Сокровища Валькирии. Стоящий у Солнца

Время до августа позволяло поработать в Ныробе и забраться в долину, лежащую между реками Вишерой и Колой, где была одна из огромных «площадей» на «перекрестке Путей», чтобы затем оттуда пройти в верховья Вишеры, перевалить Уральский хребет и спуститься к заповедному камню. Залечь там, зарыться, затаиться и ждать двадцать девятое августа – день, когда должны встретиться Данила-мастер и Инга. Подглядывать за чужим свиданием было нехорошо, но если верить сказкам, то грядущая встреча сулила сенсацию космического порядка. Возле останца, меченного знаком, должны сойтись Правь и Явь, вода и пламень, бытие и небытие, правда и вымысел. Одним словом, должна была свершиться мечта.

Между тем совсем стемнело, и все машины, идущие от Соликамска, светили лишь фарами в лицо, и, как кошки ночью, все были серы. Возле поста они уважительно сбрасывали скорость, и Русинов оживлялся – не инспектор ли? Тот же подрулил лихо, по-хозяйски. Вылез из кабины, потянулся, размялся – подзасиделся за рулем, далеко ездил…

Он был один, и Русинов с облегчением спрятал листок с координатами. Сейчас подойдет и извинительно скажет: «Ошибочка вышла, гражданин, прошу извинения…» Но инспектор неторопливой походкой прибрел к отстойнику, постучал жезлом по дверце:

– Ну что, загораешь?

Русинов успел набрать в рот пищи, сказал сдавленно:

– Ужинаю…

– Это хорошо, – одобрил тот. – А что без света?

– Аккумулятор берегу, – пробурчал Русинов, однако же включил лампочку в кабине.

– Да, аккумуляторы сейчас дорогие…

Заметно было, что настроение у него изменилось – инструкции получил! – но извиняться при этом не спешил.

– Так куда же ты направляешься? – спросил он, стабильно перейдя на ты.

– На речку раков ловить! – прожевав, засмеялся Русинов.

– Ну, раков у нас не водится, – серьезно заметил гаишник. – А вот люди в наших краях теряются.

– Какие люди?

– А вот такие, наподобие тебя. – Он открыл дверцу. Русинов сидел босой.

– И много потерялось?

– За все годы считать, так много!

– Сколько за последние, допустим, двадцать лет?

– За двадцать? – Гаишник приподнял жезлом фуражку на голове, считая в уме. – А четверо!

Он врал! Или за те три года, что Русинов не приезжал сюда, потерялось еще двое…

– Ну, это мало…

– Как сказать – мало… Четверых мы только знаем, это на моей памяти. – Он косил свой ленивый и внимательный глаз на внутренности кабины. – А сколько пропало, которых не знаем? Никто не считал.

– Неужто бывает, что человек пропадает, а родная милиция – ни в зуб ногой? – продолжал играть простачка Русинов. – Непорядок.

– Наведи с вами порядок, – проворчал тот. – Лезете хрен знает куда и хрен знает зачем. Будто медом намазаны горы… Вот если потеряешься и вызовут вертолет – знаешь, сколько за него платить придется? Если, конечно, тебя найдут?

– Сколько?

– Машину свою продашь, так еще и должен останешься…

– Ну, если так, я лучше пропаду насовсем, – засмеялся Русинов. – Машина чужая, платить нечем…

– Вам, дуракам, все смешочки! – насторожился инспектор. – А нам по горам бегать да по тайге. Мы – не вертолеты же… Значит, так: вешай номера, забирай ключи и документы на машину.

– А права?

– А права будут на этом посту, – отчеканил инспектор. – Поедешь назад – вернут.

– Вот это у вас порядочки! – ахнул Русинов, чуя, как этот лентяй между делом вяжет его по рукам и ногам: сказал-то – всего на месяц, в отпуск! Не явись вовремя – подождут и поднимут тревогу…

– Да вот такие уж, – согласился гаишник. – А как за вами еще контроль наладить? Кто узнает, в горах человек или уехал? Тут все на глазах…

Он точно работал на Службу! И ездил советоваться к «егерю», как поступить с этим Русиновым. «Егерь» все понял и взял его в ежовые рукавицы.

– Беречь надо людей-то, – добавил гаишник. – С милиции спрашивают, вот и мы спрашиваем…

«Егерь» наверняка уже вышел на связь и доложил по команде, что бывший завлаб Института Русинов объявился в пределах региона, что снаряжен, судя по продуктам, надолго, что морочит голову отпуском и чистым воздухом. Через несколько часов «егерю» дадут рекомендации и режим наблюдения за объектом…

– А еще везде кричат: «Свобода личности!» – заметил Русинов и босым выскочил на теплый асфальт. – «Победа демократии!..»

– Это еще не все, – сказал инспектор. – В Чердыни заедешь в турбюро и там зарегистрируешься. И получишь рекомендации, как вести себя в условиях горно-таежной местности и отдаленности.

– Во как! – усмехнулся Русинов: «егерь», по всей видимости, сидел в Чердыни, в этом турбюро, и пожелал познакомиться и «пощупать» его лично. Круто брали!

– В чужой монастырь со своим уставом не ходят, – назидательно сказал гаишник.

– Это верно! Да только я в Чердынь не собирался!

– Тогда в Красновишерске – все одно…

– Я и туда не хочу!

Инспектор развел руками, недоуменно свистнул:

– Где же ты рыбачить собрался? Сказал же – на Колве?

Он помнил каждое его слово!

– На Колве, да поближе где-нибудь…

– Все равно регистрироваться надо! – отмахнулся он. – Хоть в луже рыбу лови потом…

Гаишник сунул ему документы с ключами, выложил из своей машины номерные знаки и отправился на проезжую часть. Русинов прикрутил номера, убрал еду с капота и бесценные бумаги в рюкзак и, прежде чем сесть за руль, подошел к инспектору.

– Командир, скажи, пожалуйста… На кой ляд ты меня держал здесь семь часов? – спросил он с прямой откровенностью. – Сказал бы сразу все свои условия, и дело с концом. Я из-за тебя в баню опоздал!

– На кой? – поморщился он. – На кой… Откуда я знал, какие нынче будут условия? Все же меняется… А ты нынче – первая ласточка. Вот и ездил… На кой… Гляди, через недельку повалят!