Три шершавых языка

Три шершавых языка
Сергей Алексеев

История рассказывает о трех героях, их мыслях и стремлениях. Первый склоняется ко злу, второй – к добру, ну а третий – простак, жертва их манипуляций. Но он и есть тот, кто свободен создавать самые замысловатые коктейли из добра и зла. Кто, если не он должен получить главенствующую роль в переломе судьбы всего мира. Или же он пожелает утопить себя в пороках и чужой крови? Увы, не все так просто с людьми. Даже боги не в силах властвовать над ними. Человеческие эмоции, чувства и упрямое упорство не дают им стать теми, кем они могли бы быть. Содержит нецензурную брань.

Введение

Интересно знать, я один здесь испытываю неподдельный ужас, провожая наш славный мир в пропасть своего существования? Уверен, что многие разделяют мои чувства. Тогда задам еще один вопрос: а вы видели того, кто, по преданию большинства религий, снизойдет к нам перед тем, как все полетит к чертям? Или, возможно, случатся какие-то события с его явлением, отчего людские страсти волшебным образом исчезнут, вера превратится в чистое знание, а мы заживем в сладостном духовном экстазе, следуя религиозным канонам и наслаждаясь красотой вечности и многогранности этого мира. Ну и ну! Нелегко это было сказать на одном выдохе.

На самом деле я с уверенностью не могу утверждать, какие именно события пророчили многочисленные прорицатели с началом пресловутого пришествия. Не помню или просто никогда не знал об этом. Впрочем, это и неважно. Тем более, они сильно разнятся от случая к случаю. Главное, что я бы подчеркнул: приключения нам обещают воистину невероятные.

Но почему я так уцепился за такие злободневные темы, как конец бытия и второе пришествие, спросите вы. Что же, если вам интересно, отважусь предложить окунуться в глубины моих мыслей, рожденных неустанными поисками изменчивой истины.

Так вот, все как обычно начинается для нового человека с его детства. Хотел я того или нет, но большая часть моей личности – это продукт влияния окружавших меня людей, моих родителей. Моя мать, пусть и была для меня добрым и уважаемым человеком, но всю свою жизнь она построила на фундаменте набожности и безусловной веры в каждый религиозный догмат. И, что хуже для меня, была вполне удовлетворена этим, как и всем прочим мирским. А я оставался озадаченным тем, что, несмотря на всю мою готовность и старания плыть по ее течению, я не находил в этом внутреннего утешения. Напротив, душа просто исходила негодованием, почему ее стена набожности стойко выдерживала удары судьбы, а моя, напротив, больно придавливала меня при первой же неприятности.

Всё свое детство я произрастал в очень небогатых районах лондонского пригорода, часто дрался, почти всегда был бит. А позже, по случаю и без, варился во внутреннем котле мук несправедливости. Мне никак не удавалось понять, почему я беднее всех в классе, каким образом моя одежда оказалось самой унизительной своей скромностью и за какие грехи я всю жизнь несу бремя низкорослика, в отличие от своих счастливых ровесников.

Будто «в награду» за все эти бедствия моя мать отказывалась понимать мои чаяния, или я ее не понимал. Вместо поддержки и воодушевления она приоткрывала тайны адских мук, что ждут непослушных детей, когда те оказываются на том свете. Всем воздастся по деяниям, повторяла она. Всех до единого ждет Страшный суд. Знаете, это самое утешительное, что она могла предложить. И я какое-то время отчаянно ждал его, предвкушая, как увижу муки своих обидчиков, как выставлю напоказ свою правоту личным спасением. Хм! Простите, я уже и не припомню в точности, какие именно картины рисовал я в своей детской головушке.

Вернемся, пожалуй! Как все прочие адепты той или иной зависимости, мать отчаянно пыталась распространить свою веру вокруг себя, отчего доставалось соседям, нечистым на руку продавцам с лотков и просто неудачливым ротозеям. Но большую часть ее вливаний принимал, как правило, я.

С отчаянной решимостью она отстаивала любую библейскую легенду, напирая на важность упомянутых событий для всей последующей истории рода людского. Как итог, над ней посмеивались и отпускали злые шуточки, не забывая заодно и про меня. А я опять оказывался в замкнутом круге драк и внутренней тирании. После чего я находил себя в тупике, когда мои мысли, напротив, радостно бесновались в хаосе и декадансе. Но я упорно пытался разобраться в них, расставить все по своим местам.

