Дополнения

– Понравилось говорю! Говорю, ещё приеду! – улыбается моя соседка.

– А как у тебя сидения, в одну сторону? – говорит рыжая и подносит лицо к стеклу близко-близко. – Напротив тебя никого нету?

– Ну, так в одну, но у меня нет.

– Напротив тебя кто-то есть?

– Да.

Чудесная девушка в зелёной футболке; в узких джинсах; с сандалиям-ленточками на ноге; с прямыми, длинными, волшебными волосами. Она источала понятность и чистоту.

Я открыл книжку «Японская классическая проза» и стал читать.

С ней надо заговорить, это же так замечательно – разговор в дороге, лёгкое кокетство, улыбочки, а потом приехали и разошлись.

Достаю шоколадку. И только хотел предложить ей, как она тут же из какого-то кармана сумки вынимает свою конфету, спокойно и медленно разворачивает и ест. Вот тот ключ, что запер навсегда нашу возможность познакомиться. Я отломил плитку, выпил воды и продолжил читать японскую прозу. Там шёл крутейший рассказ о том, как один японец вылечил путника-самурая, и тот был так благодарен, что предложил стал кровными братьями. И вот они уже братья. Самурай отправляется в путь воевать и дальше за своего сюзерена. На прощанье они договорились встретиться ровно через год в какой-то праздник. Проходит год. Японец наготовил еды, весь день ждёт на крылечке своего домишки, а самурая всё нет. Уже перед ночью вышел наш подавленный герой на улицу, взглянуть на дорогу в последний раз и увидел путника. Самурай! Они сидят за столом – один обрадованный, другой грустный. «Почему же ты ничего не ешь, брат?» – спрашивает японец. А самурай отвечает, что ещё вчера он был в плену, но разрезал себе живот, чтобы сдержать слово и в виде духа перенестись через реки и горы к дому своего брата и успеть до окончания праздника.

Я читаю, а сам всё думаю о ней. Как её зовут? Интересно, вышел ли я из возраста, чтоб бесконечно алкать женских попок? Мне было приятно, что эта девушка сидит рядом, и ни единой лишней мысли не появилось в моей голове, ведь она была настоящая женственность от макушки до большого пальца на ноге.

Хватит, надоело читать. Можно слушать музыку или смотреть кино с планшета. Вдвоём нельзя слушать музыку с одних наушников, там же разведение по каналам, а вот видео совсем другое дело. Фильм уже с первых минут показался интересным. Мы могли бы смотреть вместе, если были бы знакомы. Плечи людей умеют дружить друг с другом лучше, чем сами люди. Моё правое с её левым. Но всё было не так, как я хотел. Я жрал эту поганую шоколадку и не разу не сказал: «Угощайтесь». Каждый раз, когда я улыбался забавному моменту в фильме, я косил направо, на Неё. Я хотел… я собирался предложить и ей посмотреть со мной фильм. Что может быть проще: «Не хотите ли? Очень смешное кино!» – и протянуть один наушник. Ну с чего ей отказываться?

Хм… А нет ли у меня сейчас чувства разлада порядка вещей?

По проходу порхнула вприпрыжку милейшая азиатская девчонка. Далеко не базарного вида, лёгкая и тоже какая-то понятная. Хотя чёрт её знает: может ей уже лет тридцать, что, кстати, не делает её менее интересной. Но вот она проскочила, и всё, я снова вернулся мыслью к своей соседке, как и не уходил. Да! Вот это разница в восприятии!

Прошла половина фильма и было уже просто глупо предлагать ей место у планшета. Я упустил момент. Вот теперь я убедился окончательно: момент был, он был прекрасен, ненавязчив, добродушен и ещё бог знает какой. Всё пропало! И никакая гармония вселенских ритмов никак бы не пострадала. Всё зря. Хотя нет, зачем? Ничего не пропало… кроме нескольких пунктов шкалы уважения к себе. Да. Да? Я был о себе лучшего мнения.

Она встала, прошла мимо меня. Кисти рук, спина, попа. Наши колени потёрлись друг о друга. Коленям хорошо, у них нет бесполезной в некоторых случаях головы. А тут смотрю: старушка-блонди такая вытягивает ноги на кресло моей соседки. Вот, думаю, гадина. Мало того, что только из вагона призналась, что компьютер заблокировала, так ещё и ноги вытянула на чужое место! Если не уберёт и начнётся спор, мне придётся её ударить!!!

Ведь это самое трудное, просто взять и начать говорить, ведь это правда не такой уж и лёгкий процесс. Например, несколько месяцев назад я нашёл в соцсети свою первую любовь. Три дня она снова мерещилась мне во сне и наяву. Я стал испытывать боль, переходящую в дрожь и эйфорию от безучастности к миру. Три дня я плохо спал, а днём  выходил на её страницу и истинно платонически любовался её доброй улыбкой. Я сочинил бесчисленное множество вариантов начал наших отношений: того, как начнётся наша переписка, что я напишу сначала, что потом; что она может написать мне. Её улыбка и глаза прямо подсказывали несколько путей развития и все положительные. Три дня длилось моё наваждение, пока я не сошёл с ума настолько, что решил: "отключаю мозг, иду и пишу ей совершенно нейтральный текст". И я подошёл, и я снова открыл её страницу, и не нашёл там кнопки "написать сообщение". Что за чёрт! Есть только "подписаться". Но я не хочу подписываться – это тупо. Почему я не замечал этого раньше?!?! Её улыбка приковывала всё моё внимание, я не смотрел, какие там есть кнопки. Сердце моё было разбито, и я умер.

Если посмотреть на всё это трезво, то получается, что я признаюсь прилюдно в своём малодушии и трусости. Совершаю позорную исповедь. Ладно, потом добавлю в самом начале, что все события вымышленные, а совпадения случайны.

«Да, – подумал я, – надо написать об этом несостоявшемся разговоре рассказ!» О несбывшемся, о том, чего не было, но очень сильно меня задело. Придумать иной мир, рай, где всё отлично, но в то же время ничего не получается, не хватает духу и решимости довести дело до конца. Выразить свои комплексы творчеством и избавиться от робости к человеческому роду во главе с собой».

Таким образом, я подумал-подумал и вместо хорошего рассказа написал всё это. Ни любви, ни жизни, ни похоти, ни смерти.

Поезд приехал, пора выходить.

Я просто так обернулся, ещё раз окинуть взглядом вагон, которому я посвятил несколько фантомных часов своей жизни, и увидел ту китаянку или кореянку, что села в Туле и проскочила мимо меня. Что она забыла в этом придурошном Орле? Ну, так тому и быть.

Мне было весело и стыдно, но, вылезая из вагона, я реабилитировался: помог одной бабке стащить вниз сумку.

– Давай помогу, бабуль.

– Ой, спасибо!

Я шёл, реальность снова меня окружила, а возбуждение легко и приятно таяло; схлынув со всех членов, оставляло в покое.