Сокровища Валькирии. Страга Севера

В первое мгновение Арчеладзе не мог поверить в то, что Комиссар негласно контролирует его отдел и получает информацию о его деятельности не только из официальных докладов. Операцию с Птицеловом проводил узкий круг особо доверенных сотрудников, и никакой утечки не могло быть. Однако сейчас в любом случае скрывать результаты встречи на Ваганьковском кладбище не имело смысла.

– Он принял яд, – признался Арчеладзе. – В целях конспирации я был вынужден захоронить труп в его же могиле.

– И это плохо, – не изменяя тона, определил Комиссар, и Арчеладзе сокрушенно подумал, что недооценил нового шефа. – Очень грубо работаете, господин полковник. Нам сейчас важнее синица в руке, чем журавль в небе, а вы отвлекаетесь от дела. Оставьте фашистов в покое, занимайтесь коммунистами.

Только тренированное самообладание не позволило Арчеладзе сорваться.

– Вас понял, – проронил он. – Разрешите идти?

– Одну минуту, – уже без прежнего напора сказал Комиссар. – Ко мне обратился работник МИДа с жалобой, что вы третируете его больного сына. Что это такое? Оставьте его в покое!

Это было не требование, а как бы дружеская просьба, высказанная напоследок, но именно она больше всего насторожила Арчеладзе. Вернувшись в отдел, он даже не взорвался от наглости шефа, а посидев несколько минут, мысленно проанализировал результат аудиенции и вызвал помощника по спецпоручениям:

– К немедленному исполнению! Незаметно изъять значок у Зямщица. Пусть думает, что проглотил во сне. И роется потом в своем дерьме!.. Это – раз! Второе: установить наблюдение за старшим Зямщицем. Но только своими силами! Далее. Выяснить канал утечки информации о работе отдела.

– Такого не может быть, – заверил помощник.

– Утечка, слава Богу, внутренняя! – разозлился Арчеладзе. – И она есть!.. Хотя – стоп! Немедленно пришли ко мне Воробьева и… Нигрея! Сам разберусь.

Когда в очередной раз перетряхивали весь аппарат КГБ, Арчеладзе, как завзятый старьевщик, перерывал и тщательно выбирал все то, что выбрасывалось и чаще всего по политическим соображениям не годилось для службы. Он искал матерых профессионалов, и ему было наплевать, какому лидеру они симпатизируют. А бывало, таких спецов выводили за штат, такие кадры выносили «на чердак», как выносят старую мебель, что слюнки текли. Последний «пожар» устроил бывший пожарный, и Арчеладзе умудрился выхватить из огня сразу двух парней. Воробьев всю жизнь занимался контролем за секретностью оперативных действий, был давним знакомым, скорее, даже приятелем, поскольку сам отчаянный рыболов и грибник, и незаметно увлек этим делом и Арчеладзе. А Нигрей был из подразделения, которое занималось проверкой, есть ли «хвост» у того или иного объекта, то есть наблюдал за наблюдением.

Они чем-то внешне походили друг на друга – здоровые, рукастые, с переломанными и оттого горбатыми носами, бородатые и языкастые, за что их и выносили «на чердак». Арчеладзе временно приткнул их в разные группы, далекие в общем-то от их прежней службы, но их навыки применял по назначению.

Первым прибежал Воробьев и потому, что в кабинете никого не было, обращался запросто и на ты.

– Комиссарчик нас обнюхивает со всех сторон, – объяснил Арчеладзе. – Нашел какую-то дырку, тянет информацию.

– А прикидывался пожарным шлангом! Ничего, найдем и прикроем, – засмеялся Воробьев. – У нас самое слабое место – бабы, Никанорыч, я тебе говорил. У аналитиков есть машинис-точка – ити-схвати…

– Ладно, ты мне только дырку найди, но не прикрывай, – распорядился Арчеладзе. – И мы ему дезинформацию приготовим…

– С огнем не шутят! – Воробьев погрозил пальцем. – Смотри, Никанорыч, я сначала все проверю, в том числе некоторых мужичков послушаю. Лучше застрахуемся!

В это время пришел Нигрей, и разговор сразу же перешел в официальное русло, хотя полное доверие сохранилось.