Нередко, когда я уже был в постели, после очередной порции веры, мой сон отправлялся на прогулку в темноту окрестных улиц, лишь бы подальше от моих размышлений и моего одиночества. Я один, с глазу на глаз с чем-то, что я не мог в достаточной мере понять и объяснить. Подчинись и обретешь сон – говорил внутренний голосок, но я не мог. И чем сильнее меня пытал этот противоречивый пресс религиозных писаний своими, как мне казалось, неувязками, тем упорнее мой разум противился вере, мучил меня. Совершенно несправедливо давил тяжелыми катками совести за мое бунтарство. Да на чьей же ты стороне, моя совесть?

Все еще теплилась надежда на чудо, вечно заставляющее себя ждать. Где-то терзали муки недомыслия, будто я не мог в чем-то разобраться, в чем-то очень важном и все объясняющем. И я строжайше винил в этом только себя. То ли зернышко познания, то ли какая-то другая мелочь крутилась перед носом, но я упорно не мог ее ухватить. До самой старости не ухватил.

Лишь много позже я все же стал понимать, в чем сокрыта истина. А если быть точным, с каждым периодом своей жизни принимал на веру отдельные свои рассуждения. И да, признаюсь, так спасительно было думать.

«Так откуда были эти смятения?» – спросил я себя, взрослого и уставшего от жизни человека. «Однозначно, я хватался не за ту соломинку», – отвечал мой внутренний голос.

Сейчас, как исследователь и писатель, я виню во всех своих стенаниях природу самих мужчин. Мужчины и вправду являются логиками. Нам со времен каменного века всю свою жизнь приходилось думать трезво, логично, целенаправленно. Иначе гибель потомству, всему племени! В нас природой заложено разбирать по полочкам любой мучающий нас вопрос. А потом несем его в свой дом, отдаем жене, а она готовит из него бутерброды.

Будто назло нам женщины пошли другим путем. Немного сказочности, красивого лукавства и поэтической красоты, словно плющ, оплетает столб многовековой мудрости народов. Затем счастливая кульминация с возможным продолжением, и вот вам самое гениальное произведение, действительно достойное прочтения.

А герои, давайте взглянем на них. Это сильные и умные мужчины, некоторые даже весьма успешны. Они целеустремлены, они уверены в себе и внешне хороши. Приходится ли им ступать по краю пропасти? Обижаете! Длинноволосые ловеласы с идеально подстриженными бородками глядят на нас с икон в ореоле мудрости и лучей божественной силы. И скорее всего, даже у самых искушенных дам подкосятся ноги при размышлениях о них. Что говорить о прочих скромных женщинах?

О боги, думал я обо всем этом, что же вы делаете? Зачем вы мучаете нас? Почему ввергаете в сомнения? Но, возможно, в этом и есть гениальная мудрость, продуманная до мелочей, ведь веры должно быть ровно столько, чтобы мир не оказался статичным.

Подобно тому, как прохладный воздух, встречая теплый, рождает ветер, так и вера с сомнением создает движение, ибо остановка для человечества губительна. Я бы сказал, остановка уж точно не является определенной целью. Правдами или неправдами, но людские массы мечутся, сталкиваются и, в общем-то, движутся, пока кое-что не найдут… Вот так мы оказались в этом потоке, а с нами животные и растения, каждая клеточка нашего тела, каждая планета и галактика. Ну и как я начинал, все мы к чему-то однозначно приближаемся.

И в этом отступлении для многих как раз есть место для веры. Не просто же все это так. А спросите сейчас меня: верующий ли я? Да, верующий! Как никто в этом мире, отвечу я. Но не спешите делать скоропостижные выводы обо мне. Не все так просто, как видится на первый взгляд.

