Петля Мёбиуса

Петля Мёбиуса
Сергей Анатольевич Павленко

Зверь живёт в каждом. Он особенно опасен, когда попробовал крови . Укротивший его, останется человеком, уступивший ему, потеряет себя навсегда…Павел боевой офицер и бывший следователь убойного отдела. Опыта и интуиции ему не занимать, но если он теряет контроль, то сметает всё на своём пути. Так и случилось однажды. Падонки, насильники при задержании, получили по заслугам, а он вылетел в участковые… Двойное убийство близких ему женщин заставляет Павла вернуться в профессию. Он идёт по следу изощренного серийного убийцы и даже не подозревает, чем может кончится этот смертельный марафон…

Сергей Павленко

Петля Мёбиуса

Глава 1

На столе, возле полупустой бутылки шампанского матёрый кот доедал остатки закуски. В глубине комнаты, у тронутого рассветом окна сквозь скрип дивана прорывались характерные стоны. Женский силуэт вынырнул из темноты и, с криком раненной птицы, на несколько секунд замер в последнем порыве. На фоне, подёрнутого красным, тёмного неба застыло облако светлых волос и высокая грудь. Выдохнув остатки страсти, женщина исчезла в сплетении мужских рук. На мгновение её волосы накрыли его лицо. Она сползла на подушку, перевернувшись на спину. Её глаза искрились, капельки пота на лбу блестели в темноте.

– Откуда ты такой взялся?!

– Вообще-то, я здесь живу…!

Марина улыбнулась и потянулась всем телом, как кошка. Язычок пламени на несколько секунд озарил лицо Павла. Затянувшись, он пустил вверх ровное колечко дыма. Живая петля, расширяясь, медленно поднималась к потолку. Внутри неё кот, запрыгнув к ним в ноги, уютно устроился в складках одеяла и заурчал. Марина прикрыла веки. Ещё пара колец и она безмятежно спала. Предрассветная мгла накрыла комнату и только глаза Павла разгорались и исчезали в темноте.

Чёрный монстр до тошноты быстро менял форму и размеры, скользя по поверхности раскалённого песка, который с каждым шагом все сильнее обжигал, свисающую с носилок руку. Это чудовище преследовало Павла уже давно и иногда, сжалившись, на мгновение перекрывало ему лицо, спасая глаза от палящего солнца. Но всё это была ерунда по сравнению с адским огнём, сжирающим его изнутри. Вдруг, монстр остановился. Его голос булькающий, словно из преисподней, обрывками прорывался в глубину сознания.

– Молоо…доой похоодуу коон…чился! Смеел…ый ок…заался пар… нишка! Жаль не дот…т…янул до наа…шиих!

Слова превращались в клёкот и проваливались в темноту, но нарастающий гул заставил Павла расклеить глаза. Два чёрных силуэта чудовищных стрекоз изрыгнули в кровавое небо гроздья светящихся шаров и превратились в ощетинившиеся ракетами боевые вертушки. Размытое светлое пятно перекрыло их собой, и выплюнуло разбиваемые шумом винтов слова.

– С теебя ма…га…рыч! Жиить буд…еешь! На…шии пацан! Нашшшии!

Свистящий, режущий воздух звук лопастей стал невыносим…!

Павел резко открыл глаза. Он тяжело дышал, словно вынырнул из толщи воды. Стук в оконное стекло, заставил его окончательно проснуться. Кот спрыгнул на пол. Марина улыбнулась во сне. Её обнажённое тело в луче солнечного света вернуло Павла к реальности.

Скрипнула старая входная дверь. На крыльце стоял запыхавшийся парнишка. Рядом валялся его загнанный велосипед.

– Привет Мишка! Чего шумишь?

Павел застегнул ремень и занялся рубашкой.

– Отец прислал. На фабрике убийство, а у вас телефон выключен.

Лысая башка Петровича плыла по стеклянному коридору впереди Павла. Пожилой капитан, держал в одной руке фуражку, а другой вытирал платком испарину на затылке. Он был явно напуган и озадачен.

– Знаешь, до сих пор не верится. Вот веду тебя туда… и думаю, зайдём, а там ничего такого…

– Какого такого?! Давай конкретнее, Петрович! Ты же тёртый калач, а мямлишь, как салага! У меня, между прочим, выходной и, вообще, я здесь случайно, и к вам никакого отношения не имею!

Эта тирада никак не подействовала на Петровича. Он сунул смятый платок в карман кителя, надел фуражку и продолжил тем же отрешённо загадочным тоном.

– Сторож делал обход и увидел открытую дверь…. Вообще, он, когда звонил, так орал, прям заходился, думали, его кондрашка хватит! Приехали мы с молодым ещё засветло. Васька сегодня дежурит, племяш мой. Месяц как из училища прибыл и надо ж такому…. Он сейчас там…, с ней… остался. Фу ты черт!