– Походи за старшим Зямщицем, – приказал Арчеладзе. – Посмотри, кроме нашего «хвоста», будет кто или нет. Если заметишь кого, кровь из носу установи, чей человечек топчет.

– Будет сделано, Эдуард Никанорович! – заверил Нигрей, соскучившись по любимой работе.

– Если же старика не пасут, – продолжал полковник, – переключись на Комиссара. Он живет на даче, особых проблем нет. Погляди, кто к нему ходит.

– Опасно, товарищ полковник, – серьезно сказал Воробьев. – Он наверняка обставился наружкой…

– Наша служба и опасна и трудна, – вздохнул Арчеладзе и ткнул пальцем Воробьеву в грудь. – А ты дай Нигрею микрофончик с прилипалой. Мне обязательно надо послушать, о чем вибрируют его стекла в окнах. Понимаете, мужики, я, кажется, нащупал золотую жилку от Бормана, а Комиссарчик ее тянет к себе. А чтобы дать ему по ручкам, мне перед «папой» надо выложить факты.

– Вопросов нет, – согласился Воробьев.

Нигрей же, более спокойный по характеру, лишь завернул вислый казачий ус и скрутил его в шильце.

– Если вопросов нет – вперед! – распорядился Арчеладзе.

На следующее утро помощник по спецпоручениям встретил его в приемной с весьма озабоченным видом.

– Значок исчез, – доложил он. – Изымать нечего. Исполнитель тут, пригласить?

– Сюда его! – чуть ли не рявкнул Арчеладзе.

«Сиделка» младшего Зямщица вошел в кабинет серым и мрачным, его полные губы спеклись.

– Где значок? – спросил Арчеладзе. – Был приказ глаз не спускать!

– Не спускал, товарищ полковник, – хрипло выговорил тот. – Вечером он положил его за щеку, как всегда. Перед этим я дал двойную дозу снотворного… Полез ему в рот – нету. Наверное, в самом деле проглотил, потому что утром поднял тревогу…

– Иди и ройся в его дерьме, понял?! – не сдерживая гнева, проговорил Арчеладзе. – Но значок чтобы был! Сделай ему промывание, клизму – что угодно!

– Слушаюсь, товарищ полковник, – старомодно отозвался «сиделка». – Напарник остался там, следит за стулом…

– Со значком немедленно ко мне! Все!

Арчеладзе послал помощника узнать, поступила ли информация от наружного наблюдения за старшим Зямщицем, а сам повалился в кресло, отпыхиваясь от этого раскаленного утра. В это время заглянул секретарь-телефонист и сообщил, что со вчерашнего дня полковника домогается гражданин Носырев с какой-то якобы интересной и полезной для Арчеладзе информацией. Это был так называемый самотек, которым занимался один из помощников, однако настойчивый гражданин требовал встречи с руководством. Арчеладзе отмахнулся бы, но секретарь сообщил, что Носырев – бывший сотрудник Института кладоискателей и бывший работник фирмы «Валькирия».

– Давай бывшего, – согласился Арчеладзе. – Через двадцать минут.