Вот так, с началом сознательного детства, идея второго пришествия мне показалась настолько важной, что своей собственной жизни я торжественно поклялся стать свидетелем (а в глубине души и участником) именно такого события. Разумеется, я не ждал его в том виде, как оно исполнилось в первый раз. Я согласился принять любой сценарий. Но то, что все начнется с одного особенного человека, для меня было совершенно очевидным. Окажется ли он гениальным политиком, оратором, философом или воином, кто знает? Великим учителем или мучителем? Я и этому дам добро. Возможно, ему просто удастся сплотить вокруг себя группу полезных людей, и этого хватит с лихвой. Но для меня и, думаю, для вас, я надеюсь, совершенно ясно: именно он привнесет в этот мир то, что все мы так ждем, хоть сейчас и не знаем, что именно. Уверен, мы все сразу узнаем его, и тогда ничего доказывать не придется.

А вот сейчас я, пожалуй, отброшу всякую скромность! Вооружившись ушами, глазами, как и прочими органами чувств, я спустя годы добился своего. Да, все так! Все так… И увы, как многие, воздвигнувшие на пьедестал своей жизни нелепые мечты, я испил глубочайшую чашу горьких разочарований. Хуже того, просто к чертям собачьим выбросил свою драгоценную молодость и зрелость. Потому, дабы избавить вас от подобной участи, уберечь от крайне ошибочных устремлений, я решил рассказать одну престраннейшую историю. Конечно, она и не претендует на престол ветхозаветного чтива, но все же она довольно честна. Честна, в том числе в деталях, мелких нюансах, и потому многим может не понравиться.

Кстати! Если пожелаете, то предлагаю проверить и убедиться, что каждый ее кусочек нашел свое место в человеческой хронике. Не спрашивайте меня, как я узнал все тонкости произошедших событий, как я смог пролезть в головы героев, ибо я расскажу об этом в самом нужном для этого месте.

Для начала я просто обязан удивить вас, дорогие читатели. Второго мессию, назовем его так, вы скорее всего уже наблюдали и, думаю, не раз. Кто знает, возможно, вы пару минут назад любовались им в отражении зеркальной поверхности? Да-да, и я не шучу!

Смеетесь?! И я тоже смеялся, когда в телевизионном экране диктор с долей иронии представлял очередного мессию. Помнится даже, как новым Иисусом вызывался стать коренной японец. Так-так, думал я. Почему африканский континент все еще молчит? Надсмехался глупец, пока некие мысленные рассуждения, пришедшие под старость лет, не заставили как следует поперхнуться во время ужина. Мать моя женщина! Почему же я раньше не догадался?

Прежде, я желал бы дополнить ваши знания обо мне, чтобы и дальше не быть скромным. Я журналист и главный эксперт одного из известных журналов по эзотерике, пришельцам и всяким там теориям заговора. Хотя, это, конечно, громко заявлено – про известный журнал, должен признаться. Вы давно держали такой в своих руках? И я сомневаюсь. Но желая добавить немного веса своему авторитету свидетеля и рассказчика, я отвечу. Открыв любую новостную страницу и опустив свой взгляд немного вбок и вниз, вы обязательно найдете небольшие статейки из нашего свежего издания. Например, о местонахождении планеты Нибиру, рептилоидах и прочей информации, крайне важной для людей, думающих не только днем насущным.

Простите, что я постоянно прерываю свой монолог, я немного рассеян и болтаю оттого немало. Как человек наблюдательный и вращающийся в эпицентре всяких загадочных событий, как человек ищущий и коллекционирующий истории, я был свидетелем такого чуда рождения и жизни. Лишь тогда, и только тогда, когда я принял эту вечную философию. Посему с полной уверенностью могу утверждать, что второе пришествие происходило уже не раз и даже не дважды, а скорее, с древнейших времен превратилось в повседневную ежеминутную рутину.

Пожалуй, я должен глубже прояснить свою идею. Каждый раз, когда рождается ребенок, он, конечно же, является божьим дитём, во всех смыслах божьим. Отбросьте сомнения, призываю вас! В нем заложен определенный потенциал, и да, я говорю даже о том самом потенциале. Возможно, Бог устал посылать своих посланников, а быть может, отчаялся.

Но вы меня, конечно же, спросите, желая уязвить мою догадку: так в чем же дело, почему нет заветной кульминации, что мы все так ждем? Вопрос не праздный, и причин для этого примерно столько же, сколько существует вариантов человеческих решений, а затем цепочки действий на всем отрезке жизни взятого к примеру индивида.

