каплевидные щиты, они тихо несли свою службу. Тяжелые повозки и обозы по ночам не ездили, а вот конные и реже пешие путники всё же попадались.

В походе полагалось ночное дежурство дружинного мага, дабы следить за волшбой в ближайших окрестностях. Но время шло, магов в Эделии становилось всё меньше и теперь Серебряные дружины сопровождали жрецы церкви Триглавы. Служители Трёх Светлых были незаменимы в качестве лекарей, но до настоящих чародеев им было далеко. В этом же походе Сорок Девятой Малой Серебряной отрядили сразу пять столичных магиков – небывалая роскошь для мирного времени.

Стояли тёплые летние ночи, так что в некоторые из них воевода Эйхард не отдавал приказ ставить палаток вовсе. Горячий ужин, попону на землю, да седло под голову – испытанным в боях витязям этого было достаточно. Столичные же маги в этом походе каждую ночь разбивали свою небольшую палатку, вне границы дозора дружины и скрывшись в ней на закате, выходили только утром.

– Ставлю свою благоверную на кон, срут они тоже в палатке! – хохотнул кто-то во время ужина, сорвав тем самым дружный гогот сослуживцев.

Полы правой палатки откинулись, кто-то вынырнул из неё и засеменил к костру. Игнаций улыбнулся. Он знал, в эту ночь юный Уилл Харриган не упустит возможности посидеть с ним. На пенсию Игнацию только через год, он всё так же крепко держался в седле, да и боевого опыта было хоть отбавляй – послушать военные байки и спросить совета, как раз и бегал к нему юный Уилл.

Уилл вошёл в круг света костра. Его ярко-рыжие кудри блеснули, отражая танец огня.

– Вы нас демаскируете, молодой человек, – хрипло проговорил Игнаций.

Уилл недоумевающе вскинул брови и огляделся. Задержал взгляд на палатке, из которой вышел – ничего необычного. Если он что-то и сделал, что заставило ветерана разозлиться, то он не понимал что.

– Волосы сынок. Твои, леший бы их остриг, волосы! – рассмеялся ветеран. – Они ж отбрасывают свет костра на добрых десяток лиг!

– Имперским дружинам на марше не предполагается таиться и скрывать своё местоположение, – затараторил Уилл. – При переходах, воеводы всех дружин обязаны отмечать прибытие в каждом населённом пункте, численностью более ста жителей. После прибытия на место…

– Право слово, сынок, да ты декларируешь устав не хуже нашего Артура!

– Знание всех отделов устава является обязательным для, – тут Уилл понял, что старый десятник просто над ним подтрунивает и смущённо улыбнулся.

Игнаций смахнул накатившую слезу, четверо “встречающих” смеялись вполголоса. В этом смехе не было издевки. Уилл парень молодой, крепкий, первый поход, с мечом обращается не хуже любого другого в дружине. Подтянуть владение копьем, чуть резче выполнять команды в боевом построении, да набраться боевого опыта – готовый витязь.

– Ладно, парень, не обижайся на старика. Садись давай. Но с волосами, клянусь Тремя, тебе нужно что-то делать, – всё ещё улыбаясь, но уже не без озабоченности в голосе проговорил Игнаций.

Уилл уселся на бревно, служившее в это дежурство десятнику постом. Попытался пригладить непослушные рыжие кудри, но понял, что это бесполезно и тяжко вздохнул. Он никогда особо не заботился о волосах, в конце концов, у него в роду, насколько он знал, все обладали густой рыжей шевелюрой и никому ещё это не мешало. Он взглянул на местами лысеющую, коротко стриженную голову Игнация и припомнил дружинный устав. В нём был пункт о волосах, но касался он только служащих на островных частях Империи. Непроходимые джунгли занимали там огромные пространства, так что совсем уж длинные волосы и борода, мешали нести службу.

– Не спится? – хитро прищурился Игнаций. – Послезавтра твоя ночная, не сбивал бы себе режим.

– Знаю. Десятник Фолин выдал расписание ещё в столице. Насчёт режима не беспокойтесь. Я вообще мало сплю. Я вот что хотел спросить, – Уилл вдруг замялся будто стесняясь, – а правда что мы идём на ведьму?

Игнаций пристально посмотрел на рыжего юнца. Тот с честью выдержал его взгляд и глаза не отвёл. В эту ночь, впрочем, как и в любую другую, Игнацию не хотелось ни говорить, ни вспоминать о лесных ворожеях.

– Это я к тому, что если воевода увидит, что ты спишь на посту, на месяц уйдёшь в штрафники и о возвращении в Серебряную можешь забыть, – будто бы не услышав вопрос продолжил ветеран. – В нашу так уж точно. Артур такого не прощает. Что же до ведьм, – сдался наконец Игнаций. –  Поговаривают, что, мол, так оно и есть. Только вот в чём дело-то, ворожеи, ну, ведьмы – забота магов. Может статься ты их и в глаза-то не увидишь. Накинут на них удавку, или как там этот фокус у них называется и всего делов. А с удавкой в мозгах любая ворожея – просто столетняя старуха. Голова с плеч, мешок, костёр. Так что о них тебе думать не стоит.

– Я ни разу не видел ведьму, пусть даже и с удавкой в мозгах, – оживился Уилл.

– Если Трое к тебе будут милостивы, может никогда и не увидишь.

– Трое будут милостивы, – повторил рыжий витязь, прикладывая руку к символу церкви Триглавы, висящим на шее.  – А вы видели с ведьму?

Игнаций привстал подбросить веток в костёр и тут же скривился от боли в раненой ноге. Уилл опередил его и суетливо подкинул еды огню.

– Ежа мне в сапог! – чертыхнулся ветеран. – Этого ещё не хватало. Поход только начался, а эта колода болит всё сильнее.

– Сильно болит, да?