Бесов Холм. Том 1

Оба молодых десятника весело и с готовностью расхохотались.

– Хочу напомнить вам, судари, – прервал смех Артур, – что наша работа не рассуждать о приказах, а выполнять их.

– Валлаэрты, что с них взять, – вздохнул Игнаций. – Только девицы да потеха на уме.

– Не, старый, мы с Кэсом девиц скромнях не трогаем. Нам более Алёнушки-любострастницы роднее!

– Закончили, ага! – рыкнул на братьев Аксен. – Давай старый, твоё слово.

– Вот что я скажу, Артур, – расправил седые усы Игнаций, поудобнее усаживаясь на лежаке. – С самого первого дня этот поход у меня вызывает много вопросов. Цель заранее не разглашается, маги всю дорогу едут сычами, не проронив ни слова. Тревожно что-то у меня на сердце, да и нога разболелась – чувствую быть беде.

Кэс и Фарли дружно закивали: интуиция ещё ни разу не подводила ветерана, по крайней мере на их памяти. Аксен, тем временем, приоткрыл полы палатки и выглянул наружу, будто желая убедиться, что их никто не подслушивает.

– Согласен, магам нельзя доверять. У этих сукиных детей всегда что-то своё на уме. Ворожеи, Вольница, разберёмся на месте – от Серебряной стали ещё никто не уходил. Радный, вот кто не идёт у меня из головы. Этот жирный сукин сын пошёл на повышение после войны с племенами Урусских. Если я увижу этого выродка, ты уж старшой, не держи на меня зла, я перережу ему глотку от уха до уха, – подтверждая всю серьезность своего намерения, он достал из-за пояса огромный зазубренный нож.

– Десятник Фолин, выбирайте выражения, – строго сказал Артур. – Я не знаю, что там у вас за счёты с Амосом, но мы витязи Эделии, а не лесные головорезы.

– Ни одному головорезу и не снилось столько смертей, сколько лежат на плечах этого выродка! Во время той войны я водил десятку в его дружине. Вы не представляете, что это за человек.

– Я слышал всякое про этого Радного, – протянул Игнаций. – Вроде бы даже Суд Чести был.

– Хера Ладосского ты слышал! – прорычал Аксен. – Суд Чести?! Мы выполняем приказы, не задавая вопросов, а после рассуждаем о чести! Трусов сажают на троны, пока тысячи из-за них гниют в земле.

– Резать всех трусов на тронах, никакой стали не хватит, – запоздало пошутил Кэс.

– Вообще, проредить было бы неплохо, – согласился Фарли.

– Прекратить! – рявкнул Артур, окончательно усмирив молодых десятников. – Теперь с тобой, – он повернулся к Аксену. – Что бы не происходило на Кадал-Урусских – это всё в прошлом. Сейчас главное задание. Мыслю, помахать мечами в этом походе нам всё же придётся, так что побереги сталь. Да и губить себе жизнь из-за одного старого труса не стоит. Убери нож.

– Убери, Аксен, – повторил просьбу воеводы Игнаций.

– Выполняю, – буркнул Аксен. – Жду вас на месте, – он хлопнул себя по плечу, убрал нож и вышел.

– Артур, с ним нужно что-то делать, – покачал головой Игнаций. – Не знаю, что там у них с Радным, но Аксен накличет на себя лихо.

Аксен Фолин слыл чрезвычайно вспыльчивым человеком, и после войны с орками на Кадал-Урусских островах, был разжалован до простого мечника Железных Легионов. Три года службы и Совет Воевод вернул ему Серебряные фибулы, но ни в одной Серебряной дружине он долго не задерживался. Многочисленные жалобы на взрывной характер почти погубили его карьеру, пока молодой воевода Эйхарт не взял его в новую, тогда ещё только формирующуюся, Сорок Девятую. За год службы под его началом, Аксен показал себя превосходным бойцом и стал пользоваться огромным уважением среди витязей. Он ни раз рисковал жизнью ради соратников, но всё же держался от всех особняком и о случившемся на островах никому не рассказывал.

– Он справиться, – кивнул Артур. – Должен справиться. Ну а пока… судари столичные маги обещали нам беседу, пойдем послушаем чего они там придумали.

– Чароплётам нельзя верить, – подытожил разговор, молчавший всё это время Ром.

Разговор по душам

Десятники оставили оружие в палатке: в мирное время дружинный устав предписывал вести Советы без стали. Наградной кинжал, полученный Артуром из рук старшего воеводы Эделии, Трибиуса Талка, так и остался висеть у него на поясе. Булатная сталь, украшенная серебром и сапфирами, выковывалось исключительно для Ладосских воевод и давало право обладателю не разоружаться даже перед лицом Государя Императора.

Ночь уже вступила в свои права. В воздухе пищали комары, а лягушки своей песней, казалось, пытались докричаться до Великих Святых, захороненных в столичных криптах.

Серебряные подошли к палатке магов. Вблизи оказалось, что соткана она не из материи, а из тончайших стальных нитей. Поднявшийся ночной ветер сколь ни силился, не мог потревожить её. Свет, если и горел внутри, наружу не пробивался, да и звуки отсутствовали напрочь.

Из темноты вышел Аксен. В тусклом свете луны, его лицо более походило на застывшую маску мертвеца.

– Тишина Старшой, – смачно сплюнул он. – Кажется, они над нами просто посмеялись.

Будто в ответ, полы палатки, разошлись и к ним вышел, руководитель Центральной Магической Ячейки – Эбинайзер Кин.

– Долгих лет и здравия храбрейшим из храбрых, – произнес он нараспев и широко улыбнулся.

– И вам здоровья этой ночью, – ответил Артур.

– Заходите, прошу.