Не буду долго рассуждать и выражу это так. Мы имеем миллиард причин, чтобы второго пришествия в том виде, в каком мы хотим его наблюдать, не произошло. Но все же определенные правила и закономерности существуют и позволяют нам хотя бы отчасти прикоснуться к своим ожиданиям.

Для себя я познал и признал первый парадокс, имеющий глубокий нравственный перед людьми смысл. Назовем его идеей совершенного равенства. Не секрет, что древние религиозные книги пропагандировали что-то подобное, но потом это стало неудобно, зато осталось в сказках.

Отказу от равенства по рождению благоприятствовал резкий всплеск книгопечатания в Средние века, когда холоп не мог стать носителем подлинного учения. Холоп должен знать свое место, но и из пошлой знати тоже святоши не очень-то получались. Потому житие святых абстрагировалось от рождения в хлеву с овцами, за исключением одного известного нам случая. Но мы-то с вами понимаем, что в те темные времена большей удачей было родиться в жалкой лачуге, чем в пасторском доме.

И как тогда в книгах принялись рождаться святые? Так и рождались – святыми. Зачастую они с грудного младенчества соблюдали пост, если верить писаниям, всю жизнь являлись примером для подражания, даже для зрелых людей, и в конце концов, оставив свое слово, умирали как святые, запечатлев свои образы на иконах.

Не верю ни единому слову! Все это красивая сказка! Кроме того, такая постановка идеи разрушительна для любой религии, топором разделяет касту святых от простых смертных. Право быть суперменом – право избранных, без факта заслуги за дар – на тебе, и все тут. Представьте, что может родить в умах людей такое явление? Кроме того, давайте вспомним, кого в этом мире не испортили деньги и власть. Понимаете, о чем я?

Только в умах бумагомарателей на нас ярлыки с разными расценками, но перед истинным Богом мы все без исключения равны, какими мы ни были, в том числе мы равны перед правом быть великими лекарями человеческих душ.

Лично я всегда признавал подлинных богов и всегда был уверен, что историю с известным шаблоном нужно переписать. Как, спросите вы. Да очень просто! Он родился обычным человеком, рос обычным ребенком, лишь маленькое зерно чего-то там (назовем это зерном божьим) было посеяно в его разуме. Такое зерно можно встретить в гениях и безумцах, ученых и композиторах, но, согласитесь, их дарами мы пользуемся все.

Продолжу. Вот так обычный человек живет, но день за днем через самосовершенствование, через работу дара разума он становится тем, кем мы его знаем. Равный по рождению со всеми нами, смертный, как и мы все, казненный и возрожденный, вследствие доведения уровня своего сознания путем самодисциплины и самовоспитания до равного с Богом совершенства. На склоне жизни он являет миру ярчайший пример следования чистым человеческим законам и любви. Вполне заслуженно, не правда ли! Хочется ли идти за таким человеком? Ответ – да! Грех не пойти.

И мой сегодняшний рассказ будет о таком же человеке, об одном из нас. Пусть он не стал этакой яркой звездой, ведь тех, кто о нем что-то слышал, можно по пальцам пересчитать. Но для этого были и есть свои причины. Вы спросите меня, как я узнал, что он именно тот, кого я искал? И об этом вам станет ясно из моего повествования.

Хотите узнать, как я наткнулся на него? Да нет ничего проще. Все самое интересное в этом мире происходит только в тех местах, где идет истинное кипение человеческих страстей. И я уж точно упомянул не о ночной жизни мегаполисов. Чтобы еще ближе добраться к искомому объекту, правильным было поинтересоваться у людей, повидавших многое на своем веку. Не будь высокомерным занудой, ищи совета даже у самых опустившихся, самых противоречивых представителей человеческого мира, и ты рано или поздно натолкнешься на нужный тебе указатель. Я ответы на свои вопросы обрел в самой закрытой тюрьме Штатов для пожизненно осужденных. И самое забавное: к тому времени меня это не только не удивило, а даже показалось логичным. А ведь много-много лет назад я взялся за свое дело отнюдь не с того конца. Ну и ладно. Черт с ними, с потерянными годами. Проехали…

Итак, нам пора отправляться в путь и начать его, пожалуй, стоит с одного замечательного местечка в глубине западной Европы 1989 года.