Сначала он дождался результатов наблюдения за «мидаком». Тот после работы вышел из здания на Смоленской площади, сел в личный автомобиль «вольво» черного цвета. Он сначала заехал в коммерческий магазин, купил там сыр, печенье и баранки, после чего отправился в Химки, в реабилитационный центр, где пробыл около сорока минут. Оттуда вышел без пакета со свертками и отправился по Кольцевой дороге в сторону Ленинградского шоссе. По пути он подсадил двух девушек (занимался частным извозом!), которые рассчитались с ним и вышли из машины на Ленинградском шоссе возле бензоколонки. После чего объект тут же посадил женщину с трехлетним ребенком, отвез их к Белорусскому вокзалу, а там то ли кого-то ждал, то ли подыскивал безопасного пассажира двадцать семь минут. Наконец привел пожилого человека с двумя чемоданами и повез его в Шереметьево. Высадив клиента, объект загнал машину на стоянку и четырнадцать минут расхаживал возле коммерческих палаток, потом вернулся к машине, переложил из внутреннего кармана в боковой пистолет – предположительно девятимиллиметровый газовый «вальтер» – и простоял возле переднего бампера пятнадцать минут. Дважды к нему подходили молодые люди, по всей вероятности, сутенеры, что-то спрашивали – объект отрицательно мотал головой. В двадцать один час тридцать семь минут к «мидаку» подошел молодой человек с сиреневой дорожной сумкой, – судя по артикуляции, они заговорили по-английски, представились друг другу, после чего объект усадил иностранца в «вольво» и поехал в Москву. На втором километре возле дорожного указателя машина остановилась, пассажир помочился, спрятавшись за низкоустановленный рекламный транспарант, и потом они ехали без остановок, исключая светофорные, до дома номер тринадцать по улице Восьмого марта. Объект здесь был впервые – ехал медленно, искал дом. Во дворе они вышли из машины и сели за доминошный столик возле хоккейной коробки. Говорили по-английски, очень тихо, но беседе помешали четверо пьяниц из близстоящих домов, которые согнали чужаков и сели распивать спиртные напитки. Объект в сдержанной форме простился с иностранцем и, оставив его у подъезда номер три на скамеечке, поехал к себе на квартиру. Иностранец же в течение восьми минут находился возле подъезда, из которого скоро вышел бородатый, мощный мужчина в казачьей фуражке и с плетью в руке. За несколько секунд он разогнал пьяниц за столиком, которые вели себя очень шумно. Мужчина пошел в свой подъезд, но в это время к нему выскочила женщина, вероятно, жена, – дородная, степенная красавица, сказала иностранцу: «А ты что здесь торчишь, рожа? Пошел вон, подкидыш!» Иностранец понимал русский язык и торопливо ушел к соседнему подъезду. Мужчина с плетью и его жена поднялись на третий этаж в квартиру номер восемьдесят и заперли дверь. Иностранец же вновь вернулся к подъезду номер три, а через четыре минуты к нему вышла молодая женщина в кожаной куртке, поцеловала в щеку и подвела к белому «жигуленку» шестой модели, стоящему во дворе. Они сели и поехали на улицу Рокотова, где остановились возле дома номер семь и вошли в квартиру номер тридцать пять. Женщина отпирала дверь своими ключами. До восьми часов текущего дня из этой квартиры никто не выходил. Наблюдение оставлено. «Мидак» же тоже всю ночь оставался дома и в семь часов сорок три минуты поехал на работу в здание на Смоленской площади.

Арчеладзе подчеркнул красным карандашом место, где говорилось о встрече с иностранцем и обо всех последующих их действиях, передал помощнику донесение.

– Установить иностранца и женщину на улице Рокотова, – приказал он. – Отслеживать обоих. Телефоны Зямщица контролировать с записью.

Секретарь доложил, что гражданин Носырев в приемной. Арчеладзе приказал впустить и попросил срочно отыскать номер телефона в палате Зямщица-младшего. Посетитель представлял собой невысокого, утлого человечишку с нездоровыми глазами и редкими, гниющими зубами. Неопрятный его вид сразу разочаровал полковника, однако было уже поздно.

– Слушаю вас, – холодно сказал он.

Этот неказистый информатор заговорил неожиданно густым, раскатистым басом и вел себя непринужденно, двигался размашисто, стреляя по сторонам острыми, блестящими глазами.

– Очень приятно, господин полковник! Много слышал о вас, да!.. Я сяду!.. Конечно, мне следовало прийти раньше, но, как говорят, лучше поздно, чем никогда!

Арчеладзе заметил его любопытствующий взгляд, скользнувший по бумагам на столе. Требовалось ставить посетителя на его место.

– Говорите быстро и конкретно: кто, откуда, цель?

– Носырев Олег Семенович, парапсихолог, занимаюсь частной практикой, – отчеканил тот. – Разумеется, после того как развалился Институт и фирма «Валькирия». В Институте работали несколько экстрасенсов, которые сотрудничали с КГБ. Но я пришел со стороны и потому к службе не причастен. В списках стукачей, так сказать, не значусь.

– Пожалуйста, короче!

– Мне стало известно, что вы занимаетесь человеком по фамилии Зямщиц, – начал было парапсихолог, однако Арчеладзе прервал:

– Откуда известно?