Походное жильё магов оказалось скромнее, чем можно было себе представить. В центре палатки, в воздухе, парила карта Эделии. На ней красный круг отмечал некую возвышенность на территории княжества Ван-Алли. Над картой, в воздухе, висел и тускло поблёскивал небольшой кристалл, но освещал временное жильё столичных чародеев вовсе не он. Здесь не было ничего, что бы отбрасывало этот мягкий голубой свет. Здесь светился сам воздух и тени отсутствовали напрочь.

При таком освещении стал отчётливо виден шрам на лице Кина. Он тянулся вниз, скрываясь под воротом куртки, и пульсировал ярко-рыжими всполохами. Без плаща стало понятно, что ростом и шириной плеч, руководитель столичных магов, лишь немного уступал Рому, считавшегося настоящим гигантом в дружине Эйхарда.

Возле карты стояло пятеро, каждый из них запоминался сразу и навсегда.

Одним из магов оказался тысячелетний старик в длинном сером балахоне. Он раскачивался из стороны в сторону и лишь его кривой, деревянный посох не давал ему свалиться на землю. На вид он был настолько стар, что оставалось только гадать, как этот хрыч не представиться Трём Светлым за время семидневной скачки. Сухая кожа туго обтягивала его лысый череп, а глаза, вернее бельмы, так глубоко запали внутрь, что не возникало никаких сомнений – старик был слеп.

Рядом с ним, являя небывалый контраст возрастов, стоял мальчик подросток. Его сальные, чем-то густо смазанные волосы были зачесаны назад. Он смотрел на прибывших с нескрываемой насмешкой, а Сила, сияющая золотом в глазах, казалось могла повернуть реки вспять, или заставить горы убраться с дороги.

Рядом с мальчуганом, расположилась женщина. Её холодное, без единой морщины лицо притягивало и одновременно пугало своей неестественностью. Ярко-карие глаза сияли, отражая волшебный свет, а вот волосы, наоборот, его поглощали, и создавали иллюзию чёрной пустоты за её спиной.

Но больше всего, взгляд поражал последний из пятёрки, или теперь стоило говорить шестёрки? По правую руку от высокой магички стояли двое. Отличить их не было никакой возможности, как нельзя отличить две золотые, только что отчеканенные, имперские монеты. Эти двое ростом были чуть выше золотоглазого мальчугана и худы до предела человеческого тела. Мерцающие радужные глаза, резко контрастировали с мертвенно бледными лицами. Белёсые, редкие волосы, висели паклями. Бескровные, растянутые в постоянной нелепой улыбке, губы, обнажали коричневые, почти чёрные пеньки зубов.

– А я думал их пятеро?! – выдохнул Кэс.

Присутствующие все как один обернулись на него, заставив молодого десятника прикусить язык, и выбрать потолок палатки как объект внимательнейшего рассмотрения.

– Артур Эйнхард, воевода Сорок Девятой Малой Серебряной Дружины. Также десятники, – проговорил Артур.

Пятеро магов, за исключением Кина, сухо склонили голову.

– Центральная Магическая Ячейка Ладоса, – обвел чародеев рукой Эбиназер. – Не будем терять драгоценное время. Я начну, – он заложил руки за спину, и стал расхаживать из стороны в сторону. – Мне известна цель вашего похода, сударь Эйхард. Вам приказано прибыть в замок Бреннен и получить дальнейшие указания от тамошнего воеводы Амоса Радного – признанного стратега, героя войны, награжденного практически всеми существующими орденами и наградами Империи и прочее и прочее.

Аксен, при упоминании Радного, сжал кулаки и нахмурился. Заметив это Эбинайзер снисходительно улыбнулся и продолжил, мерить палатку шагами – сегодня за всю ячейку говорить собирался только он, лекторский тон мага не предполагал, что его хоть кто-то будет перебивать.

– Ваш приказ подразумевает подавление всех действий, включая магические проявления, направленных против Империи и её народа. Для предотвращения магической составляющей, к вашей Малой Серебряной и была предписана наша Ячейка. Несомненно, помощь, которую может оказать ваша дружина в решении поставленной задачи, трудно переоценить, но, – он остановился и посмотрел Артуру в глаза, – я всё-таки хотел просить вас, вынужден просить вас, сударь мой Эйхард, как воевод, как только мы доберемся до места, инцидента, отдать приказ вашим подчинённым о невмешательстве и соблюдении разумной дистанции от нашего, – он нажимом выделил слово, – лагеря.

– Нам приказано, – начал Артур, но Эбинайзер не глядя, жестом остановил его, и вновь зашагал по палатке. Он всё больше и больше походил на профессора, диктующего нерадивым ученикам лекцию под запись в Семинарии.

– Как нам стало известно, в землях Ван-Алли, на возвышенности прозываемой чернью Бесов Холм, обосновались дикие ворожеи. Всего две или три. Уверен вы знакомы с историей и знаете, что в нынешние времена ворожеи не представляют особенной угрозы, хотя раньше и являли реальную опасность. Может быть, на местных крестьян они ещё и наводят страх, но, уверяю вас, даже трём, ну или, четырём десяткам местного князя, было бы по силам справиться с их, столь незначительной группой.

Кэс набрал в грудь воздуха и хотел было прервать Кина, но Артур уловил его намерение и строго взглянул на него.

"Не сейчас. Слушаем дальше", – понял Кэс и вздохнув принялся, с тем же особенным интересом с которым недавно рассматривал потолок, разглядывать собственные сапоги. Взгляд воеводы поняли и другие десятники.

– Уверен, вас мучает вопрос: Если угроза столь незначительна, то для чего же столице, отправлять в такое захолустье, на усмирение двух трёх диких ворожей, элитную дружину?” – продолжал тем временем Кин.