Петрович остановился, достал из внутреннего кармана плоскую стеклянную фляжку начатой четвертинки, сделал приличный глоток и протянул Павлу. Тот отрицательно покачал головой, и Петрович, убрав успокоительное, продолжил переливать из пустого в порожнее.

– Слава богу, ты здесь, и вообще это по твоей части. У нас и в девяностых такого не было. А сейчас, всё же поделили вроде и вот на тебе, снова-здорово!

Они вошли в просторный салон с красивой мебелью, фруктами и шампанским на столе, бильярдом, большим угловым диваном и телевизором. Очень бледный младший сержант, как заворожённый смотрел через приоткрытую дверь в ванную комнату и вздрогнул, когда ему на плечо легла рука Петровича. В джакузи, на некотором возвышении от пола, в белой густой жидкости лежала блондинка. Её тело и нижняя часть лица, включая нос, было залито белой субстанцией, голова привязана к крану тонкой леской, впившиеся в шею, широко распахнутые глаза с удивлением смотрели в сторону окна. Павел невольно перевёл туда взгляд. Солнце набирало силу. В его лучах, в метре от стекла стайка озорных воробьев, беззвучно щебеча, качалась на ветках берёзы. На их фоне в отражении проступало накрытое белым саваном тело. Тонкая прозрачная граница разделила жизнь и смерть. Павел с трудом заставил себя повернуться.

– Что это?

Выдохнул он, не узнав своего голоса. Первым понял смысл вопроса сержант.

– Сгущёнка. Вон вёдра валяются, видимо из цеха носили.

– Далеко?

– По коридору метров 15…, да там везде налито, прямо по следу можно идти….

Возможно, благодаря алкоголю, Петрович вдруг очнулся и стал говорить, активно жестикулируя, словно гонял руками мух.

– Ну, пойдём мы, пожалуй. Начальство, поди уже на подъезде. А ты, Паша, пока тут сам осмотрись. А если что наберёшь….

– Сторожа позови.

Перебил его Павел. Он пошёл к ванне, не отрывая взгляда от лица жертвы. Под ложечкой рвануло и сжалось одновременно.

– Он сюда не пойдёт,… боится.

Голос Петровича заставил Павла обернуться.

– Тогда пусть ждёт в цеху.

Петрович кивнул и попятился назад, столкнувшись с Васькой, так и стоявшим в проходе. Когда они ушли, Павел сел на бортик джакузи и закурил. Набрав полные легкие, он с силой выпустил дым в пол.

– Вот и все, Даша….

Сигарета быстро закончилась, и он прикурил вторую. Наверно от дыма защипало глаза. Павел открыл половинку окна, спугнув веселую стайку воробьев. В комнату ворвался их щебет и утренняя прохлада. Павел выкинул окурки и осмотрелся. Дорогое шампанское, бокал со следами губной помады, разбросанные женские вещи, ажурное белье, туфли на высоком каблуке, все намекало на совершенно другую развязку. Но взгляд упорно натыкался на маленькие узелки лески, впившиеся в кожу на шее Даши и её глаза над поверхностью матового киселя. Достав мобильный, Павел сделал несколько снимков и вышел в коридор.

По красноватой плитке тянулся засахаренный след. Следуя вдоль него, Павел посмотрел на стены. С обоих сторон они были поцарапаны, приблизительно на уровне колен. Павел вернулся к ванне и, прихватив со стола салфетки, аккуратно взял за душки вёдра. Он встал посреди коридора. От вёдер до стен осталось сантиметров двадцать. Срывающийся мужской голос за спиной заставил его обернуться.

– Она приехала на своей машине, сказала, что сама все откроет и закроет, мол, ей надо, проверить какие-то документы.

Сторож, пожилой, добродушный дядька в поношенной кофте сильно волновался и теребил руками связку ключей. Он стоял в проёме двери, ведущей в цех, и явно не хотел заходить дальше.

– Во сколько она приехала? С ней кто-то был в машине?

Павел прошёл мимо него и, заметив подтеки сгущёнки возле полного чана, стал внимательно все осматривать. Сторож следил за ним взглядом поворачиваясь на месте.

– К двенадцати шло, сериал уже закончился, и я спать собирался.

В машине никого не видел, тонировка там сильная, да и очки я не надел. Дарья Владимировна позвонила по мобилке, я ворота с пульта и открыл. Она из машины выбежала, весёлая такая, и мне бутылочку дала, бутерброд с белой рыбой, дорогущей сунула…. Выпивши она была, но не сильно, чем-то вкусным от неё пахло….

Слеза потекла у старика по лицу, и он вытер её дрожащей рукой. Павел прислонился к чану, который по высоте доходил ему до подбородка и глянул на сторожа.