Часть I. Детский дом

Глава 1

Детский дом, с которого начинаются события этого рассказа, располагался в старинном каменном здании с высокими колоннами и огромными бальным и гостиным залами, кои сейчас в несколько рядов занимало бесчисленное количество двухъярусных коек, до отказа набитых несчастнейшими из людей. Само же здание нашло свое место в восточной части Германии, в свою очередь, отошедшей Советскому Союзу сразу после Второй мировой войны. Роскошь у Советов была не в почете, да и число беспризорных детей в послевоенный период оказалось достаточно пугающее, потому старинный дворянский особняк взмахом перьевой ручки превратился в заведение, удовлетворяющее двум этим задачам. Трехэтажное здание предусмотрительно поделили на женскую и мужскую половины и, кроме вышеописанных колонн и залов внутри, множество комнат и кабинетов приспособили под ясли для совсем юных малышей и служебные помещения.

Вокруг самого особняка раскинулись обширные пространства запущенного английского сада с множеством дорожек, кустов, лавочек и воспользовавшихся свободой от стеснения старинных деревьев, повидавших немало царственных персон на своем веку. Нередкие гости, приезжавшие сюда перед войной, могли любоваться искусными скульптурами в древнеримской стилистике, но полуголые торсы женщин и мужчин уж точно не должны были ласкать взор юных глаз. К тому же неизвестные герои ушедших эпох не соответствовали требованиям новой политической системы.

В семистах метрах от особняка находилась школа, куда и отправлялась учиться беспризорная детвора. Там же получали знания и обычные дети из города. Крайне унизительно казалось детдомовским ребятишкам вышагивать до нее четким строем между другими свободными людьми. И хуже того, под бой пионерских барабанов. Некоторым воспитателям это почему-то ласкало слух. Совсем юные держались за ручку со своей парой. Те, что повзрослее, пытались идти, засунув руки в карманы, словно шли сами по себе. Мальчишки благополучных семей смотрели на такие походы с издевкой.

***

Нельзя не согласиться с той мыслью, что любое место, где живут люди, может быть не таким уж и плохим, даже очень неплохим, если бы сами люди, по эгоистичным причинам, не старались превратить его во что-нибудь изысканное до омерзения. Можно до бесконечности винить в этом человеческую природу, но здесь я думаю, не стоит об этом рассуждать слишком много.

Детский дом не был исключением из правил, так сказать, самых человечных взаимоотношений. Каждый там, в бегстве от эмоциональной и материальной нищеты и несвободы, занимался тем, что отбирал друг у друга малейшие крупицы неожиданно привалившего счастья. И они переходили от одного к другому – от слабого к самому твердолобому, от умного к самому твердолобому, от самого маленького ну опять же к самому твердолобому. Ладно, если бы оно было только материальным. Но лишь стоит только улыбнуться, вырвать, черт возьми, отвоевать из этого гнилого мирка крохотный кусочек счастья, как из какого-нибудь угла шипела очередная змея: «Что зубы скалишь, жизнь, что ли, веселая?»

Невероятно трогательными казались события, когда щедрые на любовь дальние родственники раз в год, а если повезет, и дважды, отправляли своим золотцам посылки со всякой вожделенной здесь снедью. Как правило, небольшая коробочка вскрывалась и тщательно проверялась на предмет исходившей опасности. Затем выставлялась на общий стол. Виновника торжества поздравляли, с чем его следовало поздравить, и далее, будто по команде, сотни рук одновременно врывались в глубину подарка судьбы. Словно после разрыва гранаты, секунды спустя на столе валялись куски картона, разорванные обертки, крошки шоколадных плиток и драные полиэтиленовые пакеты. Вокруг места события тоже ни души, точно бы ничего и не произошло. Позже, конечно, все награбленное вынималось из карманов и тайком поглощалось. Новеньким было невдомек, ведь работать следовало двумя руками. Можно и даже нужно резче толкаться плечами, и ничего зазорного в этом нет. Но наука приходила с первого раза. Гордо стоящих и с сытым надменным видом взирающих на такое явление природы со стороны не находилось.