Слово

– Эх, Серега, Серега, – вздохнул Гудошников. – И как тебе все объяснить?

– Ты не объясняй, комиссар, – отмахнулся Муханов. – Кстати, у Жилякова той рукописи, которую ты ищешь, нету. И не было.

– Откуда ты знаешь?!

– Я время зря не терял, – усмехнулся начальник ЧК. – Проверил – нету. Жиляков обмолвился, что рукопись будто в монастырь отдали.

– Что же теперь делать? – Никита лихорадочно стал пристегивать протез. – Все равно Жиляков должен знать, где рукопись! Должен! В какой монастырь? В здешний?

– Мы его вызовем, побеседуем, – сказал Муханов. – Но будет ли толк?.. Знать он, может быть, и знает, но не скажет, потому что обозленный, никому не верит.

Гудошников вспомнил разговор с Жиляковым в подсобной комнате бывшей семинарии. И согласился с догадкой Муханова – не скажет, потому что не верит…

– Да, кто закрывал здесь монастырь? – вспомнил Никита.

– Монастырь? А уполномоченный товарищ приезжал из Питера. Разулевич его фамилия. И наши местные товарищи… По округе ездили, подписи народа собирали – закрывать, не закрывать… Большинство подписалось: закрывать, – Муханов вдруг рассмеялся. – Монахи-то наши, знаешь, что в прошлом году зимой удумали? Еду как-то, гляжу – везут воз льда, сами пешком идут. Один на плече безмен несет. Ну, думаю, точно оружие везут подо льдом. Я монахов в связях с бандитами подозревал… Говорю: что это у вас? А они – святая водичка! Мороз, дескать, бутылки-то лопаются, а мы льду напилили, освятили его и верующим везем. На Крещение дело было. Они, черти, отвешивают на безмене лед и продают населению! За хлеб: фунт – на фунт!

– Кто приказал монастырскую библиотеку в грязь бросить? – перебил его Гудошников. – Кто велел иконы рубить?